Такого Трумэн еще не слышал в Белом доме. Он мог сколько угодно менять чиновников в государственном департаменте, но поссориться накануне выборов с одним из самых популярных в стране людей было бы катастрофой.

Трумэн сказал, что еще подумает, и попросил всех оставить его одного. На самом деле президент принял решение — как бы ни была опасна оппозиция Маршалла, он не позволит накануне выборов соперникам-республиканцам выставить его негодяем, который мешает палестинским евреям создать свое государство.

Государственный секретарь Маршалл сделал все, что он мог. На следующий день, тринадцатого мая, он представил президенту обширный доклад о положении в Палестине со своим выводом: «Еврейское государство не сможет продержаться сколько-нибудь долго в окружении враждебного арабского мира».

Маршалл грозно предупредил будущего министра иностранных дел Израиля Шертока, что, если на еврейское государство нападут арабские армии, на помощь Соединенных Штатов рассчитывать не следует. Он советовал палестинским евреям не спешить с провозглашением своего государства, чтобы не подвергать себя риску быть уничтоженными.

Вернувшись в Тель-Авив, Шерток передал Бен-Гуриону слова американского госсекретаря и неуверенно заметил, что, может быть, в такой ситуации с провозглашением еврейского государства следует повременить.

Но Бен-Гурион считал, что евреи ждали этого момента две тысячи лет — никто не может обвинить их в недостатке терпения. Но сейчас терять время глупо.

В пятницу, четырнадцатого мая сорок восьмого года, в четыре часа дня в здании музея на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве было провозглашено Государство Израиль.

Бен-Гурион зачитал декларацию независимости, в которой говорилось:

Бен-Гурион сразу же обратился к палестинским арабам и арабским государствам:

Члены Национального совета подписали декларацию независимости и спели национальный гимн — Ха-Тикву:

Вся процедура заняла пятнадцать минут.

Оглядываясь назад, нельзя не сказать, что история Ближнего Востока пошла бы иначе, если бы соседние арабские страны не решили сразу же задушить еврейское государство. Сколько войн и каких жертв можно было бы избежать, если бы арабские властители проявили меньше себялюбия, спокойно встретили появление ничем им не угрожавшего Израиля и позволили палестинским арабам создать свое государство.

Но в двадцатом веке арабские властители на все предложения отвечали «нет» — и действовали себе во вред.

Если бы в девятнадцатом году они не возражали против декларации лорда Бальфура, то небольшое еврейское население Палестины получило бы всего лишь крохотную автономию. Евреи вынуждены были бы удовольствоваться положением национального меньшинства в арабском государстве, как христиане-марониты в Ливане.

Если бы перед Второй мировой войной арабы согласились с британским предложением создать в Палестине крохотное еврейское государство и крупное арабское, Израиль, получивший бы считаные квадратные километры, был бы вообще незаметен.

В сорок седьмом году палестинским евреям пришлось выбирать между реальной возможностью создать государство на очень небольшой территории и продолжением безнадежной борьбы за всю Палестину. Размышления были недолгими, и Израиль появился на политической карте. Разумные люди, не склонные к фанатизму, не могли сделать иного выбора.

Палестинские арабы, выбирая между возможностью создать свое государство на той территории, которую определила им ООН, и борьбой за завоевание всей Палестины, выбрали второе.

То, чего добиваются палестинцы столько лет, ради чего они погубили множество жизней — своих и чужих, — палестинское государство могло появиться в мае сорок восьмого года. И не евреи помешали им; только что появившийся на свет Израиль не претендовал ни на один лишний квадратный метр земли сверх того, что было обозначено решением ООН. Но арабские страны просто не позволили палестинским арабам создать свое государство. Это даже не обсуждалось, ничего не было сделано для провозглашения арабского государства. Так началась трагедия Ближнего Востока.

Через несколько часов после появления Израиля министр иностранных дел Египта уведомил председателя Совета Безопасности ООН, что египетская армия пересекла границы Палестины, чтобы навести там порядок. В субботу утром арабские самолеты бомбили в Тель-Авиве электростанцию и аэропорт. Погибли сорок четыре мирных жителя.

Арабские армии, ожидавшие легкой победы, наткнулись на ожесточенное сопротивление. Египетские войска были окружены на южном фронте в районе Фалуджи. Полтора месяца египтяне не могли вырваться из окружения. Египетские офицеры сразу же занялись поиском виновных и пришли к выводу, что их предали: послали в бой с негодным оружием не снабдили достаточным количеством боеприпасов.

В составе египетской армии сражался будущий президент страны Гамаль Абд-аль Насер.

«Я вспоминаю дни, которые провел в окопах, — писал потом Насер. — Я часто думал: Вот мы сидим в этой земляной норе, окруженные врагами. Как обманули нас, втянув в войну, к которой мы не были готовы! Как играют нашей судьбой честолюбцы, стяжатели и интриганы! Это из-за них мы лежим здесь, безоружные, под огнем.

Мы воевали в Палестине, но душой были в Египте. То, что происходит сейчас в Палестине, всего лишь миниатюрная копия того, что происходит в Египте. Наша родина испытывает такие же трудности и так же опустошена врагами. Ее так же обманули и вынудили сражаться без всякой подготовки».

Кто же эти загадочные враги, которые послали египетскую армию в Палестину, так и осталось загадкой…

Пока еврейские боевые отряды отражали наступление египетской армии, Шерток, назначенный министром иностранных дел Израиля, от имени временного правительства пятнадцатого мая отправил телеграмму советскому министру иностранных дел Молотову: