— Дети порой очень странно свою симпатию показывают, — ухмыльнулся Эльрион.

— Я свою будущую жену в детстве постоянно лягушками пугал, уж очень она забавно визжала, когда их видела, — подхватил Третий.

— То есть, она уже тогда ему нравилась? И он потому её и дразнил? Как странно…

— А разве тебя в детстве мальчики никогда не дразнили и за косичку не дёргали?

— Вроде бы нет, — задумалась. — Хотя, было разок. Один мальчишка как-то дёрнул, да Любава его так приложила, что больше он ко мне подходить боялся. Я ж мелкая была, и она всегда меня защищала.

— Возможно, ты ему нравилась.

— Ой, он сопливый был совсем. И в прямом смысле, и в переносном — младше меня. Я на него и внимания не обращала. А для ровесников уже я была слишком малая, и не глядел никто. Потом заложницей стала — там уж тем более никто ни за волосы не дёргал, ни лягушек не показывал.

— Нужно будет восполнить этот пробел в твоём взрослении, — заулыбался Эльрион и слегка подёргал меня за косу. — Всё нужно испытать в этой жизни.

— Я могу попробовать найти лягушку, — предложил Третий. — У реки должны быть.

— Я их не боюсь, — улыбнулась обоим мужчинам. — Спокойно в руки возьму и не дрогну. Мышей тоже не боюсь, хотя Любава от одного вида этой крохи визжит так, что уши закладывает. А чего её бояться, мышке-то намного страшнее.

— Ладно, значит, буду дёргать тебя за косу. Иногда, — пообещал муж. — Чтобы ты не забывала, насколько мне нравишься.

— Я сейчас один случай вспомнила, — прикрыла глаза, словно картинку в голове увидела, так всё ярко вспомнилось. — Вышла Богдана обедать звать, смотрю, он опять за Мирой гоняется, мокрый, как мышь, кричит, что на этот раз точно её лопухи оторвёт, а лучше вообще утопит. Думаю, она подкралась и облила его. В общем, какой-то мальчишка взял и подставил ей подножку. Мира шлёпнулась, а Богдан, вместо того, чтобы её хватать — теперь-то не убежала бы, — давай того пацана мутузить. Мужики их еле растащили. Сильно подрались, до крови. Так Мира ему подорожник притащила, представляешь! — захихикала, вспоминая странное поведение якобы врагов. — Он взял, поблагодарил. А назавтра снова её гонял, уже в репьях весь.

— Выходит, в итоге всё же догнал, — расхохотался Третий.

— И женился. Чтобы больше уже не убежала, — подхватил Эльрион.

— Нужно будет спросить его, — решила я, потом жалобно взглянула на мужа. — Ну теперь-то уже можно лететь домой?

— Теперь можно, — согласился он и крикнул в сторону леса: — Туалас, Киор, пора.

Пока охранники шли к нам — с малиновыми губами и пальцами, довольно облизываясь, — я, спохватившись, залезла в сундук с подарками и выбрала платок в цвет платья и шпильки. Вид Миронеги напомнил мне, что у людей замужние женщины волосы прикрывают.

Своего-то платка у меня с собой не было, драконицы их только зимой надевали, от холода, а не чтобы волосы прятать, вот и не подумала взять. Отвыкла я за эти годы от многих людских обычаев. Благо, подарков было накуплено с большим запасом, никто обделённым не останется от того, что я один платок и несколько шпилек себе взяла. А переплетать косу в две не стала, под платком всё равно не видно.

Мужчины превратились в драконов, муж подхватил меня в лапы, как тогда, когда нёс после моего первого обращения, охранники сыграли в камень-ножницы-бумага, двое подхватили сундуки, довольный Второй полетел налегке, точнее — с пустой корзинкой в лапе, нужно же её хозяевам вернуть.

Я показала направление, и мы полетели туда, куда моё сердце рвалось последние восемь лет.

День десятый

Я, конечно, знала, что драконы, даже когда не особо торопятся из-за живого груза в лапах, всё равно летают очень быстро, намного быстрее лошадей, но у меня никогда раньше не было возможности сравнить. Теперь она появилась. Потому что, давно знакомая, езженная-переезженная дорога от берега до дедушкиной деревни никогда не казалась такой короткой, как сейчас, когда меня нёс в лапах мой муж. Я даже не успела попросить его немного поспешить — а деревня-то, вот она! Вся, знакомая до последней избы!

Ой, нет, не вся. Новые избы выросли возле речки, новые огороды рядом. Колодец новый, на старом — ворот вместо журавля, сруб ещё без крыши у околицы, к погосту на холме землю пригородили, берёзу старую срубили…

Знала, что восемь лет меня здесь не было, но казалось, вернусь — и всё по-старому будет, как запомнилось. А жизнь-то на месте не стоит, всё меняется. Я и сама поменялась.

