Арабские страны от угроз быстро перешли к антисоветским действиям.
Тридцатого ноября сорок седьмого года в Дамаске прошла организованная властями демонстрация протеста против решения ООН о разделе Палестины. Сирийцы напали на помещение Сирийского общества культурных связей с Советским Союзом и уничтожили выставку, присланную из Москвы.
Сирийские власти после долгих проволочек нехотя обещали расследовать инцидент.
Советский посланник в Ливане и Сирии Солод после беседы с Джамилем Мардам-беем, премьер-министром Сирии и министром иностранных дел, сообщил в Москву, что «нет никаких оснований верить министру иностранных дел Сирии, что „расследование“ даст какие-либо результаты, ибо агитацию за нападение на помещение общества вели его собственные люди».
Руководители Еврейского агентства жаловались советским дипломатам на то, что Чехословакия продает оружие арабским правительствам. Пражские руководители зарабатывали деньги, распродавая доставшуюся им после войны немецкую военную технику. Заработала и собственная военная промышленность.
Советские дипломаты считали такую политику Чехословакии неверной.
Двадцать второго января сорок восьмого года заместитель министра иностранных дел Зорин отправил записку министру Молотову:
«По сообщению поверенного в делах СССР в Чехословакии т. Бодрова, чехословацкое правительство продало сирийскому правительству оружие (минометы, мины, патроны).
В то же время чехи отказались продать оружие Еврейскому агентству в Палестине, которое обратилось с этой просьбой в ноябре 1947 года…
Принимая во внимание позицию, занятую нами в палестинском вопросе, полагал бы возможным поручить т. Бодрову при случае обратить внимание Готвальда на тот факт, что продажа чехословацким правительством оружия арабам в нынешних условиях, когда положение в Палестине обостряется с каждым днем, может быть использована англо-американцами против Советского Союза и стран новой демократии.
Проект соответствующей телеграммы в Прагу прилагается».
Зорин сам еще недавно был послом в Чехословакии и хорошо представлял ситуацию в стране.
Клемент Готвальд возглавлял правительство Чехословакии, в сорок восьмом он станет президентом страны.
Михаил Федорович Бодров был советником посольства в Чехословакии, затем послом в Болгарии, а в пятьдесят восьмом году он станет послом в Израиле.
Молотов двадцать седьмого января написал на записке: «Воздержаться».
Такие деликатные вопросы, как нелегальные поставки оружия, не решались обычными дипломатическими путями.
В конце января сорок восьмого года советское представительство в ООН докладывало в Москву, что «лондонское правительство готовит свою агентуру в арабских странах к захвату Палестины после того, как оттуда будут выведены английские войска. Вот почему искусственно разжигается национальная и религиозная вражда, организуются и поощряются военные столкновения».
По мнению советских дипломатов, Англия желала передать всю Палестину Трансиордании, чтобы разместить на ее территории свои военные базы. Сталин требовал не допустить этого. Самым надежным средством было как можно скорее создать еврейское государство, которое откажет англичанам в базах.
Двадцать шестого января сорок восьмого года Эпштейн пожаловался в Нью-Йорке Царапкину, что решение Соединенных Штатов ввести эмбарго на ввоз военных материалов в Палестину стало ударом для евреев. Арабы покупают оружие у Англии через Ирак и Трансиорданию. А палестинским евреям купить оружие не у кого.
«Следует учесть, — говорил Эпштейн, — что в госдепартаменте вообще сильны проарабские и антиеврейские настроения. К тому же на госдепартамент оказывается сильное давление со стороны американских нефтяных монополий, имеющих концессии и другие интересы в арабских странах».
Госсекретарь Маршалл, министр обороны Форрестол и директор недавно созданного Центрального разведывательного управления контр-адмирал Роско Хилленкойтер не хотели снабжать оружием палестинских евреев. Они говорили, что вожди сионистов слишком прокоммунистически настроены, поэтому нельзя доверять будущим руководителям Израиля, прежде всего Бен-Гуриону, известному своей приверженностью к социализму.
