— Это правильно, — кивнул Форбес.

Уайт переминался с ноги на ногу.

— Поймите меня. Я не ссорился с Блайном. Я оставил работу на «Биг-Эн», потому что считал, что он прав. Я и сейчас так думаю. Они не должны были захватывать это ранчо, ведь Блайн имеет полное право на него. Но тем не менее если мы хотим установить мир, то не должны проявлять к нему снисхождения.

— Верно, — подтвердил чей-то голос.

Роки Уайт отошел от стола.

— Тогда поехали.

Турлей приготовил еду, поел, затем пошарил вокруг в поисках бутылки виски. Налив себе стакан, он вышел на веранду, откуда можно было видеть дорогу в обоих направлениях. Турлей находился на ранчо уже несколько часов и начал нервничать.

Он сидел на крыльце, потягивал виски и курил, пристально глядя на дорогу. Тысяча долларов за голову Блайна — это больше, чем у него было за всю его жизнь. А Блайн может вернуться сюда в любой момент.

Зайдя на кухню, он взял бутылку и отправился обратно на веранду. Его взгляд рассеянно скользил по дороге. И вдруг… «Что там такое, уж не пыль ли? — подумал Турлей. Он взял винтовку, спустился на ступеньку ниже и прислушался. Все было тихо. — Должно быть, это ветер. Как здесь тихо!» Тишина начинала его нервировать. Не выпуская из рук винтовку, он обвел взглядом широкий двор ранчо — ничего подозрительного.

«Черт! — громко выругался он. — Я становлюсь нервным, как женщина».

С винтовкой наперевес Турлей прошел через двор к коралю и бросил лошадям сена. Несколько минут он смотрел на них, потом повернулся и лениво направился к дому, уселся на выступающие корни огромного дерева, снова обвел взглядом край леса, углы построек, дорогу— никого.

Его выводила из себя эта тишина. Он пошел к дому. Какой-то шум заставил его обернуться — пустота. Только листья, шурша, перекатывались по земле. Окончательно разозлившись, Турлей поднялся на крыльцо, широко распахнул дверь и уселся под навесом. Он снова налил себе виски. Спиртное согрело его, он почувствовал себя лучше. Намного лучше. Почему, черт побери, они не оставили с ним кого-нибудь еще? От этой кладбищенской тишины можно сойти с ума. Даже птицы и те замолчали, цикады затихли и не стрекочут, как обычно. В корале переступали и фыркали лошади. Турлей провел рукой по лицу: оно было мокрым от пота. Как жарко! Он еще раз наполнил стакан. Его взгляд остановился на кронах деревьев. Тишина. Хоть бы один лист шелохнулся!

Наконец он услышал топот копыт — лошадь бежала легким галопом. Турлей поспешно поднялся и отошел к краю крыльца. Лошадь еще не была видна за деревьями. Стук копыт слышался все ближе, и вот уже всадник приблизился к конюшне, обогнул ее и въехал во двор. Турлей не мог разглядеть его лица, наполовину скрытого полями шляпы. Человек спрыгнул на землю и бросил поводья на шею лошади. Наконец он повернулся… Турлей вгляделся пристальнее… Это был Юта Блайн. Турлей удивился. Он до последней минуты не сомневался, что всадник — друг. «Никто другой, — думал он, — не стал бы въезжать во двор так открыто и неосторожно». Но факт оставался фактом — это был Блайн. Турлей мечтал о голове Блайна, о тысяче долларов, обещанной за нее. И вот предмет его мечтаний -перед ним: бери, если сможешь. Вот этот человек, в его руках револьвер, которым он убил человек двадцать, а то и больше.

— Ты Турлей?

Турлею потребовалось сделать большое усилие над собой, чтобы не потерять дар речи. Горло пересохло. Наконец он выдавил из себя:

— Да, я Турлей.

— Двое твоих приятелей, Тод и Пиблес, отдали черту душу во время перестрелки в Ред-Крике.

— Убиты? — Голос Турлея внезапно охрип. Ему вдруг захотелось оказаться за тысячу миль отсюда. Солнце нещадно пекло. Зачем он пил это чертово виски? Человек не может хорошо владеть собой, если он пьян. — Ты убил их?

— Только Тода. Пиблес пытался убить меня, но ему помешали. У Ортмана был дробовик, и он тут же застрелил этого подонка.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — Турлей попытался взять себя в руки и поднять винтовку. Но успеет ли он?

