Кокарда на головном уборе Войсковых Подразделений Националистов. Период II мировой войны.

Лучше о сути и мистическом предназначении священного меча Ария для Украины повествует древняя казацкая легенда, найденная в архиве знаменитого казака и кобзаря, участника украинского освободительного движения Василия Емца: «Есть такое поверье, что, во времени волнений в Запорожской Сечи, характерник атаман Дженджелий не захотел поддаться Москвинам, но и не хотел идти под турецкую власть за Дунай. Он собрал 300 запорожцев и пошел с ними куда глаза глядят.

Когда запорожцы пришли к горе, прощаясь навсегда с Родным Краем, им вышел какой-то дед навстречу и спросил:

— Зачем пришли сюда вы, дети?

— Сеч нашу московские солдаты сожгли, разрушили, свободу задушили и Казацкую Мать-Украину в кандалы заковали. Поэтому, негде нам деться. С москалями нам не жить и к басурманам идти сердце не лежит. Лучше пусть камнями станем! — Так ответил за казаков атаман Дженджелий.

Коренастая фигура деда разогнулась, его уже потухшие глаза заискрились огнем, вздохнул старый и говорит:

— Снимайте, дети, все до одного ваши сабли.

И снимали молча запорожцы дамасские сабли, которые тысячи голов вражеских срубили и в кучу перед дедом их сложили. Посмотрел дед вокруг, глаза вверх поднял — и пламя большое вспыхнуло. Растопились сабли в огне, будто бы то ни сталь была, а только воск. Вот разгреб дед пепел и увидели все большой меч, с обеих сторон острый и блестящий, но тяжелый-тяжелый.

— Попробуйте-ка, дети, кто из вас сможет меч поднять! — сказал тихо дед. И пробовали все, и старались, но для каждого он был тяжелый.

— А ну-ка, пошлите гонцов за реку, за Дунай, не найдется ли там казарлюга, который сможет сдвинуть этот меч.

Гонцы, словно ветер, полетели, и вот на конях быстрокрылых Сечевое Братство пришло из-за Тихого Дуная.

— Попробуйте-ка, дети, может кто из вас этот меч подымет! — отозвался тихо дед.

И все пробовали и старались, но для каждого он был тяжелый.

— Ну так пошлите гонцов на Кубань, ведь и туда пошла казацкая запорожская сила.

Соколами полетели гонцы, и на братский призыв отозвалось и прибыло Казацкое общество из Кубани.

— Ну что же? Попробуйте и вы этот меч поднять! — опять отозвался тихо дед.

И все пробовали и старались, но для каждого он был тяжелый.

— Ой, вижу, детки, что нет между вами такого, кто бы смог в одиночку этот меч поднять! — сказал грустно дед.

— Расскажи, дедушка, нам, кто же его поднимет и кто с ним воевать сможет? — спросил атаман Дженджелий.

— Это будет, сынок, казак из казаков, которого еще свет не видел!

— А как он будет называться? — снова спросил атаман Дженджелий.

— Это, сынок, будет среди рыцарей самый сильный рыцарь, еще неизвестный. Этот меч в его руках легким пером будет. Им свободу он добудет, и только тогда радостно улыбнется старая Казацкая Мать-Украина.

— А как он будет называться? — снова спросил атаман.

— ЕДИНСТВО будет его имя. Когда в борьбе соединятся брат с братом, когда сердца сольются в одно, когда предатели и изменники переведутся!

А вокруг все зашумело, загудело. ЕДИНСТВО!

— ЕДИНСТВО! Как гром в Днепровой степи покатилось, и отбилось эхом об Кавказ и за Карпатами отозвалось: «КАЗАЦКОЕ ЕДИНСТВО!» (254, 29–30).

Священный меч Украины.

Идея написать эту главу возникла после прочтения двухтомной книги Г. Панченко «Нетрадиционные боевые искусства», изданной в Харькове в 1997 году и написанной по заказу сторонников восточных единоборств (почему-то только восточные боевые искусства в ней признаются «традиционными» (!? — Т. К.), а все другие, соответственно, «нетрадиционными» (!? — Т. К.).

