— Да, теперь я вижу, что это действительно так, — ответил «дохтур». — Просто общая картина у капилоны бывает смазанной. Я подумал, что возможно… я просто допускаю такую возможность… что это… Я просто не хочу вас лишний раз огорчать… Вам нельзя волноваться.

«Ты нас и так уже сильно огорчил! И молись, чтоб только нас! Импровизируем дальше! Усложняем игру!» — заметил демон, гаденько потирая ручки, пока ангел рыдал горючими слезами, понимая, почему Альберт предпочитает очки. Я-то думала, что магия способна скорректировать зрение… «Слепое правосудие!» — напомнил мне демон, демонстрируя статую Фемиды с повязкой на глазах.

— Есть еще подозрение на переоральный контрацептив, — ойкнула я, хватаясь за грудь. Демон авторитетно кивнул. Ангел всхлипнул.

— Возможно. Просто симптомы очень похожи… — согласился «эскулап», задумчиво глядя в окно. — Я несколько раз сталкивался в своей практике с переовальным… тивом… Скажу, что это — не самый простой диагноз, но при соблюдении всех рекомендаций отлично поддается лечению. Так что вы не волнуйтесь.

После того, как дверь закрылась, я схватила листок, но угадать хотя бы общий смысл написанного у меня не вышло. Знакомых букв в этой вязи я категорически не разглядела. «А ты спрашивала, почему у врачей плохой почерк! Для конспирации!»

— усмехнулся демон. Под кроватью я обнаружила горшок. Как хорошо, что я с утра ничего не ела… Иначе сейчас, сгорая от стыда и брезгливости, мне пришлось бы им воспользоваться.

«На должность диагноста требуется человек с неразборчивым почерком, отсутствием совести и богатой фантазией!» — ехидно заметил демон. Дверь снова открылась. На пороге стояла комиссия. Я уже орала, как резанная.

— Хм… Вечерний обход, — заметил кто-то из комиссии, изучая наши «диагнозы». — Хм… хм… все с вами понятно… И с вами, мадемуазель тоже… Ну что ж…. Будем лечить.

— Простите, — заохала я, снова хватаясь за грудь. — Что со мной? Я умру?

— Эм… у вас… эм… сердечный невроз, — солидно ответил кто-то из врачей, читая «мою» бумажку. — Клиническая картина на лицо. У вас все симптомы. У многих девушек в вашем возрасте такое бывает. Ничего страшного.

Остальные закивали, соглашаясь с диагнозом. А что? У кого-то остались сомнения? «Когда нет желания лечить, но есть хорошая зарплата, все диагнозы подходящие!»

— вздохнул демон. Появилась какая-то мадам с тремя тарелками и грязными ложками. Свою тарелку я получила в руки. Бабка стала клевать свою «порцию» на подоконнике. Третьему пациенту тарелку поставили на грудь. Парень даже не шелохнулся.

— Думаю, что ей нужно положить компресс и дать успокоительное. Скажите, чтобы девушке сделали примочку и проверили сердечный ритм, — распорядился врач, разворачиваясь и покидая нашу обитель под бой часов. Шесть вечера. Скоро надо будет линять отсюда. Я уже достаточно повидала. Иначе Альберт мне голову оторвет…

Я закрыла глаза, постанывая. «Да, сегодня — не вчера! Я про стоны…» — хмыкнул демон, пихая локтем покрасневшего до кончиков крыльев ангела. — «Помню, как ты залезла на стол, обмотанная простыней, спела с бокалом и дипломом в руках перед благодарным слушателем песенку про волшебника — недоучку, чуть не сорвав голос и не сорвавшись вниз. Песенка очень понравилась. Тебя еще просили записать слова, когда снимали со стола. Нет у него телевизора, зато есть ты! Отличная альтернатива!». «Но я же лучше телевизора!» — возмутилась я, устыдившись.

Мне на голову шлепнулся кусок мокрой ткани. Я открыла глаза и увидела какого-то мага, который положил светящуюся руку мне на грудь справа. Через секунду он посмотрел на меня так, словно могильщик уже поплевал на руки и взялся за лопату.

— У вас… сердца… нет… — побледнел маг, снова кладя руку мне на правую сторону груди. — Простите, я сейчас вернусь!

