— Где. Это. Письмо, — сказал он с таким невероятным нажимом, что и авианосец бы прогнулся.

Михалина была почти, как авианосец. Но только почти.

— У меня… — прошептала она нехотя.

— Где у вас? Дома?

— Дома… — И тут её прорвало:

— Дома. Я его вообще ему не отдавала. Как вынула почту, так сразу же увидала, и знала, что это от неё, я же знала, что он мог бы к ней ещё вернуться! Открыть не посмела, хотела его сжечь, боялась, но не отдала! Не отдала!!!

Она вдруг расплакалась. Казалось, заплакал сам Дворец культуры [7]. Бежан и Гурский в изумлении уставились на неё.

И так бы они и смотрели неизвестно сколько времени, если бы у Бежана не зазвонил телефон. Он ответил.

Транспортный отдел в порядке дружеской услуги молниеносно нашёл ответ на вопрос, который был ему задан сразу же после беседы с Вильчинским и получения номеров автомашин, виденных в Вечфне Костельной и Заленже. Одна из них, «тойота авенсис», была зарегистрирована на фамилию Изы Брант, улица Круткая, три, квартира три, вторая, «тойота карина», такси — на имя Лукаша Дарко, улица Бонифация, восемнадцать.

К Бежану немедленно вернулись силы, энергия, быстрота и сообразительность.

— Это письмо вы доставите завтра в управление мне лично. К восьми тридцати утра. Кроме того, вы составите список тех, кто бывал у пана Доминика за последние годы. Всех, кого знаете: фамилия, имя, адрес. Не позже восьми тридцати утра. До свидания.

— И она принесёт? — с сомнением спросил Гурский, когда они поспешно покинули дом жертвы, оставив Михалину в состоянии окаменелого протёс га.

— Честно говоря, я бы удивился, — мрачно ответил Бежан. — Но если не придёт, мы сами к ней тайком заберёмся, так как прокурор ни за что не даст нам санкции. Священная корова. Как мне кажется, она и сама не знает, сколько она знает.

— Да она просто-напросто не успеет, — выразил своё мнение Роберт, трогая с места. — Она ещё здесь посидит…

— Потом в порядке утешения снова начнёт гладить портки покойника, а потом опоздает на последний автобус до Млавы…

— Тогда зачем было назначать ей срок на утро?

— Потому что завтра до неё дойдёт. Иначе бы она сидела тут ещё дня три. А сегодня, прежде чем мы обнаружим Изу Брант, нам ещё нужно будет проверить, что из неё смог выжать Забуй, и она ли это вообще. А уж потом мы отправимся к ней на вежливую беседу…

Сержант Забуй не мог пережить своего поражения, поэтому не стал сразу же возвращаться в управление, а поехал в комиссариат по прежнему месту жительства подозреваемой. Там он был знаком с заместителем начальника, когда-то они случайно повстречались, даже понравились друг другу, и Забуй надеялся что-нибудь от того узнать. Если уж не о поведении этой проклятой Изы Брант, то хотя бы о её характере. И, возможно, удостовериться — точно ли это она или нет.

Сержанту пришлось немного подождать, прежде чем заместитель начальника, освободившись от дел, смог его принять.

— Иза Брант? — задумался заместитель начальника. — Возможно, такая и жила здесь, но я о ней ничего не знаю. Никаких преступлений, никаких нарушений, никаких жалоб… Хотя, постой, что-то мне припоминается…

Напрягая память, он вспомнил случай, имевший место несколько лет тому назад, когда жильцы того дома, где жила Иза Брант, написали жалобу на некую Марлену Бобек, устраивавшую по ночам бедлам. Понадобилась не одна неделя, чтобы несколько утихомирить охочую до развлечений Марлену. Все это было страшно весело, поэтому зацепилось в памяти, и как раз тогда Иза Брант выступала в качестве свидетеля. Заявила, что в общем-то грохот она слышит, но к ней он доходит слабовато, так как это на другом конце дома и двумя этажами ниже, а больше она ничего не знает. В целом, насколько он помнит, она произвела приятное впечатление.

— Приятное!? — горько фыркнул сержант и поделился уже своими впечатлениями от встречи в подозреваемой пани, тем самым весьма заинтересовав заместителя начальника.

