— Звучит великолепно.

Конни было немного грустно, что его новая роль уводит его так далеко от Гескомба, но она не позволила бы себе завидовать. Она хотела ему только самого лучшего, а это, очевидно, и было для него самое лучшее.

— А как ты, Конни?

— Все по-старому, знаешь ли.

— То есть? — Он потащил ее за собой на скамейку на автобусной остановке.

— То есть все убеждены в моем безрассудстве, меня никуда не пускают, не разрешают покидать Гескомб и запрещают пользоваться моей читальной комнатой.

— Что?!

— Это заслуга мистера Коддрингтона, но Совет с ним согласен.

— Почему?

Она пожала плечами.

Кол обдумал то, что она сказала. Было только одно объяснение таким радикальным мерам со стороны Совета.

— Ты не оставила своего плана сразиться с Каллерво, да?

Конни устало потерла бровь.

— Не то чтобы я рвалась в бой, если ты это имеешь в виду. Я просто хочу быть готовой к нему.

Для Кола была невыносима мысль о том, чтобы она снова встретилась с Каллерво один на один.

— Но ты должна позволить нам присматривать за тобой — беречь тебя.

— Ну да, то-то ты уберег меня от Химеры…

Кол поперхнулся:

— Да, но…

— Слушай, это ведь все равно случится, верно? Я должна быть способна защитить себя. — Она пинком отправила камешек в канаву. — А ты вообще здесь почти не бываешь, так какое тебе до этого дело?

Как только эти слова слетели у нее с языка, она уже пожалела, что не может взять их назад. Это вырвалось наружу ощущение того, что почти все ее бросили.

Кол вспылил:

— Какое мне дело? Не смей говорить, что мне нет никакого дела!

Она выставила ладони перед собой:

— Прости, я не это хотела сказать.

Но Кол не собирался это так оставлять.

— Ты так погружена в свою универсальность, Конни, что больше не прислушиваешься к другим. Все это говорят. Они до смерти боятся, как бы ты не наделала глупостей.

— Не наделаю.

— Я бы за это не поручился.

Она повернулась к нему:

— Так ты считаешь, что они правы, когда не дают мне ничему научиться?

Кол сухо ответил, не понимая, как это их разговор мог принять такой дурной оборот:

— Да, думаю, так оно и есть.

Конни вскочила на ноги и зашагала прочь, даже не попрощавшись.

Он не мог позволить ей вот так уйти. Он ведь просто хотел заставить ее понять, что она должна беречь себя.

— Конни!

В ответ она бросилась бежать и исчезла за поворотом к пристани. Он побежал за ней, надеясь догнать ее и изложить свои доводы, как следовало бы, но, когда он добрался до пристани, ее там уже не было.

— Конни?

Это был не Кол, а доктор Брок. Он немного погодя нашел Конни, которая пряталась под навесом от непогоды, зажав под мышкой помятый хлеб. Она плакала, но попыталась скрыть это от него, когда он присел рядом с ней.

— У тебя тяжелый период в жизни? — мягко спросил он.

— Есть немножко, — призналась она, шмыгая носом.

Он вынул из кармана большой белый носовой платок и протянул ей.

— Хочешь, поговорим?

— Что-то не хочется, — ответила она убитым голосом.

Доктор Брок думал, что догадывается о причине ее сегодняшнего расстройства. Он слышал ропот среди старших членов Общества, жалобы на то, что Универсал опять выходит из-под контроля — и на этот раз по своей собственной воле. Он знал, что Совет в скором времени собирается в Гескомб, чтобы поставить вопрос о ее поведении. Против нее уже были приняты меры, которые, как он знал, она должна была воспринять очень болезненно.

— Что ж, если тебе когда-нибудь будет нужно поговорить об этом, помни, что я всегда рядом, — ласково сказал он, похлопав ее по запястью.

— Спасибо, но я не думаю, что кто-то сможет мне помочь.

Доктор Брок уселся поудобнее, глядя на суда, стоявшие на якоре, и чаек, важно расхаживавших по пристани.

— Я хотел кое о чем поговорить с тобой, Конни.

