Сун Гуан и старик Чжан вышли задами и по тропинке направились к огороду Чжан Ци-шаня. За ними следовала собака Тигр. Огород был расположен на опушке бамбукового леса. Его окружал плетень из тонкого бамбука. Внутри была видна пустая конура. Внимательно обследовав место перед конурой, Сун Гуан не обнаружил никаких подозрительных следов. Только отверстие внизу плетня, в том месте, где он неплотно прилегает к земле, казалось несколько расширенным и на бамбуковых шестах осталось несколько волосков шерсти. Сун Гуан перелез через плетень. Здесь тянулся заросший сорной травой пустырь, где даже человеческая нога не оставила бы никакого следа. В задумчивости он сделал несколько шагов и вдруг заметил под кустом клочок слипшейся от дождя бумаги. Осторожно подняв его и расправив, Сун Гуан увидел, что по краю бумаги шла красная черта, как это бывает на бланках выписываемых счетов. Текст, написанный кистью, полустерся, но с самого края с трудом еще можно было различить иероглифы: «За один порошок — 25 фэней»[2]. Клочок был в масляных пятнах.
— Есть у вас в деревне аптека? — спросил Сун Гуан старика Чжан Ци-шаня.
— Нет; — покачал тот головой.
— А мясная лавка?
— По базарным дням работает ларек.
— А когда будет базарный день?
— Как раз сегодня!
— Торгуют ли в нем еще чем-нибудь?
— Нет! Но Ван на восточном краю деревни торгует мясными пирожками.
— Хорошо. Вы отдохните, а я выясню кое-что и тогда еще загляну к вам.
Бережно положив клочок бумаги в записную книжку, Сун Гуан тихо окликнул собаку. Овчарка бросилась к хозяину, обнюхивая его ноги. Он наклонил ее голову к отверстию в плетне и, приказав «Ищи!», пошел вслед за собакой, которая, с силой втягивая воздух и опустив нос в траву, вела на север. Потом собака повернула на восток, вышла из деревни и по узкой полевой меже устремилась на северо-восток. Метров через триста Сун Гуан вышел на берег реки. Тигр молча рванулся в железобетонный блиндаж, сооруженный еще при гоминьдановцах. В этом месте когда-то были построены гоминьдановские укрепления. Позже крестьяне срыли их и засеяли кукурузой. Однако один приземистый, лысый блиндаж еще сохранялся. Внутри пол был покрыт пылью, и по нему во всех направлениях перекрещивались человеческие следы. Посередине блиндажа валялся клочок бумаги. Сун Гуан бережно поднял его и прочитал написанное на нем. Иероглифы сложились во фразу, но смысла ее он не понял: «Ма тай фу инь»[3]. На клочке был виден номер страницы: 16. Зная, что бумажка тоже может оказаться одним из звеньев загадки, Сун Гуан и ее спрятал в записную книжку.
В это время Тигр выпрыгнул из блиндажа, покружился около поля бобов и тювел в сторону «ближайшего поля, засаженного рисом. Сун Гуан подбежал к нему. Собака стояла у поливной канавы и глухо рычала. Желтые ее глаза были устремлены на воду.
— Ищи! — приказал Сун Гуан, но Тигр стоял как вкопанный. Сун Гуан спустился в канаву и принялся обшаривать руками дно. В рыхлом теплом иле рука наткнулась на что-то мягкое. 'С отвращением промыв это в воде, Сун Гуан увидел в руках собачьи внутренности. Сун Гуан поспешно вылез из воды, позвал Тигра и, погладив его по голове, приказал:
— Домой!
Собака, вытянув хвост, умчалась.
К тому времени, когда Сун Гуан снова появился в доме Чжан Ци-шаня, один из сотрудников только что доложил командиру Чжан По, что позавчера вечером крестьянин Ван, возвращаясь со своего поля, встретил двух торговцев горшками, тащивших свои корзины с товаром. Сначала он не обратил на них внимания, но потом заметил, что они направляются по тропинке в сторону Туинъяй, хотя там на протяжении нескольких десятков ли не было ни одного селения. Солнце уже заходило, и крестьянин подумал, что сейчас идти в горы можно лишь с нечистыми намерениями. Ван заподозрил недоброе. Но вчера все сельские работники ушли на собрание, а крестьянину надо было с утра спешить на базар, поэтому он рассказал все работнику, дежурившему на базаре, а тот поспешил разыскать Чжан По.