В июле сорок седьмого года конгресс Соединенных Штатов принял закон о национальной безопасности, в соответствии с которым появилось Совет национальной безопасности, единое министерство обороны, объединенный комитет начальников штабов и Центральное разведывательное управление.
В законе говорилось, что директор ЦРУ назначается с согласия сената. Им может быть как офицер, состоящий на действительной военной службе, так и гражданское лицо.
В пятьдесят третьем году приняли поправку к закону относительно должности заместителя директора. Устанавливалось правило, запрещающее назначать на оба поста военнослужащих. Если директором ЦРУ был гражданский, то заместителем ему подбирали военного, и наоборот.
Закон запретил наделять ЦРУ «правами полицейской службы, правом вызова в суд и контролем за соблюдением закона, а также функциями по обеспечению внутренней безопасности». Иначе говоря, задача ЦРУ — заниматься внешней разведкой, работать за рубежом. Оперативная работа на американской территории — только против иностранных объектов.
Директором ЦРУ стал контр-адмирал Роско Хилленкойтер, его заместителем бригадный генерал Эдвин Райт.
Американские разведчики были крайне обеспокоены возможностью появления советских войск на Ближнем Востоке, считая, что за этим последует подготовка революции в регионе. Возможно, ссылки на мнимые коммунистические настроения лидеров палестинских евреев были лишь прикрытием.
Адмирал Хилленкойтер во время войны служил в разведывательном отделе Тихоокеанского флота, перед назначением в ЦРУ был военно-морским атташе в Париже. Как разведчик он счел своим долгом познакомиться с работами Маркса, Ленина и Сталина и не упускал случая щегольнуть цитатой классиков марксизма-ленинизма.
Джеймс Винсент Форрестол до войны очень успешно занимался бизнесом, у него были крупные интересы в сфере добыче ближневосточной нефти, поэтому он был яростным сторонником тесного сотрудничества с арабами. Появление еврейского государства его никак не устраивало. В сороковом году он стал специальным помощником президента Рузвельта, затем заместителем военно-морского министра. Форрестол постоянно доказывал, что нельзя ссориться с нефтедобывающими странами, поскольку без них Америка существовать не может. А без еврейского государства американцы уж как-нибудь обойдутся…
Трумэн не заметил, что его министр обороны постепенно утрачивает контакт с реальностью. Закончилось это самоубийством Форрестола. Но пока он не выбросился из окна, военная политика Соединенных Штатов определялась постепенно сходившим с ума маньяком. Он попался на удочку своих разведчиков, которые докладывали министру, что «коммунистические агенты усиливают свою активность в странах Ближнего Востока, включая нефтедобывающие, от которых зависит свободный мир».
Форрестол доказывал, что ближневосточная нефть важнее всего остального и задача американской внешней политики — обеспечить вооруженные силы нефтью.
— Вы просто не понимаете, что сорок миллионов арабов, — убеждал министр своих собеседников, — столкнут четыреста тысяч евреев в море. И все. Лучше подумайте о нефти — мы должны быть на стороне нефти.
Форрестол вырос в антисемитском окружении. Когда он занимался бизнесом, крупные компании и юридические фирмы не брали на работу евреев. С этими представлениями он пришел на государственную службу. В военно-морском министерстве, которое он возглавлял, евреи-моряки не имели шанса на продвижение.
Его единомышленниками были не только богатые руководители нефтяных компаний, но и руководители государственного департамента — Ачесон и сотрудники, ведавшие ближневосточными делами.
К ним присоединился и государственный секретарь Маршалл. Он боялся, что война между евреями и арабами сорвет его грандиозный план восстановления европейской экономики. Восемьдесят процентов нефти Европа получала с Ближнего Востока. Война могла прервать поставки. Без нефти «план Маршалла» бы не осуществился.