Время шло к полудню, поэтому сержант поспешил вернуться в управление, но, видно, такой уж выдался у него невезучий день, потому что он сразу же оказался свидетелем грабительского нападения на пару иностранцев на окраине парка Дрешера. Он даже не мог сделать вида, что не имеет с полицией ничего общего, так как был в мундире, и не мог как-либо отговориться, чтобы не скомпрометировать исполнительную власть в глазах чужеземцев, к тому же по глупости он признался, что знает немецкий язык. Когда Бежан с Гурским, пробившись через сравнительно небольшие пробки, приехали в половине третьего в управление, сержанта ещё не было. Усиленно разыскиваемый по телефону, он объявился только около четырех.

Забуй кратко изложил свои неудачные приключения, что было встречено с пониманием, получил кофе и гамбургер, окончательно убедился в необычайно благородном характере Бежана, немного успокоился и приступил к изложению хода допроса подозреваемой, чем вызвал немалое удивление у своего временного начальника.

— Она все отрицает, — мужественно заявил он в самом начале.

— Подожди минуточку, — сказал Бежан. — Все по порядку. Ты туда пришёл и что?

— Она долго не открывала, потому что, видите ли, было раннее утро. Потом подтвердила, что Иза Брант — это действительно она, однако отказалась предъявить документы. Заявила, что удостоверения личности у неё нет и никогда в жизни не было. Тринадцатого была дома, конкретных свидетелей не назвала…

— Вот это да! — вырвалось у Роберта. — Дома она была, ага…

— Все отрицает. С Домиником была знакома, но лишь со священником в детстве…

— Погоди-ка, — прервал его теперь уже Бежан. — В её детстве или священника?

— В её. Он учил её в школе.

— И что дальше?

— Ничего. Велела мне быть вежливым, вот я и был, но она все равно сказала, что я на неё давил. Да чтоб мне сдохнуть, я стоял у порога, как дрессированная обезьяна, внутрь не лез, даже сама королева английская не обиделась бы!

— Представляю себе, как английская королева лично открывает тебе дверь. Ну так что в конце концов? Ты выяснил её личность?

— Она сама сообщила, может, и соврала, но описание внешности совпадает, разве что она здорово постарела.

— А откуда ты взял описание её внешности?

После недолгой внутренней борьбы сержант признался, что заходил в комиссариат, за что не был обруган. Внешность он обсудил с заместителем начальника, и у них почти все сошлось.

— Блондинка, среднего роста, примерно метр шестьдесят пять, средней полноты, глаза голубые, возраст, по его мнению — тридцать лет, по моему — пятьдесят. Может, она чем-то болела или какие переживания у неё были, он её видел по крайней мере три года назад…

— Доминик её бросил, и из-за этого она постарела, — неуверенно предположил Роберт.

— На двадцать лет? — засомневался Бежан. — Впрочем, у женщин это бывает. И раннее утро? Ты её разбудил, что ли?

— Ясное дело. Очень было похоже.

— А от Доминика отказывается?

— В жизни, говорит, такого знать не знала. Ну, кроме священника.

Иза Брант заинтересовала Бежана. Может быть, она такая же дура, как и Михалина Колек, и безо всякого смысла пошла в несознанку? В таком случае придётся помахать ей перед глазками перепиской с Домиником и рапортом дорожной полиции.

Некоторое время он молчал, погрузившись в свои мысли. Затем, словно сбросив оцепенение, оживился:

— Звони Вильчинскому, — велел он Роберту. — Пусть пошлёт в дом Доминика кого-нибудь, чтобы проверить, что там делает Колек. Пусть сообщит, когда она уедет, а ты… — он взглянул на сержанта и заколебался. — Нет, ты её не знаешь, поедешь со мной.

Роберт проверит, добралась ли она до дома. Постой, это ещё не все, нужно найти таксиста, как его там?..

Лукаш Дарко, он был там в то же время, может быть — с клиентом. Разузнай о нем все. Поехали!

Перед домом Изы Брант стоял мощный автокран, на этот раз — белого и голубого цвета, а вот в квартире у неё никого не было. А если кто и был, то глухой или вообще мёртвый. Постояв некоторое время у двери, прислушиваясь к невероятно громкому гонгу, Бежан с Забуем спустились вниз.