Знал ли я ответ? Разумеется. Мог ли поделиться им с ней? Вот тут, увы и ах, желание вступало в жёсткие контры с возможностями. Сраные Хранители и их ублюдочные правила! Зато быстро перевёл тему на то, не вспомнила ли она, наконец, что вообще с ней произошло.

Оказалось, что вспомнила. По ходу дела, память ей не затирали, просто замутили разум тем самым проклятьем, которое я только что развеял. Ну а с прояснившимся сознанием Майя вполне могла сложить два и два, вспоминая события минувших дней. Э-эх! Вот ни разу не удивлён тем, что первопричиной всех проблем послужил… назовём его отвергнутым поклонником, хотя использовать подобный термин относительно откровенно охамевшего существа мне как-то и не хочется.

Началось всё, как оказалось, недели полторы тому назад. На одной из встреч, куда отец Майи водил дочь с собой сразу с несколькими целями. Показать, что дочка у него не просто красавица. но ещё и умница-разумница, которая непременно в будущем подхватит бразды управления тщательно выстраиваемым бизнесом, теперь, в отличие от конца восьмидесятых и начала девяностых, абсолютно легальным. Каким? Автосалон, авторемонтные мастерские, шиномонтажки и прочее, что только расширялось и улучшалось.

Р — развитие. Ведь начиналось всё с того времени, когда Миша Пилигрим, используя имеющиеся связи в среде «афганцев» и не только, не просто открыл на излёте восьмидесятых парочку ремонтных мастерских, взяв как работников и управляющих опалённых войной парней, хорошо разбирающихся в разного рода тачках, но ещё и умеющих объяснить господам рэкетменам, что тут ребятки и сами с усами, а ещё и круты до должной степени, про умение дать в морду и не только и говорить не приходится.

Несколько жёстких отлупов, парочка ответных рейдов с измудоханными до полусмерти «быками» нарождающихся перед крахом «совка» ОПГ нового типа — и к отцу подруги особо не лезли, поняв, что светят не бабки, а исключительно проблемы. Чуть погодя, поняв, что настало время не просто возможностей, а ещё и необычных ходов, Михаил Кольцов нащупал воистину золотую для себя жилу — перегон тачек из открывшейся Западной Европы сюда. Казалось бы, ничего этакого, но ставка была сделана на имевшиеся в Германии связи и возможность скупать за какие-то совсем уж гроши те автомобили, которые там отправляли на утилизацию. Там то да, но на просторах бывшего СССР такие вот авто, должным образом починенные, могли не только бегать ещё лет так несколько, но и хорошо продаваться.

Сложности имелись в ином — в самой доставке. Из Германии через Польшу, затем Украину и дальше по отечественным просторам. Если первая часть пути была относительно спокойна, то уже на Украине возникали нехилые проблемы, которые длились буквально до границ Сталеградской области. Перегоншиков могли тупо тормознуть с целью отжатия тачки в свою пользу. И тем ещё о-очень сильно везло, если ограничивалось парой профилактических затрещин. Могли и избить, и пристрелить, после чего по-быстрому прикопать труп в кустах либо и вовсе не утруждать себя такого рода хлопотами. Дескать, трасса длинная, искать никого особо не будут, а если и найдут… Правильно, никому в те мутно-смутные времена никакого дела до тела без документов. Так, порядка ради дело заведут, но глубоко рыть и копать не станут.

Только Михаил Кольцов, именно тогда получивший своё прозвище Пилигрим, к делу подходил со всей серьёзностью. Ставка была сделана сразу на две необычные грани. Первая заключалась в использовании с той стороны не обычных немцев, а «немцев Поволжья» — недавних переселенцев отсюда в Германию по праву «воссоединения с родственниками» и «возвращения на историческую родину». А когда из Германии через Польшу и Украину движется не просто колонна автомобилей, но та, в которой у части не водителей, но сопровождения вполне себе германские паспорта… Это заметно усложняет ситуацию для желающих поживиться. Ну и в случае, когда возникали перестрелки между сопровождением и пытающимися всё ж напасть бандами, — отмазываться от возникающих проблем с украинскими и нашими властными структурами было куда легче и обходилось в меньшие суммы.

