Мэгги попыталась направить свои мысли на что-нибудь другое, а не на воспоминания трехгодичной давности, но тщетно — она уже не могла остановить ход размышлений. Ее жизнь могла сложиться иначе, все могло измениться, но некоторые вещи приобрели новую окраску: ее мнение о системе правосудия в связи с делом Джека Уоттера, во-первых. А во-вторых… Об отношениях между жертвой и ее защитником в лице этого… как его… Арчибалда Брауна.

Если бы он увидел ее теперь, то сильно бы удивился. Она стала почти таким же профессионалом, как и он сам, решила, что ей нужно научиться защищаться, и посвятила этому три года. Мэгги прошлых лет, кругленькая, слезливая блондинка — полная противоположность Мэгги сегодняшней. Теперь она понимает кое-что и в карате, и в джиу-джитсу, и даже в боксе. У нее личный арсенал из четырех видов оружия с разрешением на владение ими. Ее дом достаточно безопасен: двойные засовы на воротах, решетки на окнах, каменный забор вокруг дома и автоматически включающееся освещение.

Если бы Арчибалд Браун знал, что слабая Мэгги Уоттер превратится в сильную Мэгги Хантер, может, и не захотел бы ускользнуть из ее жизни. Эти размышления, казалось, должны были бы порадовать ее, но, напротив, Мэгги ощутила в душе грусть и глубокую, бездонную пустоту.

Она непроизвольно поднесла ладонь к губам, когда мысли вернулись к тому единственному поцелую… Арчи поцеловал ее так, словно прощался навечно.

Зазвонил дверной колокольчик. Припомнив откровения Шарлет, недавние новости, разбередившие сердце, Мэгги на всякий случай закрыла дверь комнаты, служившей ей кабинетом. Расстегнув кобуру на поясе, она осторожно шагнула за внешнюю дверь дома в восточной части двора. Подняла щеколду на маленьком деревянном окошке, вставленном в огромные деревянные ворота на высоте в десять футов. Вынув пистолет и сняв с предохранителя, выглянула в проем окна: по другую сторону ворот стоял хорошо освещенный ночным фонарем мужчина.

Мэгги почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

Арчибалд Браун чуть напрягся, когда медленно открылось маленькое окошко в огромных воротах. У него всегда непроизвольно возникало профессиональное чувство настороженности перед узкими проемами, будь то оконные рамы или дверные створки. Много раз он видел в фильмах, да и знал по собственному опыту, как преступники стреляли как раз из такой обнажившейся пустоты, причем без каких бы то ни было предупреждений.

Занимающий большой участок земли дом Мэгги, с побеленными стенами, с глиняными водосточными желобами, с крышей, выложенной красной черепицей, с входами в виде арок напоминал испанскую виллу. Брауну было видно, что все окна на втором этаже забраны коваными решетками. Дом окружала высокая толстая кирпичная стена, оштукатуренная и окрашенная в бежевый цвет. Пожалуй, это самое защищенное место из тех, которые он когда-либо видел. Попасть в эту крепость можно было только через огромные деревянные ворота с маленьким окошком.

Это жилище сильно отличалось от кирпичного дома Мэгги в штате Мэн, выстроенного в старомодном стиле, с маленькими окнами, заставленными комнатными цветами. Неужели эта женщина изменилась так же, как и окружающая ее обстановка?

Ожидая, когда ему откроют, Браун раздумывал, что сказать Мэгги. Его появление уже будет для нее ударом, а известие о том, почему он снова приставлен к ней, может по-настоящему испугать бедняжку.

Арчи слишком хорошо помнил ее голубые глаза, тени под ними, помнил облик смертельно напуганной и загнанной в угол женщины. Да, ему действительно надо быть деликатным.

Следует соблюдать осторожность и по другой, сугубо личной причине, подумал он, усмехнувшись. Полная беспомощность Мэгги, ее зависимость от других действовали на него, как самый сильный стимулятор. И желание часто видеть ее могло превратиться в необходимость.

Когда окошко полностью распахнулось, открыв часть дома с внутренним садом, Арчи никого не увидел, и на долю секунды ему показалось, что здесь обитают привидения. Неужели он опоздал?

