— Нет.

— Тогда, разумеется, меч? — гнул свое Диармид.

— И не меч.

Бывший охранник беспомощно умолк, и Торн пояснил:

— Первое оружие дайнаннца — он сам, его сильное тело и острый ум. Этого достаточно, чтобы выжить и исполнить свой долг перед Королем-Императором. Когда тебе грозит опасность, оглядись и почти всегда найдешь камень, палку или что-нибудь в этом роде. Наконец, есть много способов завладеть оружием противника.

— С голыми руками против ножа? Что-то не верится…

Потеряв терпение, дайнаннец швырнул свои вещи наземь и остановился.

— Доставай кинжал.

Эрт с готовностью повиновался. Мужчины смерили друг друга взглядами. Вокруг высокими свечками горели золотистые тополя, и сухие листья кружились в воздухе, словно клочки солнечного шелка.

— Ну а теперь попробуй воспользоваться им, — бросил Торн. Вооруженная рука взметнулась — но не далее, чем на четверть дюйма. Стальной захват, удар в низ живота, бросок через бедро — и вот уже Диармид распластался ниц. Немыслимая сила сжимала его правое запястье, пока побелевшие пальцы не выронили кинжал. Дайнаннец подобрал клинок, отпустил противника и сделал шаг назад.

Эрт поднялся, тяжело дыша. Сердце девушки медленно ударило пять раз. Торн вернул Диармиду оружие. Эрт спрятал клинок в ножны и проворчал:

— Научишь меня так драться?

Торн кивнул. И, взглянув на Имриен, прибавил:

— Эти приемы подходят и для женщин тоже. Суть в том, чтобы направить силу противника против него самого.

Диармид еще немного пообижался, но его неприязнь к победителю довольно быстро рассеялась без следа. Как только выдавалась лишняя минута, эрт сам просил Торна рассказать о заповедях Дайнаннского Братства или научить основным приемам безоружного боя. Захваты, зажимы, удары ногами, броски… Диармид старательно выполнял все указания добровольного наставника. Время летело незаметно.

А вот натаскивать эрта в стрельбе Торн поначалу отказался.

— Никто не может хорошо целиться из чужого лука, — втолковывал он. — Это все равно что биться чужим мечом. Кроме всего прочего, я левша, и мастер учел это, создавая оружие.

Но, видя настойчивость пылкого воина, дайнаннец все же пошел на уступки. Теперь Диармид не упускал случая поупражняться в новом искусстве.

Как бы ни сблизились трое за время путешествия, Имриен сердцем чуяла огромную бездну, что пролегла между ними и рыцарем дикого леса. О нет, он не такой, как все…

Однажды она спросила Диармида:

«Как ты думаешь, Торн владеет магическими силами?»

Близился к концу шестой день их странствий по Мирринору. Тот, о ком говорила Имриен, скрылся ненадолго по каким-то своим делам, доверив попутчикам разложить костер.

— Какая магия? — удивился эрт. — Да, он, конечно, многое умеет, больше любого из смертных, что я встречал, но при чем тут заклятия? Хотя… — Он задумчиво поскреб подбородок. — Почему бы Торну не знать Девяти Искусств? Насколько мне известно, это не помеха при вступлении в Братство.

Мысль девушки никак не желала облечься в знаки.

«Старинная раса… Светлые. Может ли быть, чтобы в его жилах текла их кровь?»

— Светлые? Ну ты даешь! Бессмертные давно канули в легенду. И потом, видела, сколько на нем железа? Нож, топор, наконечники стрел, пожалуй, даже пряжка на ремне. А старшая раса, как и нежить, не терпит холодной стали. Нет, я уверен, он просто человек — но такой, что многим людям стоило бы у него поучиться. Может, и маг, какая разница? И вообще невежливо говорить о ком-то за спиной. Хватит об этом.

В тот же вечер Диармид одолжил у Торна лук и отправился на охоту. Дайнаннец предпочел взять у девушки урок немого языка.

— Постой-постой, я сам догадаюсь! — частенько восклицал он. — «Герцога», наверное, показывают так… А это будет «Всадник Бури»… А вот…

Он выписывал в воздухе уморительные кренделя, заставляя Имриен сотрясаться от беззвучного хохота. Досталось и «магам», и даже самим «дайнаннцам». Глядя на ученика, девушка тоже принялась выдумывать разные жесты. Никогда еще она не чувствовала себя так легко и свободно. И лишь одно омрачало восторг Имриен: сознание близкой — слишком близкой — разлуки.