Через минуту появился еще один целитель. Черт! Мне уже пора домой. «Ага, навстречу нагоняю!» — чихнул демон. Правда-правда. «Будь здоров!» — кротко заметил ангел. «Актуально!» — утерся демон. — «С такой медициной я уже и чихать боюсь!».

— Да что ты выдумываешь! Пиши — сердечный ритм в норме, сердце — без отклонений! — возмутился «знаток», озадаченно изучая мой листок.

— Нет, ну ты сам посмотри! — возмутился «эксперт». «Эксперты» еще раз «посмотрели» и переглянулись. Один из них быстро встал и вышел. Через десять минут вокруг меня сидела целая делегация.

«Не обращай внимания. Просто у нас грудь красивая. Вот и хотят облапать все, кому не лень!» — усмехнулся демон.

— У нее сердце — слева! — замел один старичок, удивленно глядя на меня, мол, как же ты еще жива с таким диагнозом, убогая? Что ж ты к нам приползла? Тебе сразу на кладбище ползти надо!

— Это — патология. Мне просто интересно, сколько она с ней проживет? — спросил кто-то из местных эскулапов, изучая «мой» больничный.

— Я предлагаю провести предварительное вскрытие, чтобы узнать, как у нее там внутри все устроено. Просто я с таким сталкиваюсь впервые за всю многолетнюю практику. — Запишите, патология. Врожденный порок сердца. Очень любопытно. Думаю, что нужно попробовать переместить ей сердце вправо. Интересно, что будет?

«Вы что? Охренели?» — заорал демон. — «Мозги себе переставьте!»

— Я не давала согласия на перестановку сердца! — возмутилась я, пытаясь встать. — Мне и так неплохо живется!

— Не переживайте, мы все исправим! Я готов провести операцию бесплатно, — обнадежило меня «светило местной медицины», потирая руки. — Только вам нужно дать письменное согласие на то, что претензий к результату не имеете!

«Исправьте себя! Перешейте себе руки на законное место!» — орал демон.

Закрывайте быстро дверку! К нам нагрянула проверка!

«Попала в лапы эскулапам!» — вздохнул ангел, горестно закатив глаза.

— А если попробовать дать ей воды из пиалы Ардала? Думаете, что тогда сердце встанет на место? — поинтересовался кто-то из «целителей». — Правда на ее использование нужно получить разрешение у Освальда и собрать кучу подписей…

— Думаешь, это — проклятие или болезнь? — поинтересовалось «светило». — Пиала Ардала снимает любое проклятие и исцеляет любую болезнь. Я поговорю с Освальдом, но он ее никому не дает. Думаю, что будет лучше попробовать своими силами!

И тут в коридоре раздался шум. Знакомый голос, от которого я тяжело вздохнула, раздавал указания. Я уже думала, что мне придется защищаться от диссертации. Боже! Есть у Альберта отличное качество. Умение появляться ВОВРЕМЯ! Он, очевидно, договаривается с моими неприятностями заранее… А может, он просто спросил редактора, о чем я пишу?

— Где она? Мне что? Каждую палату обыскивать? Все нарушения фиксировать! — голос сопровождался топотом ног.

— Что все это значит? — возмутилось «светило», оглядываясь по сторонам. — Нас не предупреждали о проверке!

Шум приближался. Знакомый голос звучал все отчетливей.

— На втором и третьем этажах ее нет! — раздался незнакомый голос. — Четвертый этаж сейчас осматривают.

— Тщательно осматривайте, — услышала я ответ. — Все двери, все кабинеты. А мы пока осмотрим первый.

— Сюда нельзя. Здесь у нас хранится инвентарь и медикаменты… Мы просто забыли повесить табличку… — заблеял кто-то под самой дверью.

— Знаете, у меня есть две любимые фразы при обыске. «Сюда нельзя» и «здесь нет ничего интересного»! — услышала я знакомый голос в коридоре. — С дороги. Я вежливо попросил. Могу попросить невежливо, но это будет больно. И потом не говорите, что я не предупреждал. Мне потом будет очень стыдно, я даже извинюсь перед вами.

— У нас по документам никто с таким именем не поступал. Вот журнал. Смотрите сами! Все посетители за день! — услышала я женский голос, сопровождаемый спешными шагами. — Анабель Эрланс к нам не поступала. Простите, это случайно, не та журна…

— Альберт! — взвизгнула я, порываясь встать. — Я здесь! Меня тут разрезать собрались!