Рейв не перебивал. Слушал меня, задумчиво постукивая кончиком карандаша по столу, а я бойко продолжала:

– Зачем наказывать за проступки дополнительными занятиями и контрольными? Пусть помогают ЛИСЕ навести порядок. Во-первых, исправительные работы всегда считались максимально эффективным средством против хулиганства и разгильдяйства. Во-вторых, если сами будут все чинить, то ломать захочется куда меньше.

Рейв поменял позу, перебрался на край стола, пока я расхаживала перед ним, звонко цокая небольшими каблучками.

– Все?

– Нет. Портативные энергетические разогреватели в столовой лучше убрать. Все равно их используют не по назначению, а для баловства. Во избежании порчи имущества и уничтожения редких видов пернатых – а у вас они уже все редкие, после нескольких лет существования Академии – предлагаю организовать линию раздачи с подогревом внутри кухни.

Рейв оценил, усмехнулся и покрутил рукой в воздухе. Мол, продолжайте, я конспектирую.

Я продолжила. Почему нет?

– Между лабораториями энергетической защиты и атаки можно убрать стену, все равно ее регулярно разрушают. Я почитала отчеты. Минимум дважды в день приходится восстанавливать эту перегородку. Зачем? Студенты смогут тренироваться и защите и нападению одновременно, используя все имеющиеся там средства.

– Интересная идея, – подал голос Рейв.

И я даже порадовалась. А то он молчал и только кивал. Мало ли опять сосредоточился на моей груди или попе, а потом спросит: «Так вы начали уже озвучивать предложения?»

– Еще момент. Студенты, чей дар предположительно сильный, но не раскрывается, проводят много времени в энергетической бане. Я почитала про это устройство. Да, оно дает дополнительные импульсы и все такое. Но выглядит так,  словно неисправную проводку положили на электрический стул.

Рейв улыбнулся. Кивнул. Правда, больше ничего не сказал.

– Я предлагаю другое решение. Давать этим студентам больше теории. Попытаться вывести их на понимание и осознание как и что делать. Детально повторять и конспектировать. Глядишь получится, как у писателей. Читаешь, читаешь, потом помогаешь ошибки вычистить. И – бац – сам садишься за чистый лист. Кстати, это будет подспорьем для тех, кто считает, будто дар оседлал, и при этом не желает учить теорию. Эти ребята смогут увидеть их ошибки и озвучить. Не преподаватели – сами студенты! Своим-то они всяко больше доверяют. Да и опозориться перед одногруппниками куда более тяжкое испытание, чем выговор от преподавателя, к которому уже иммунитет, лучше чем у крокодилов к вирусам и бактериям. А крокодилы, прошу обратить внимание, совсем не болеют!

Рейв опять усмехнулся и кивнул с таким видом, словно знал, что за крокодилы и где они водятся. Хотя я могла биться об заклад, что он понятия не имел о чем речь.

– И вот еще что! У всех факультетов есть общая физподготовка. Но  почему каждая третья пара такой физподготовки посвящается этикету и танцам. Я понимаю, что в американских боевиках моего мира все боевые сцены изображают танцоры… Но что это за этикет? Для которого нужна физподготовка? Книксен, переходящий в шпагат? Поклон с сальто назад? Зачем? Большинство наших студентов не родовитые и на балы не пойдут. А для войны лучше бы увеличить количество занятий единоборствами и по общей физподготовке. Это же не французский роман. “Дорогая вредоносная магия, я буду иметь честь тебя отразить…”

 Судя по блеску глаз магистра Рейва, мои предложения ему понравились.

Магистр Альмира

Первая лекция для нового потока, да еще и в новом вузе, все равно, что занятие продвинутой йогой, когда всю жизнь дома практиковал обычную. Любое твое движение или действие вызывает у окружающих недоумение, и ты сам ощущаешь себя коровой на льду.

Я нервничала, куда же без этого. Готовилась несколько дней кряду и перед занятием еще раз все повторила.

Вошла в лекционную, из которой доносились звуки всех видов деятельности студентов: от вандализма до сплетничества. С моим появлением ничего не изменилось.