Но волнует не это. Пытаясь любыми способами доказать неполноценность украинцев в сфере боевой культуры, доморощенный «сэнсей» Г. Панченко не гнушается и фальсификациями и отказывает украинцам в существовании самобытной боевой культуры. Оказывается что все народы, от Африки до Сибири, имели свои боевые искусства, а мы — нет

Аргументируя свои опусы Г. Панченко использует даже имя украинского борца Ивана Поддубного для рекламы восточных видов борьбы. Перекручивая факты, он «авторитетно» заявляет о том, мол, Иван Поддубный был непобедимым потому, что подпольно изучал джиу-джитсу и побеждал своих соперников неразрешенными «японскими» приемами. Выдумал ему и «учителя» с типичным японским именем и фамилией Оно Окитару (хорошо, что не Камикадзе Харакири) (230, II, 338). Расчет Панченко простой: это все было давно, кто проверять то будет, а может кто и купится на эту басенку. Кроме этого, Иван Поддубный всегда вызывал у него, да и у других пропагандистов восточных боевых искусств, комплекс неполноценности. Но исторические факты говорят о другом.

Украинский богатырь Иван Поддубный.

Существует известный факт о том, что именно японский профессор джиу-джитсу с типичными японскими именем и фамилией Оно Окитару (у Г. Панченко он «учитель» Поддубного), которому не давала покоя слава нашего богатыря, публично, через прессу, вызвал на поединок Ивана Поддубного во время чемпионата борцов в 1906 году в Париже (208, 28). Поединок окончился для японца плохо: на второй минуте поединка И. Поддубный так ударил японским борцом о землю, что поломал ему ногу (109, 68). Этот факт Г. Панченко почему-то умалчивает, называя японца просто французом. Как объясняет «самурай» Панченко, «француз» был совсем не мастером джиу-джитсу, а вот И. Поддубный, оказывается, им был (правда, не вспомнил или имел И. Поддубный черный пояс). Из этого можно было только просто посмеяться, если бы «новый японофил» на этом остановился и не начал порочить И. Поддубного, утверждая, что Иван Максимович использовал запрещенные приемы джиу-джитсу для нечестной борьбы против своих партнеров. Оказывается, с помощью этих нечестных приемов он вроде бы в 1903 году победил француза Поля Понса и коварно сломал локоть Ивану Заикину. Во-первых, уважаемый «баснописец» в гонке за сенсацией даже не приложил усилий хорошо подтасовать факты своей версии (230, II, 338). Ведь И. Поддубный встречался с Полем Понсом не в 1903 г., а в Санкт-Петербурге в 1904 году, и чисто положил его на обе лопатки, что было зафиксировано судьями. Во-вторых, Иван Заикин, которого И. Поддубный победил в 1908 году в Париже, в интервью журналу «Сила и здоровье» (1912 г.) единогласно с Лурихом и Абергом и другими выдающимися борцами, признал Ивана Поддубного «самым лучшим» и «непобедимым во французской борьбе». Особенно больно воспринимать такую клевету, ведь известно, что И. Поддубный был, прежде всего, кристально честным борцом и особенно активно выступал против всяких подтасовок и нечестности в борьбе. Об этом единогласно заявляют его соперники. Так, возмущенный махинациями во время проведения одного из чемпионатов, Иван Поддубный вызвал на поединок главного организатора чемпионата, известного борца Георга Луриха и во время борьбы демонстративно забросил его аж на судейский стол. В другой раз в 1906 году в Санкт-Петербурге аналогично забросил на судейский стол другого своего соперника, выдающегося польского борца Станислава Збишко-Цигневича. Интересно, что в обоих случаях судьи предварительно договорились присудить ничью. И. Поддубный таким способом выразил свой протест, показав свое превосходство в силе и технике. А когда в 1916 г. в Тифлисе организаторы уговаривали его «лечь» под Климентия Буля, борца, который значительно уступал ему по всем параметрам, И. Поддубный скрутил его и лег на лопатки, демонстративно держа его над собой, а затем встал и молча ушел со сцены. Кстати, И. Поддубный отказывался от поединков с партнерами, значительно слабее его, отвечая старой казацкой поговоркой — «Орел мух не ловит!».