— О чем? — спросила она, подозревая, что он хочет прочитать ей лекцию на тему ее отклонения от курса своего обучения.

Это похоже на Гарда: устроить так, чтобы ее попробовали переубедить люди, которые к ней ближе всего, в надежде, что они сумеют до нее достучаться.

— Ты в последнее время не чувствовала ничего странного? Ничего необычного?

Это был не тот вопрос, которого она ожидала.

— Например?

— Драконы почуяли, что на пустоши происходит нечто странное. Горные гномы говорят, что не могут определить, кто там находится. Кажется, сейчас некоторые части пустоши почти всегда окутаны туманом. Может, конечно, в этом виновата странная зима, которую мы сейчас переживаем, но я не уверен. — Доктор Брок снова сел на скамейку рядом с ней.

— Я уже сто лет близко не подходила к пустошам. Вы же знаете. Мне не разрешают.

Взгляд его голубых глаз обратился на нее.

— Действительно, я знаю. Но может быть, ты попробуешь это сделать ради меня? Скажи мне, что ты чувствуешь?

Конни закрыла глаза и обратилась мыслями к пустоши. Ничего не получилось: с такого расстояния она уловила лишь сбивчивое бульканье голосов и присутствий, как в плохо настроенном радио. Она открыла глаза и увидела, что он все так же не сводит с нее глаз.

— Простите, я ничего не могу различить. Это вне досягаемости. И кажется, у меня начинает болеть голова.

Доктор Брок понимающе кивнул:

— Что ж, все равно стоило попробовать. Не нарушай больше правил, но дай мне знать, если что-нибудь почувствуешь, хорошо?

— Хорошо.

Он встал, собираясь уходить.

— Не задерживайся на улице, ладно? Слишком холодно, чтобы сидеть здесь целый день.

Она смотрела, как он уходит, собранный и целеустремленный. На бледное солнце накатила какая-то тень, на мгновение растворив в сумраке снежную белизну его волос. Конни взглянула вверх. В этот миг она могла бы поклясться, что видела спину погодного великана, торопившегося на запад, но тут же тучевая масса распалась на стайку облаков серого пара. Однако эти облака продолжали нестись на запад, даже несмотря на то, что ветер дул в противоположную сторону.

Пришел март и принес с собой череду завывающих бурь, которые валили деревья и затапливали низкие луга. Колу казалось, что за последние несколько недель не было дня, чтобы он — всегда одетый в дождевик и бутсы — не вернулся домой промокший до нитки, несмотря на эти предосторожности. Его интенсивный курс тренировок проходил как в тумане — от ветра, дождя и ноющих от сырости костей, и он с облегчением ждал выходных, чтобы перевести дух. Иногда было невозможно находить компромисс между членством в Обществе и желанием сохранить обычных друзей. Он разрывался пополам, но ничего не мог с этим поделать.

Хуже всего было то, что прошло несколько недель, а он все еще не помирился с Конни. В школе она держалась на расстоянии, почти как если бы она намеренно избегала его, боясь, как бы он не причинил ей боль, задев слишком глубоко ее мысли и чувства. Она не ходила на собрания Общества и как можно больше времени проводила дома, что было совершенно не похоже на ее обычное поведение. Гард особо не распространялся о том, что он думает о поведении своей ученицы, однако даже Кол, как редко теперь бывающий в Гескомбе, чувствовал, что в отношениях между Универсалом и руководством Общества наступает кризис.

Такие тревожные мысли одолевали Кола, и он решил, что ему нужно прогуляться по пустошам вместе с Мэгзом. Это могло бы помочь ему собраться с храбростью, чтобы припереть к стенке Конни и утрясти все недоразумения.

— Приятно наконец-то снова солнышко увидеть, — пояснил Кол бабушке, направляясь к дверям.

Миссис Клэмворси уныло выглянула в окно. Ее водяным эльфам нравились обильные осадки: это давало им больше простора для прогулок.

— А прогноз обещает снова дождь, — сказала она, повеселев при этой мысли. — Надеюсь, ты убедился, что Химеры нет поблизости?

— Конечно. Саймон говорит, она ушла дальше — в глубь пустоши.