Ему трудно было справиться с напряжением, когда в проеме появилось женское лицо, полускрытое тенью. Женщина отпрянула, и свет упал на ее лицо. Мэгги была точно такой, какой он помнил ее. О да, следует действовать очень осторожно.

Она стояла довольно долго, не двигаясь и не говоря ни слова. Браун тоже не мог ничего сказать, только тяжело дышал, так, что удары сердца отдавались в ушах. Глаза женщины расширились, когда она узнала его.

— О боже! — Она явно была потрясена.

Браун кивнул и изобразил вежливую улыбку.

— Привет, Мэгги.

— Арчибалд… Браун… — пробормотала она, словно гость явился с того света.

— Можно мне войти? — спросил он.

Даже для него самого собственный голос прозвучал гортанно и хрипло, выражая разноречивые чувства.

Теперь, когда они назвали друг друга по имени, у Арчи будто гора с плеч свалилась. По его мнению, имя и то, как его произносили, было самым главным во взаимоотношениях людей. Я знаю тебя, ты знаешь меня, теперь мы можем общаться. Имя — это первое, что дают ребенку, и последнее, что пишут на могильном камне. Итак, одно препятствие позади.

Некоторое время Мэгги пристально смотрела на нежданного гостя, потом медленно закрыла окошко в воротах. Она не притворилась, будто не узнала его, но, когда оставила огромные ворота на запоре, Арчи показалось, что он не просто отсечен, а вычеркнут из ее жизни.

— Нам нужно поговорить, Мэгги, — подал он голос.

Ответа не последовало, и Арчи уже собрался снова позвонить в колокольчик, когда услышал приглушенный лязг открываемого засова. Большая створка ворот медленно распахнулась, и он увидел Мэгги. Она стояла, глядя ему в лицо, ее ноги слегка пружинили, руки покоились на бедрах, а фигура, загораживая свет, вырисовывалась в светлой раме ворот темным силуэтом с висящей на поясе кобурой.

Да, подумал Арчи, моя подопечная сильно изменилась. Ее выдавало лишь учащенное дыхание и напряжение во всем теле.

— Не думала, что когда-нибудь снова увижу тебя.

Ее глубокий голос больше не звучал диссонансом внешности. Раньше Арчи казалось, что подобный голос не соответствует нежным чертам лица, светлым глазам и золотисто-медового цвета волосам. Сейчас Мэгги говорила каким-то глубочайшим контральто, хватающим за душу. Прямо мурашки бежали по спине. Спортивная фигура, кобура с оружием, развернутые плечи, напряженные, готовые к прыжку ноги, дополняли именно такой голос, от которого мужчине хочется пасть на колени.

Когда Арчи вошел в ворота, у него вдруг возникло чувство, что он шагнул навстречу своей погибели.

У Мэгги кружилась голова. В первый момент, когда она увидела за воротами Арчибалда Брауна, ей пришло в голову, что он приехал просто повидаться. Прошло три года, и вот он появился — ночью, тогда, когда она мечтала вместе с ним любоваться яркими звездами в небе над Колорадо.

Но, заметив жалость в его взгляде и крепко сжатые губы, она поняла, что Браун появился здесь неспроста. Он приехал с заданием. Догадаться, какое дело привело его, было нетрудно.

Наверное, Джека уже освободили, и моя жизнь снова в опасности. Мэгги почувствовала страх. Три года тренировок ушли на создание новой жизни, и вот призрак прошлого снова грозит мне. Но вряд ли агент ФБР приедет из-за такой мелочи, как освобождение преступника, об этом можно сообщить по телефону. Если только… Если только Джек не разыскивает меня. Если по какому-то дьявольскому совпадению он видел эту проклятую телевизионную программу, о которой говорила Шарлет, это может означать только одно — Уоттер охотится за мной.

Она пожала плечами, стараясь не думать о таком повороте событий. Все равно ничего изменить нельзя. Сейчас ей придется смотреть в лицо Арчибалду Брауну, а она не была уверена, радует ли ее эта перспектива. Конечно, между ними было кое-что, но было слишком мало. Все, что их связывало, имело отношение к Джеку Уоттеру. Мэгги не могла думать о Брауне, не вспоминая тяжелые испытания и леденящий страх, навалившиеся три года назад. И еще она не могла забыть тот поцелуй и промелькнувшее после него в глазах Арчи раскаяние.