Из глубокой древности пришли и перешли к нам не только нравственные принципы и устои, но также и космическое мировосприятие и мироощущение. В далеком прошлом Вселенная представлялась нашим предкам большим небесным домом, ассоциируясь со словом «вселение». Так полагали, к примеру, выдающийся русский мифолог, собиратель и исследователь фольклора Александр Николаевич Афанасьев (1826 – 1871), а также историк и публицист Афанасий Прокофьевич Щапов (1831 – 1876), имея в виду обживание жилища и вселение под родной кров. Этнографы и фольклористы подтвердили это мнение. В одной из записей знаменитого русского мифологического компендиума под названием «Голубиная книга», сделанной Н.Е. Ончуковым, слово «Вселенная» звучит как «Поселенная». В величальных песнях-колядках (осколках древних празднеств в честь языческого Солнцебога Колы-Коляды) хозяин дома именуется Красным Солнышком, хозяйка – Светлой Луной (Месяцем), а их дети – частыми звездочками. Тем самым вся семья и дом, где она живет, как бы уподобляются части Вселенной.
Вселенское мироощущение впитывается русскими чуть ли не с молоком матери. Каждый хотел бы родиться под счастливой звездой. Всю жизнь в нашей душе звучит древний оберег-заклинание, ставший впоследствии словами известного романса: «Гори, гори, моя звезда…» Гаснет она – обрывается нить жизни, и человек умирает. А.Н. Афанасьев отмечал:
«Каждый человек получил на небе свою звезду, с падением которой прекращается его существование; если же, с одной стороны, смерть означалась падением звезды, то, с другой, – рождение младенца должно было означаться появлением или возжением новой звезды, как это засвидетельствовано преданиями индоевропейских народов. В Пермской губернии поселяне убеждены, что на небе столько же звезд, сколько на земле людей…»
Фольклор как закодированная в устойчивых образах и сюжетах родовая коллективная память народа дает сотни и тысячи образцов космичного отношения к миру. В народе полагали, что судьба каждого человека записана в «звездную книгу», имеет неотвратимую небесно-космическую предопределенность, что распространялось также и на семейно-брачные отношения. «Звезды ясные, сойдите в чашу брачную», – пелось в архаичной русской свадебной песне. Считалось, что жених и невеста предназначаются друг другу в супруги небесно-космической судьбой: именно от ее имени образованы слова «суженый», «суженая», имевшие магическое значение. В народных заговорах и заклинаниях, многие из которых восходят к общеиндоевропейским и доиндоевропейским мифологическим представлениям, содержатся обращения к высшим космическим силам, дневному и ночным светилам, утренним и вечерним зорям, а произносивший магическое заклинание объявлял себя облаченным в небесный свет и «обтыченным» частыми звездами.
Космическое мироощущение не могло не сказаться и на неповторимых чертах народного характера. Необъятные просторы русской земли, распахнутость звездного неба, постоянная устремленность к открытию новых земель и вообще всего нового сделали русского человека особенно восприимчивым и предрасположенным к миру космических явлений. Именно данные обстоятельства позволили одному из главных русских космистов Николаю Федоровичу Федорову (1829 – 1903) говорить о том, что ширью русской земли порождается ширь русской души, а российский простор служит естественным переходом к простору космического пространства, этого нового поприща для великого подвига русского народа.
Сходные мысли формулировал один из теоретиков евразийского движения Петр Николаевич Савицкий (1895 – 1968). Он считал, что психический уклад русского народа обусловлен неразрывной, органической связью его жизни и быта с русской природой, ее широтой и «материковым» размахом и отсюда соответственно – безграничность национального сознания, которое для европеизированного взгляда зачастую кажется отсутствием патриотизма европейского типа. Русский традиционализм, имеющий евразийское происхождение, совсем особенный. Он характеризуется верностью своей евразийской стихии и покоится на уверенности в ее силе и окончательном торжестве. Он допускает самые рискованные опыты и бурные взрывы стихии, в которых за пустой трескотней революционной фразеологии ощутимы старые кочевнические (мы бы сказали – миграционные) инстинкты. «Он и ценит традицию, как родственный ему туранец, определенный и примитивный, и остро ощущает ее относительность, и ненавидит ее деспотические границы, как другой его близкий родственник – иранец. Он до наивности прост и элементарен, как Л. Толстой, и вместе с тем сложен, изощрен и диалектичен, как Достоевский, и еще – хотя и редко – гармоничен, как Пушкин или Хомяков».
