И англичанка воспрянула духом. Казалось, Бурбон-стрит, сорвавшись с насиженного места, обвилась вокруг «Супердоума» гигантским звуковым бантом. Не только позитивная радость рок-н-ролла, но и живительное дыхание джаза, жаркие объятия соул, большое сердце блюза, залихватское шутовство зайдеко и всепроницающая печаль ирландского фолка сплелись под руками Лиз, образовав что-то вроде гибкой герметичной корзинки. Музыка великого Нового Орлеана старалась перебороть злое начало, проникшее в эйсид-фолк «Изумруда в огне». Да, это всем музыкальным состязаниям состязание.

Чувства Лиз обострились до предела: она слышала, как колотится каждое сердце в зале, как добро снаружи наседает на зло, окопавшееся внутри стадиона. Пока Лиз в силах сдержать это зло. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно кому-то захочется домой.

«Ох, Бобо, ну сделай же что-нибудь!» — мысленно взмолилась она.

Бобо чувствовал себя слепцом, пробирающимся на ощупь в кромешном мраке. Кен Льюис оказался великим конспиратором. Сколько Бобо ни расспрашивал друзей и знакомых, результат был нулевой: нестандартную парочку — широкоплечий статный мужчина и тощая замухрышка в джинсах — не заметила ни одна живая душа. Остановившись, чтобы дать отдых своим измученным ногам, Бобо высчитал, что уже дважды прошел всю набережную из конца в конец — но объектов так и не увидел. Слишком уж извилист был их путь. Бобо был на грани отчаяния. Лиз на стадионе пытается залить атомный взрыв чашкой успокоительного ромашкового настоя, а он — он шляется здесь попусту. Концерт близится к концу. И фейерверк тоже. Как только толпа в парке начнет рассасываться, и гуляющие отправятся в город, по своим любимым барам, вероятность отыскать Кена или Робби среди этих полчищ снизится до одной миллиардной.

Кажется, придется попросить полицию прочесать склады. С упавшим сердцем Бобо попытался пересчитать их окна, где отражались цветные искорки. Выбор богатейший: Робби может оказаться за каким угодно из этих окон.

Он решил потратить еще пять минут на Мун-Уок, а затем вызвать подкрепление. Куда бы забраться, чтобы обзор был шире?

Ага, вот беседка в стиле модерн, при необходимости используемая как эстрада. Она на пять футов выше уровня этой мощенной булыжником дорожки. Если встать на перила беседки, увидишь полнабережной, не меньше. Как только Бобо начал проталкиваться к беседке, его магический детектор ярко засиял. О-о, а след-то неслабый! Неужели наконец-то!!!

Но не успел Бобо сделать и полудюжины шагов, как запас магнитного порошка иссяк. Огонек тоскливо зашипел… и потух. Бобо окаменел, в смятении уставившись на свою пустую ладонь.

Маленький мальчик, сидевший неподалеку на траве, уставился на Бобо огромными, карими, полными сочувствия глазами.

— Держи. — Мальчик выдернул из своей пачки бенгальских огней одну палочку и протянул Бобо.

— Спасибо, братишка, — воспрянул духом Бобо. Авось сработает. Потрепал мальчика по плечу, поджег бенгальский огонь и, бормоча заклинание, направил его на беседку.

Серебряное пламя, стремительно соскользнув по проволочному стержню, рванулось к беседке очаровательным протуберанцем. Есть! Бобо побежал, лавируя между зеваками, задравшими головы к небу. И заметил под козырьком беседки, с дальней ее стороны, две знакомые фигуры.

Бобо нажал на кнопку автонабора на своем мобильнике.

— Лиз! Я их нашел!

Кен Льюис полулежал на траве, опираясь на локоть, и любовался Робби. Как она ловко управляется со своим невидимым пультом! Время от времени наушники доносили до светооператора вскрики недоумения из «Супердоума». Лиха беда начало — это только сперва Кену пришлось помучиться. Теперь же все идет как по маслу. Даже жалко, что это представление нельзя будет повторить.

Кен мог проделать все, что только его душе угодно, — все, что Робби по его же наводке могла наглядно вообразить. Так что границы его могущества раздвинулись до… Да какие тут вообще, на фиг, границы! Зато время ограничено. Как только энергия будет конвертирована в формат, заказанный мистером Кингстоном, Кену придется вызвать массовый всплеск эмоций, чтобы направить энергию назад на передатчик и отослать на САТН-ТВ. Нужна страшная катастрофа.