— Я думаю, тебе интересно будет кое-что узнать, Турлей. Это сохранит тебе жизнь. Видишь ли, Ортман стоит за твоей спиной, а в руках у него тот самый дробовик.

Турлей вздрогнул, услышав за спиной голос Ортмана:

— Это правда, приятель. Ну так как, бросишь винтовку или рискнешь? Выбирай!

Турлей боялся пошевелиться. Вдруг они подумают, что он хочет рискнуть? Он не хотел умирать. Жизнь вдруг показалась ему невероятно привлекательной. Он с трудом проглотил слюну.

— Я не играю, когда положение безнадежно. Я сдаюсь.

Он выпустил из рук винтовку, потом отстегнул кобуру и кинул ее на землю. После этого он посмотрел на Блайна, ожидая, что будет дальше.

— Иди возьми свою лошадь, Турлей, — приказал Блайн. — И убирайся отсюда. Если ты еще раз здесь появишься, я тебя повешу.

Турлей был поражен.

— Вы… вы… меня отпускаете?

— Да, но уезжай побыстрее, пока мы не передумали.

Спотыкаясь, Турлей бросился к коню. Пайн… Это там, где… Он доедет до Пайна… Потом на юго-восток, до Силвер-Сити. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Анджи была испугана, но не растерялась. В кладовой лежал заряженный револьвер, доставшийся ей от отца. Она вспомнила о нем, и это немного прибавило ей храбрости, но девушка еще не придумала, каким образом добраться до него. Она не знала в доме надежного места, где можно было спрятать оружие, и не хотела доставать револьвер, пока не возникнет острая необходимость.

Анджи присматривалась к Ринку Виттеру и за те несколько часов, которые она была вынуждена провести в его обществе, составила о нем определенное мнение. Он относился к ней с уважением, которое могло бы удивить ее, не знай она людей Запада.

Ринк был типичным человеком Запада — насквозь порочным, закаленным в постоянных стычках, безжалостным убийцей. Но при всем том к женщинам он относился с неизменным почтением.

Хорнер представлял собой нечто совершенно другое — Анджи это чувствовала. Она делала все возможное, чтобы казаться менее привлекательной, однако ее усилия не увенчались успехом. Она не могла спрятать свою красоту: грациозную походку, красивую грудь и мягкие, как будто слегка припухшие губы…

За каждым ее движением жадно следили глаза этого громкоголосого огромного детины с волосатой грудью. Но она знала, что пока Ринк поблизости, ей ничто не угрожает — Хорнер не посмеет даже сказать грубое слово. Вспыльчивость Виттера была всем хорошо известна, и Хорнер никогда не рискнул бы вызвать у того гнев. Виттер отличался хладнокровием и имел неистощимый запас терпения. Блайн написал, что вернется. И Виттер был уверен, что он несомненно так и сделает. Ринк понимал, что Анджи любит Блайна, и поэтому обходился с ней мягко. Несмотря на то что Ринк собирался убить Блайна, он восхищался этим человеком. Юта Блайн был хорошим стрелком, а это качество Ринк очень ценил.

Когда над дорогой показались клубы пыли, он даже не стал всматриваться в даль. Еще задолго до того, как разглядел лицо всадника, он уже знал, что это не Блайн. Это разозлило его.

«Кто бы там ни был, он наверняка едет не по адресу, — с раздражением подумал Ринк. — Вряд ли кому-нибудь еще, кроме Блайна, нужна маленькая хижина под большими сикоморами, а следы на дороге, оставленные всадником, обязательно вызовут у Блайна подозрения».

Всадником оказался Неверс. Он галопом промчался к дому и спрыгнул с коня. Ринк поднялся на ноги и выругался тихо и отчетливо. Неверс пошел к двери, оставив свою лошадь на самом видном месте. «Кретин! — мысленно выругался Ринк. — Неужели он думает, что Юта — новичок в подобных делах?»

Неверс толкнул дверь ногой, вошел и огляделся в поисках Анджи.

— Где девчонка? -спросил он.

— В другой комнате. — Ринк кивком головы указал на дверь. — В чем дело? Ты что, рехнулся? Если Блайн увидит лошадь, он ни за что не поедет сюда.

— Блайн отправился на «Сорок шестое». Там ему приготовят пышную встречу. Поезжай туда вместе с Хорнером.