Вторая сильная грань — готовность идти на любые силовые воздействия как для защиты своего, так и для наказания тех, кто даже попытался у него что-либо отжать, как-то угрожать и всё в таком духе.

В общем, Миша Пилигрим стал той ещё одиозной фигурой на протяжении нескольких лет. С ним попросту предпочитали не связываться, если эта «связь» была направлена не на нормальные договора по бизнесу или иным делам. За это его уважали. За это же и ненавидели. Кто как, проще говоря, в зависимости от собственных позиций и взглядов на окружающий нас безумно-забавный мир.

Экскурс в прошлое промелькнул в голове быстро, ведь мысли, они быстрее пули и ветра вместе взятых. Меж тем Майя говорила о том, как на том самом приёме-встрече, куда её привёл отец — привычное для моей подруги дело, хотя и не шибко любимое — к ней нагло клеился родственник одного из приглашённых, Аркадий Кивилиди. Ей он не понравился, не в первую очередь из-за непонятной демонстрации превосходства и абсолютной уверенности, что земля вращается вокруг «его величества» и это есть непреложный факт.

Клеящийся был самым непосредственным образом «отклеен» и с минимальной долей вежливости послан по чуток замаскированному адресу. Дескать, если умный, то сам поймёшь. Если окажешься непонятливым, так быть тебе всеобщим посмешищем. Он выбрал… посмешище, сам того сперва не поняв. Зато когда понял — скрылся, прошипев на прощание нечто малоцензурное, пусть и не переросшее в угрозу. Тогда Майя не обратила на это внимание, ведь случаев, подобных этому, хватало. Многие распускали павлиньи хвосты, на деле же оказываясь вспугнутой курицей, заполошно мечущейся по дворику и застревающей пернатой тушкой в дырке забора. Однако в данном случае…

— Он это звонил сегодня, — уже не всхлипывая, но с остатками дрожи в голосе говорила подруга. — Не знаю, почему я недавно этого и сказать не смогла. Туман в голове какой-то был. У меня и… Ой!

— Полное «ой», — соглашаюсь с ней. — Ничего, я здесь, а значит будем разруливать в меру сил и возможностей.

— Я про отца. Может у него тоже… туман, как и у меня?

— Всё возможно в нашем странном мире, — не отрицаю, но и не явно соглашаюсь с Майей. Давай, чудо ты моё без перьев, будем решать проблемы по мере их возникновения и в порядке «живой очереди». Тебя в чувство привели, сейчас, насколько я понимаю, нужно будет с назойливым кавалером разобраться. Вот пять к одному на то, что либо сам Аркадий Кивилиди, либо тот, кто ему помогать в делах гнусных готов, сюда в самом скором времени заявится. А если он действительно тут нарисуется, обещай мне одну ведь.

— Это какую?

Ясно, Майка включила свою привычную подозрительность к любого рода непоняткам. Тут и воспитание отцовское, «пилигримовское», и чисто женские грани характера. С пониманием относиться надо, иного варианта нет и не предвидится.

— Что по моему первому слову метнёшься к подъезду и будешь там сидеть тихо-тихо. Совсем хорошо, если ещё и смотреть не будешь на то, как я с гостем или гостями беседовать буду. Право слово, не нужно это тебе сейчас. Потом — вполне вероятно, но только не этой ночью. Клянусь в этом, а ты знаешь, я впустую метлой мести не приучен.

Сказав это, втихую нажимаю на клавишу отключения записи на диктофоне. Когда включил? Да как только подруга начала рассказывать о случившемся с ней. Теперь какая-никакая, а отмазка пред орденцами у меня есть. Добавить к ней непрошибаемую уверенность, здоровую долю наглости, и ситуация становится ещё более для меня пристойной. Ах да, ещё ни в коем случае не забыть снова включить диктофон, когда прибудет этот, млять. Кивилиди. Включить и надеяться на отсутствие помех, равно как и на то, что во время более чем вероятного конфликта мистические аспекты оного не похерят собственно запись на плёнке. Откуда сомнения? Покамест слишком мало знаю о всех возможностях, которые даёт безбрежное море оккультных искусств.