Как ярче всего закончить концерт? Перед мысленным взором Кена замелькали фантазии, одна соблазнительнее другой. Поджечь крышу и похоронить под ней десятки тысяч зрителей? Взорвать сцену и запустить эту воображалу Фионну на околоземную орбиту? Попортить вещество стен на уровне микромира, чтобы стадион схлопнулся в «черную дыру»? Тут Кену была предоставлена полная свобода действий. Обязательное условие контракта, на неукоснительном соблюдении которого настоял Кингстон, лишь одно — Фионна непременно должна окочуриться. Гибель суперзвезды, находящейся на пике популярности и творческих сил, погонит по кабелю невероятно мощный поток ужаса и скорби. Да и реклама выйдет ого-го! Кен уже явственно видел заголовки. Завтра эта история попадет на страницы всех газет, в выпуски новостей на всех телеканалах. Позиции белой магии поколеблются во всем мире. Кен решил, что заслуживает премии в двойном размере. Разве мало ненависти и скорби потечет благодаря его стараниям на колесо Ненасытной Чертовой Мельницы? М-да, а не заставить ли Робби взорвать штабель фейерверков прямо на сцене? Пусть их всех в клочья разорвет.

Стоп! Вот оно, идеальное решение. Ну конечно же, «ДЖАМБОТРОН»! Если Робби в финале концерта уронит его на группу… Всех в лепешку! Ура!

— Милая, — невинным голосом проговорил Кен, заглядывая через плечо Робби, — знаешь ту здоровенную коробку, которая висит над сценой? Она всем мешает. Гэри хочет, чтобы ты ее убрала. Пусть просто шмякнется на сцену.

— Она же… на людей… упадет, — возразила Робби.

— Да вряд ли. Людей там раз, два и обчелся, — заявил Кен, воображая «шапку» на первых полосах завтрашних газет: «НЕЛЕПАЯ ГИБЕЛЬ РОК-ЗВЕЗДЫ: ФИОННА КЕНМАР РАЗДАВЛЕНА НАСМЕРТЬ». — Разве что Фионна. Ну, давай, детка. Выдерни тросы — и готово. И на этом пошабашим.

— Нет, не стоит… этого… делать… — бурчала Робби. — Это опасно.

— Робби, так положено по сценарию. — Кен повысил голос. — Твоего мнения никто не спрашивает. Действуй!

— Нет, пожарники… никогда не согласятся. Робби совсем разволновалась.

— Валяй, крошка! — распорядился Кен. Его фраза пришлась на момент, когда над набережной временно повисла тишина — даже динамики умолкли. На Кена начали оглядываться. Он растянул губы в смущенной улыбке. Окружающие вновь переключились на фейерверк, а Кен сердито уставился на Робби. Та испуганно отпрянула.

— Хорошо, — еле слышно проговорила она.

В наушниках Кен услышал сладостный гул встревоженных голосов. Ну не лапочка ли эта Робби — со скрипом, но делает!

— О-о! — выдохнула толпа.

— Что там происходит? — спросила Лиз изнутри людского кокона. И почувствовала, что к ее чарам примешалось упоение, густо замешенное на ужасе. Пол под ее ногами задрожал.

Ллойд, извернувшись, выглянул из-за динамиков.

— Все то же самое: опять монстры, — проговорил он будничным тоном, точно докладывая о погоде за окном. — Майкл только что затоптал красную ракету. Публике понравилось. Та-а-к…

— Что, Ллойд?

— Та штуковина закачалась.

— Какая штуковина? — переспросила Лиз. В ее сердце закралась тревога, что тут же отразилось на настроении группы поддержки. Приказав себе ничего не чувствовать, Лиз проследила глазами, куда указывает Ллойд. «Джамботрон»! Он зашевелился, начал раскачиваться взад и вперед на своих тросах! Висящая в воздухе Фионна тоже это заметила и начала делать Лиз умоляющие знаки.

Лиз так и окаменела. У нее давно уже было ужасное предчувствие, что «Джамботрон» упадет. Оказывается, не зря. Ее худший кошмар вот-вот сбудется. Если энергия будет прибывать, «Джамботрон» рухнет, расплющив своей тушей не только группу, но и сотни зрителей в стоячем партере.