После введения христианства на Руси чудом уцелевшие архаичные, во многом даже доиндоевропейские предания сильно христианизировались. Древнее дуалистическое мировоззрение раскололось, и языческий бог, носитель добра, превратился в библейского, а его партнер-космотворец, носитель зла, – в сатану. Однако канва первоначального сюжета, корни которого теряются в глубине тысячелетий, сохранилась. Нетронутыми оказались, к примеру, образы первотворцов-птиц и первичного мирового океана:
«По досюльному Окиян-морю плавало два гоголя: один бел гоголь, а другой черен гоголь. И тыми двумя гоголями плавали сам Господь Вседержитель и Сатана. По Божьему повелению, по Богородицыну благословлению, Сатана выздыул со дня моря горсть земли. Из той горсти Господь-то сотворил ровные места и путистые поля, а Сатана наделал непроходимых пропастей, щильев и высоких гор. И ударил Господь молотком в камень и создал силы небесные; ударил Сатана в камень молотком и создал свое воинство. И пошла между воинствами великая война…»
Даже в краткой версии древнерусского мифа (известны фольклорные записи более развернутые и менее христианизированные) отчетливо просматриваются три пласта: самый близкий по времени – библейский; несколько отдаленный – индоиранский (дуальное разделение на две непримиримые космические силы Добра и Зла) и, наконец, самый древний – доиндоевропейский, общий многим народам всех континентов (космотворящая птица, достающая со дна Первозданного океана горсть или щепотку земли).
Роль Моря, Океана (или, как у русских, нераздельного Моря-Окияна) в народных космогонических представлениях чрезвычайно велика. Существует бесчисленное количество вариаций на эту тему. У прибрежных и островных народов данный космогонический аспект многократно усилен. На передний план выходят «водяные персонажи» – рыбы, морские животные, другие существа, включая гигантских змей, драконов и т. п. Сюда же относятся и представители земноводных – лягушки. У многих народов они считаются волшебными, таинственными существами (достаточно вспомнить русскую Царевну-Лягушку). На Русском Севере лягушка вообще почиталась как домашняя покровительница. Одновременно она считалась хозяйкой дождя, откуда дожившее до наших дней поверье: если убить лягушку или жабу, непременно пойдет дождь. В севернорусском народном мировоззрении существовало стойкое убеждение, что в лягушек превратились люди, утонувшие во время всемирного потопа. Такие легенды, в частности, записаны фольклористами в Архангельской и Вологодской областях. Известный карельский археолог и этнограф Анатолий Павлович Журавлев открыл и описал древнее языческое святилище Пегрем (на берегу Онежского озера), культовую основу которого представляет гигантская каменная лягушка, вытесанная из полутораметрового валуна, окруженного сорока девятью плитами.
У некоторых народов России лягушка несет прямую космогоническую нагрузку, – например, в мифологии коми. Здесь широко распространено предание о сотворении мира, согласно которому первоначально не было ни земли, ни неба, а лишь одно болото (коррелят Мирового океана). Ни зверей никаких, ни птиц, ни человека в те стародавние времена тоже не было. Солнце и Луна также отсутствовали, хотя было светло как днем. Однажды вылезли из болота две лягушки. После ряда мифологических перипетий одна из них превратилась в злого драконоподобного духа Омоля, другая – в доброго Бога Ена. Одновременно сотворены звери и одна красивая женщина. Из-за обладания ею между Омолем и Еном началась война. Ен, добрый Бог, решил сотворить Небо, и на этой космической арене произошла решающая битва между воронами Омоля и голубями Ена. Первоначально Омоль чуть не победил. Он истребил всех голубей Ена, кроме одного. Он-то и помог Владыке Неба сотворить землю из кусочка тины. Заодно созданы моря и океаны. Омоль низвергнут в преисподнюю, а Ен сделался властелином мира и остался жить на небе с красавицей женой. Она родила близнецов, мальчика и девочку, и от них произошли все остальные люди.