Ранние сумерки сгущались. Эррантри прилетел к хозяину после удачной охоты… Охоты?

«Наш друг. Он до сих пор не вернулся», — спохватилась Имриен, предчувствуя недоброе.

«Я поищу, — ответил жестами дайнаннец. — Подожди здесь».

«Я с тобой».

Торн усмехнулся, коротко кивнул и вытащил из костра большую горящую ветку.

При свете этого факела Диармид неожиданно появился с другой стороны опушки. Глаза эрта бессмысленно таращились в пустоту, а лицо побледнело, как сизый ночной туман, что начинал уже стелиться над водой.

— Я тут… заблудился ненадолго… Но потом нашел дорогу назад, — зачем-то прибавил он, протягивая дайнаннцу лук и стрелы.

«Ты здоров? С тобой все в порядке?»

— Да.

После тщетных попыток вытянуть из товарища еще хоть слово усталые путники легли спать.

Туманным утром о приходе зари, как всегда, возвестил ликующий сорочий стрекот. Имриен открыла глаза. Торн стоял на страже возле спящего Диармида. По-прежнему без кровинки в лице, эрт лежал, раскинув руки, в жуткой позе человека, погибшего в муках. Грудь часто вздымалась и опускалась, и только это отличало его по виду от мертвеца.

— Наш друг бродил ночью, — промолвил дайнаннец. — Еле вернул. Пришлось даже применять силу. Побудь с ним, пока я соберу провизии в дорогу. Если проснется и сбежит — вот тебе желтый рог, труби без промедления.

«Я скоро вернусь», — сказал он жестами напоследок — и скрылся.

Эрт спал таким глубоким сном, будто надышался до беспамятства испарений на маковом поле. По крайней мере так казалось со стороны.

Тихий шелест листьев заставил Имриен вздрогнуть и повернуть голову. Там, где только что лежал Диармид, осталась лишь примятая трава. Девушка отчаянно задула в медный рог и бросилась догонять друга. Долго дрожала в рассветной дымке одинокая солнечная нота, пронизывающая теплом, словно доброе вино.

Имриен выбежала на берег. Светлый пар курился над озером и лениво струился, обвивая черные стволы древнего прибрежного ольшаника. На мелководье, где колыхались тонкие камыши, стоял эрт. Он был не один. Собеседница Диармида казалась воплощением всей дикой прелести Мирринора. Стройная, как тростинка, и белолицая, словно луна, дева соперничала в нежном изяществе с водяными лилиями. Изумрудные локоны змеями обвивали ее тело, к которому так и льнуло салатовое платье, скроенное самым причудливым образом из блестящих водорослей. Эрт что-то рассказывал красавице, и тон его был вполне искренним и серьезным. Имриен увидела, как коварная дева с видом простодушного младенца протягивает руки к Диармиду и увлекает его за собой, отступая шаг за шагом. Тяжелые складки зеленого платья веером разбегались по воде. Эрт послушно уходил от берега, не сводя взгляда с изумрудноволосой обольстительницы.

Ноги сами понесли Имриен к озеру; подняв тучу брызг, девушка нагнала Диармида, обхватила его за пояс и потянула назад. Поступь мужчины ничуть не замедлилась, но слабая девушка продолжала бороться за безумца, поддавшегося колдовским чарам. Она дергала его за волосы, хлестала по щекам — эрт ничего не видел и не чувствовал. Зато водяная дева впилась в Имриен похотливыми очами и выбросила вперед тонкую белую руку. Хищные пальцы капканом сомкнулись на запястье новой жертвы.

Теперь неумолимая сила влекла в пучину обоих. Девушка вырывалась и отбивалась от твари свободной рукой, так что только брызги летели. Длинные водоросли, которыми кишело илистое дно, опутали ноги несчастных и поволокли людей в бездну. Вода стремительно поднималась: сперва до пояса, потом до плеч… Имриен запомнила только раскосые немигающие глаза и зеленый шелк волос, разлившийся по глади озера…

Даже погрузившись в глубину, девушка продолжала сражаться, но жадные водоросли не желали расставаться с добычей. Если они доберутся до горла… Последние вздохи смертных потекли кверху тоненькими струйками пузырьков. В висках ужасно застучало, грудь наполнилась болью, словно расплавленным железом. Сквозь толщу волн Имриен увидела свою бледную, как у утопленницы, руку, что вяло колыхалась, теряя силы.