(Цицерон, Катон, часть ликторов и народ уходят.)
Цезарь :
Как люб он черни!
Красс :
Тучею плебеи
За ним валят.
Цезарь :
С Катоном во главе.
Красс :
А на тебя, Антоний, и не взглянут,
Хоть ты такой же консул, как и он.
Антоний :
Да что мне в том!
Цезарь :
Пока он торжествует
И отдыхает, следует обдумать,
Зачем он намекал на заговоры.
Катул :
Кай Цезарь, если слух о них не ложен,
Нам будет нужен Цицерон, как страж.
Цезарь :
Слух! Неужель, Катул, ты веришь слухам?
Ведь Цицерон их сам же раздувает,
Чтоб убедить народ в своих заслугах.
Стара уловка! Все любимцы черни
Творят чудовищ призрачных и с ними
Потом в борьбу вступают, чтоб придать
Своим приемам грязным благовидность.
Ну как актер, играя Геркулеса,
Без гидры обойдется[60]? Он ведь должен
Не только роль исполнить, но и залу
Правдоподобность пьесы доказать.
Красс :
Правители различных государств
Не раз измену насаждали сами,
Чтобы, раскрыв ее, себя прославить.
Катул :
То государство, чей позор на пользу
Идет его правителям, прогнило.
Красс :
Но нашему прогнить мы не дадим.
Цезарь :
Об этом позаботится Антоний.
Антоний :
Еще б!
Цезарь :
Он стража поостережет.
Катул :
Вон Катилина. Как он переносит
Свою очередную неудачу?
Цезарь :
Не знаю, но, наверное, с трудом.
Катул :
Лонгин ведь тоже консульства искал?
Цезарь :
Но уступил потом дорогу другу.
Катул :
Кто там? Лентул?
Цезарь :
Да. Вновь его в сенат
Зачислили.
Антоний:
Ведь претором он избран[61].
Я тоже за него голосовал.
Цезарь :
О да, ты был при этом, цвет сената.
(Входят Катилина, Лонгин и Лентул.)
Катилина :
Привет славнейшим римлянам! Позволь
Тебя поздравить, благородный консул.
Антоний:
Вдвойне я был бы счастлив, разделив
Свой сан с тобою, благородный Сергий.
Катилина :
Народ решил иначе, повинуясь
Веленьям неба неисповедимым.
Ведь боги лучше, чем мы сами, знают,
Что нужно нам, и грех - роптать на них.
Катул :
Я счастлив, что с покорностью душевной
Ты сносишь неудачу.
Катилина :
Я и впредь
Покорен Риму и богам пребуду.
(Тихо Цезарю.) :
Потолковать с тобой мне нужно, Юлий.
Цезарь (тихо Катилине) :
К тебе домой приду я. Красс не хочет,
Чтоб при Катуле говорили мы.
Катилина (тихо Цезарю):
Понятно.
(Громко.) :
Если родина и боги
Сочтут, что я награды стал достоин,
Я получу ее. Я терпелив,
Поскольку знаю, что отчизне нужен
Не меньше тех, кто отдает приказы,
Тот, кто другим умеет подчиняться.
Катул :
Позволь тебя обнять. Я вижу, Луций,
Что зря ты оклеветан.
Катилина :
Кем?
Катул :
Молвой,
Считающей, что неудачей ты
Задет.
Катилина :
Меня она не задевает.
Не принимай, Катул, на веру слухи:
Кто преступает так, тот сам злословит.
Катул :
Я знаю это и себя браню.
Катилина :
А я спокоен, ибо обижаться
На сплетню - значит подтверждать ее.
Катул :
Я умилен твоим смиреньем, Сергий.
Красс :
Идем, проводим консула, Катул.
Цезарь :
Как чернь с Катоном во главе - другого.
Катул :
Иду. А ты будь счастлив, Сергий. Тем,
В ком добродетель есть, наград не надо.
(Антоний, Красс, Цезарь, Катул и ликторы уходят.)
Катилина (в сторону) :
Ужель кажусь я столь смиренным, тихим,
Безвольным и ничтожным, что глупец
И впрямь в мою поверил добродетель?
О, лопни, грудь моя! Пускай друзья
Заглянут в сердце мне и убедятся,
Что я не изменился.
Лонгин :
Где Габиний?
Лентул :
Ушел.
Лонгин :
А Варгунтей?
Лентул :
Исчез, как все,
Узнав о неудаче Катилины.
Катилина (в сторону) :
Теперь я даже в скотниках-рабах
Презренье вызвал бы. Я - римский филин,
Предмет насмешек уличных мальчишек.