Пока думала об этом, дедушкин дом показался. Даже указывать на него не понадобилось, драконы и так к нему летели. Может, потому что самый большой в деревне, двухэтажный, с самым широким двором и пристройками. А может, потому что возле него толпа собралась, и люди продолжали сбегаться к широко распахнутым воротам.

Король оглядел толпу, запрудившую неширокую улицу — двум телегам только и разъехаться, — потом оглянулся по сторонам, вздохнул, принял какое-то решение и скомандовал:

— Туалас, Хаофор — слева, на перекрёстке, достаточно места. Киор, — вниз. — И уже мне: — Не бойся, Дарёна.

— Чего не бояться? — не поняла я, наблюдая, как Первый и Третий полетели в сторону, а Второй — прямо к воротам. Толпа шарахнулась, освободив пятачок, на котором дракону точно не поместиться было бы. Но на землю спрыгнул уже не дракон, а мужчина с корзинкой в руке, обратившийся прямо в воздухе.

— Ничего не бойся, — непонятно ответил мой муж и тоже ринулся вниз. Миг — и его лапы выпускают меня, другой — и я, даже взвизгнуть не успевшая, уже на руках у Второго. Ещё миг — и рядом стоит Эльрион, так же обратившийся прямо над головами ахнувших и шарахнувшихся в стороны людей.

— Вот это да! — воскликнула я. Испуга не было, то ли не успела, то ли, став драконом, перестала бояться высоты и падений. Скорее была в восторге от слаженных действий чёрных драконов.

— Мы много тренировались, — скромно пожал плечами Второй, ставя меня на землю и подбирая отброшенную корзину. Эльрион тут же встал рядом.

— Дарёнка-а-а! — из ворот вылетел визжащий вихрь, обнял, прижал, чуть не раздавил. — Дарёнка, живая! А я не поверила Богдану, а ты правда вернулась!

— Любава, раздавишь! — закряхтела я. Вырасти-то выросла, да и сестрица на месте не стояла, всё равно на полголовы выше и крепче гораздо. Ничего, я ж теперь дракон, насмерть-то не придушит.

— Дарёнушка, доченька, — а это уже матушка обняла, слезами обливает. — Моё ж ты дитятко, сколько ж я богов молила, чтоб свидеться удалось хоть когда-нибудь! Видать, услышали молитвы мои.

— Мы теперь часто видеться будем! — успокоила, прижимаясь к матушке, носом в шею уткнулась, как в детстве. — Мне муж обещал.

— Муж, стало быть? — а это уже батюшка подошёл, меня к себе притиснул. — Который из них?

Оглянулась — и правда, стоят рядом, оба высокие, статные, черноволосые. Да и одежда у обоих добротная, не скажешь, что один — король, другой простой охранник, муж в дорогу удобное надел, да и не появляться же в первый раз перед моими близкими в шелках, бархате и каменьях драгоценных, с порога сообщая, кем их зять является.

— Это Эльрион, мой муж, — потянулась, взяла за руку. — А это… — чуть не сказала «Второй», вовремя спохватилась, — ратник его. Все трое — ратники.

Кивнула на идущих к нам Первого и Третьего, у каждого на плече по сундуку, а несут — словно там корзинка с ягодами, не тяжелее. А я ещё удивлялась, что муж меня по лестнице на руках таскал и даже дыхание у него не сбилось.

— Дракон, стало быть, — пристально рассматривая моего мужа, медленно кивнул батюшка. — Что ж, зятёк, заходи, гостем будешь. Потрапезничай с нами, не побрезгуй. Людей ваших тоже накормят, — сделал знак кому-то, и к охранникам подошёл парнишка, мне не знакомый — или не узнала просто, — и куда-то повёл. Они так и ушли, с сундуками на плечах, дождавшись позволения своего короля.

А нас повели в дом. Батюшка с Эльрионом впереди, ведя его, как дорогого гостя, в меня с двух сторон рыдающая матушка с Любавой вцепились, рядом топтались Богдан с Миронегой, зять Далибор, бегала толпа ребятишек, с полдюжины, не меньше, сосчитать никак не получалось. Удивило то, что старший из мальчишек выглядел не на восемь-девять, а чуть ли не на двенадцать лет, и был совсем не похож ни на Любаву, ни на Далибора. Неужели Яромирка так за эти годы вытянулся? Да и старшая девочка — тоже казалась слишком большой. Или за эти годы я забыла, как человеческие дети в этом возрасте выглядят? Но спросила не об этом.