После ухода этого работника Сун Гуан передал командиру оба найденных обрывка бумаги и доложил о результатах поиска. В заключение он сказал:
— Я, товарищ командир, думаю, что собака Чжан Ци-шаня была отравлена. Яд был подкинут в пирожке. После этого ее оттащили к блиндажу, начинили взрывчаткой и сбросили в реку.
Чжан По рассмотрел бумажки и улыбнулся.
— Да, вывод правдоподобный, — ответил Чжан По, передавая бумажки Ван Ли-чэну. — Мы подозревали некоего Ван Шань-ли. Теперь у нас прибавились доказательства.
Нахмурив брови и рассматривая обрывки бумаги, Ван Ли-чэи медленно произнес:
— Такая книга может быть только у Ван. Шань-ли. У них вся семья верующая. Всегда носят в карманах святые книги, словно на уме у них одни лишь благие дела. На этот раз, видно, кто-то употребил святую книгу не по назначению.
— Дома у Ван Шань-ли не изготовляют горшков? — спросил Чжан По.
— Изготовляют! — был ответ. — Это своеобразный сельский капиталист. Я давно подозревал, что тут не все чисто.
Чжан По усмехнулся и заметил',
— Нам необходимо выяснить два вопроса: завертывают ли пирожки в лавке Ван Шань-ли в аптекарские счета и торговал ли Ван Шань-ли пирожками позавчера.
После завтрака секретарь ушел. Командир Чжан По, Сун Гуан и Чжу Жэнь-цзе, заперев двери, стали пить чай. Чжан По вдруг спросил Чжу Жэнь-цзе:
— Скажи, Жэнь-цзе, что мы, по-твоему, должны предпринять теперь?
— Арестовать всех этих диверсантов, гуляющих по нашей земле! Всех арестовать! Какой может быть вопрос!
— Ты как думаешь: диверсанты прячутся в доме Ван Шань-ли?
— Ну, не думаю, чтобы они были настолько глупы!
— Тогда где же их арестовывать?
— Сначала надо арестовать Ван Шань-ли. А он скажет, где они скрываются, — быстро ответил Чжу Жэнь-цзе.
— А ты как думаешь? — спросил Чжан По Сун Гуана.
— Я не согласен с Чжу Жэнь-цзе. Пока мы не знаем, где их логово, нельзя ворошить траву и пугать змей.
— Вот это верно, — заметил Чжан, По. — Раньше мы в открытую бились с врагами, голым штыком, храбростью и отвагой завоевывали победу. Теперь же, когда борьба стала тайной, нам следует подходить ко всему осторожно, вдумчиво. Разве у нас нет правила: «Поспешность — смерть для работника госбезопасности». Это надо всегда помнить! — Чжан По помолчал немного и закончил: — Ну, ладно! Давайте проанализируем создавшееся положение. Как вы думаете, где прячутся сейчас эти два гада?
— Не иначе, как на горе Туинъяй, — откликнулся Чжу Жэнь-цзе.
— Я тоже думаю, что гора для них — самое подходящее место, — согласился Сун Гуан.
— На Туинъяй? Правильно! Но Туинъяй — велика. Кроме того, на горе леса, скалы, ущелья. Если мы арестуем Ван Шань-ли, мы тем самым спугнем этих двух мерзавцев, а это будет преступлением перед народом.
Чжан По замолк. Заложив руки за спину, он начал ходить в раздумье по комнате.
Целый день провели Чжан По и его работники в доме Ван Ли-чэна, высушили одежду, вычистили оружие, привели в порядок карманные фонари, веревки. Сун Гуан и Чжу Жэнь-цзе с нетерпением следили за тем, как за окном медленно угасал день. Только Чжан По озабоченно еще и еще раз проверял задуманную операцию, внимательно изучая карту района.
Перед ужином в комнату с шумом ввалился Ван Ли-чэн.
— Ну, как? — спросил Чжан По.
— Все в порядке! В этом деле замешан Ван Шань-ли! Я задолжал в его лавке несколько юаней. Сегодня, сказав, что хочу рассчитаться, я пошел к нему домой проверить, сколько за мной записано долга. По записям я увидел, что сегодня он продал три пирожка, вчера — два, а позавчера — только один пирожок. Я заметил, в какую бумагу он завертывает пирожки. Все правильно — у него есть пачка старых аптечных счетов с красной чертой.