Парни демонстративно шастали по помещению, давали друг другу увесистые подзатыльники, гоготали и сообщали – кто дурак, а кто дебил. Девушки увлеченно и громко общались, временами строили глазки ребятам. В общем, весь поток усиленно демонстрировал насколько я еще далека от его уважения.

Ладно, у меня опыта навалом. Я и не такие потоки перевела… Не пережила, а перевела на другой курс.

Начнем с малого.

А именно – с волшебного паяльника.

Я прокашлялась и не очень громко спросила:

– Как вы считаете, какое напряжение требуется, чтобы из паяльника полилась плазма?

Студенты на вопрос не среагировали. Однако я уже знала, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Пример Рейва мне отчетливо это продемонстрировал.

Я не стала вмешиваться в общение студентов, мешать им бродить, выказывать мне свое глубочайшее неуважение и полное презрение к моей персоне. Просто вытащила паяльник из сумки, демонстративно покрутила в руке и уже натренированным жестом наставила на студентов.

Никого из них это не впечатлило. Что неудивительно, учитывая местный «крупногабаритный» контингент и мои, мягко говоря, «нано» пропорции. Тут даже девушки были выше меня на голову и, разумеется, заметно крепче.

Я показательно покрутила паяльником и… выстрелила оттуда потоком плазмы.

Он, словно мощная струя воды, пересек помещение и вонзился в стену.

ЛИСА недовольно заворчала: мол, что ни преподаватель, что ни студент – то вандал. И посетовала, что лучше бы ее сделали духом МУСИ – Марганирского университета созидания и искусства. Я ответила: дескать, ну там же скука смертная, всякие там Леонардо Недовинченные, а вот у нас: драйв, кураж, адреналин. Или что там у нее, у ЛИСЫ?

Как говорил наш химик: если ты выжил, уже день прошел неплохо. Если еще и остался цел – можно праздновать. А, если и одежда не пострадала – вообще имеет смысл помолиться.

ЛИСА хихикнула и обижаться не стала.

Я начала опускать паяльник ниже: медленно, спокойно и плавно, и – вуаля! – студентов впечатлило! Да еще ка-ак!

Гуляющие расселись, причем так быстро и организованно, как даже не ожидаешь от подобных шкафов и размороженных холодильников. Девушки перестали увлеченно шушукаться, и в аудитории воцарилась напряженная тишина.

Кажется, я даже слышала, как студенты моргают, быстро и опасливо косясь на паяльник. И постаралась изобразить улыбку людоеда, который невинно ковыряет в зубах человеческой костью. Сдобрила ее восхищенно округленными глазами биолога, у которого уже руки чешутся скрестить бегемота и крокодила. А что потом эта милая зверушка сделает с окружающими – это уже вопрос крайне далекий от науки.

Я еще немного повертела паяльник в руке, чтобы поток погулял по аудитории, как недавно это делали парни. Ребята вжались во внушительные кресла и перестали дышать.

– Кто тут староста? – невозмутимо уточнила я, не прекращая стрелять плазмой.

– Я! – подскочил на месте один из парней.

Белокурый, очень плечистый и мускулистый. Я привыкла к старостам – самым хилым на курсе, которых выбирали по признаку «ботаника». Они больше всех учились и хуже всех успевали по физкультуре. Тут, кажется, все выглядело иначе. Старостой становился тот самый студент, что и сокурсников легко на бегу остановит и в горящую от плазмы аудиторию войдет. По крайней мере, этот староста точно.

– Представьтесь!

– Карлан Хорси из Серебряной провинции!

– Будем знакомы! Я – Магистр Альмира! Мне нужны списки и подробные пояснения, что вы уже проходили раньше по предмету.

Парень подорвался с бумажками и отчетами. Начал тараторить темы и определения.

Оказалось, что ушли они не так далеко, как мне бы хотелось, исходя из срока учебы. Семестр начался два месяца назад, и за это время по моему предмету студенты изучили всего три первые темы. И я была склонна ему верить, ибо паяльник еще не выключила.