— Стой! — заорала она вовсе горло. — Стой! Нам надо поговорить.

Коротышка повел ушами и остановился, встал к ней в пол оборота и равнодушно спросил.

— О чем?

— Мы можем обсудить, где вы найдете больше благодати, — нашлась она.

Малыш почесал затылок.

— Это можно. — согласился он. — Подожди, я соберу братьев.

— Это кто? — неучтиво тыча в Беоту пальцем, нагло спросил один из пяти похожих друг на друга, как два пальца, коротышка. Беота от его наглости захлебнулась.

— Это, джидай, хозяйка горы, — лениво представил богиню, — первый коротышка, она хочет поговорить.

— Да что с ней разговаривать, джидай, — презрительно отмахнулся второй с короткими ушами. — Она же черная.

— И что? — не понял первый джидай.

Беота растерянно переводила взгляд с одного на другого, слушая их перебранку. Они называли себя одним именем. Причем на нее даже не обращали внимания.

— Ну так, черная и все, — веско заявил второй джидай. — Что толкового можно услышать от черной дылды? Ничего, только зря время потеряем.

— А-а, — протянул первый, — тогда понятно.

— Что тебе понятно? — не выдержала оскорблений Беота. — Вы, стручки с ушами. Слушайте сюда. Я дам вам координаты большой горы… — она торопилась и глотала слова, — там молодой бог, он накопил эртениума, и его легко добыть. И гораздо проще, чем у меня. И быстрее.

— Черная! Значит, глупая. Что с нее взять? — усмехнулся второй наглый джидай. — Зачем нам работать там, где добычи мало? Сама посуди. Транспортировка прушек обходится дорого. Дорого. Работая тут, мы эртениум тратим. Тратим. А что получим на выходе? — он посмотрел на богиню, как на недалекую дурочку. — Только возмещение своих затрат, — констатировал он.

Беота опешила.

— Есть еще одна самая большая гора, там море, просто море энергии, вот координаты, я разрешаю вам там ее отбирать. А пока идите к молодому богу.

Короткоухий на нее скептически посмотрел и с усмешкой сказал.

— Мы, красотка, там уже были и нас этот молодой бог, переправил сюда. Так что мы, когда закончим здесь, перейдем к большой горе. Благодарствуем. А пока отойди, не мешай.

У Беоты сорвало крышу. Этот наглец сумел как-то договориться с паразитами вселенной и отправил их к ней.

— Убью! Разорву! Четвертую! Вырву сердце и съем его. Я отрежу его яйца, в которых прячется смерть и тоже их съем, — кипела она негодованием. Она вспыхнула испепеляющей ненавистью, превратилась в огненный шар и устремилась к горе ненавистного человека.

Я отправил Гангу домой и приготовился к встрече разозленной Беоты. Причину ее негодования можно было легко себе представить. Она однажды утром просыпается и видит, что ее гору роют чужие гразекрабы. Выясняет, кто их направил к ней и узнает, что это сделал я. Я повернул голову и посмотрел на Рострума.

— Богиня летит к нам, — ответил он на мой взгляд. — Злая.

Я кивнул и посмотрел ниже на его грудь.

— Рострум, а за что тебе дали медали?

— Как это за что? — воскликнул в негодовании магистр. — Я сражался!

— Да ну! И с кем? — я иронично посмотрел на Рострума.

— Я всегда, Владыка, был рядом с Вами. Можно сказать, плечом к плечу и прикрывал Вашу спину. Вот эта награда — за победу над орками, которую мы блистательно одержали в степи.

— Ну положим, да, ты сражался рядом со мной в том бою, — не стал спорить я, — а остальные за что?

— Вот эта, — он приподнял пальцами следующую медаль и посмотрел на нее. — Я получил, когда отбивал атаку другого владыки, прикрывая Вашу спину и был убит в бою. Это орден, он мне особенно дорог. — Он поглядел на меня честными глазами и змеи согласно закивали головами. Мол, да, мы видели этот подвиг. — Ну помните, — он истолковал по-своему мое молчание, — вы тогда еще помогли мне собраться в кучу.

Пришлось кивнуть, соглашаясь с ним. Было дело. Это чудо заглянуло с обратной стороны в гранатомет, когда я выстрелил из него.

— А это когда мы отражали нападение Курамы, злобного повелителя Инферно.

— А он что, тоже покусился на нашу гору? — удивился я. — Без меня что ли?

— Как это без Вас? Вы его тогда столом сбили. Прямо в полете, — опять неправильно истолковав мой взгляд, он стал объяснять. — Ну тогда еще Вы сказали, что корова мычала.

— Так это был Курама?

— Он самый. Ну, а последняя награда, это за отражение нападения гразекраб, — закончил он перечислять свои подвиги.

— То есть ты тоже тогда сражался?

— А как же. Сражался! Но вы не дали мне сожрать мозги.

— Ладно, будем считать, что ты тоже участвовал. Ну, а награды тебе кто дал? Или сам себе назначил?

— Почему сам, — обиделся он. — Совет Горы.

— Совет Горы-ы? — удивился я. — И кто в него входит, и зачем он нужен?

— В него входят три Подвысоких. Я и Два моих помощника. Мы под Вами, значит, под высоким. А нужен такой Совет, чтобы решать вопросы управления, когда Вас нет.

Да уж! Вся власть Советам претворена Рострумом в жизнь. Осталось только вздохнуть и подивиться. Коррупция разъедает даже небеса. Сначала награждают непричастных, потом будут наказывать невиновных. Затем, пользуясь моим отсутствием, попытаются занять мое место. Власть без контроля развращает и губит власть предержащих. Надо думать.

Но подумать мне не дали. В это время появился пылающий огненный шар. Он стремительно подлетел и врезался в невидимую защиту горы. Раздался взрыв и из огня вылетела черная женщина. Она кувырком полетела прочь. При этом ругалась так, что позавидовал бы грузчик в порту, которому на ногу уронили тяжелый ящик. Отлетев недалеко, женщина вернулась. Это была несравненная Беота во всей своей обнаженной красоте. Взрывом с нее сорвало не только спесь, но и всю одежду вплоть до лифчика и трусов. Если, конечно, они на ней были. Пылающая обидой и яростью так, что ее эманации далеко разливались по астралу, Богиня устремилась вновь к горе. Она подлетела и стала стучать по невидимой преграде кулачками. Затем пинать ногами. И даже пыталась ее прогрызть. Я же откровенно любовался ее прелестями, замечая такие детали, как бритые подмышки и пах. Следит за собой богиня. Она же дубасила по преграде и обзывала меня разными нехорошим словами, самые из безобидных которые были «козел безрогий», «сволочь» и обещала, что она сама отрежет мне мои хранилища бессмертия.

— А ваши яички, Владыка, чем ей не угодили? — поинтересовался Рострум. — Странно, — продолжил он. — Богиня наш союзник, и чего она злиться?

— Жадная, Рострум. От этого у нее проблемы. — А потом обратился к Беоте. — Прекрасная Беота. Вы так прекрасны, что служите лучшим украшением этому миру. Я вот думаю, зачем Вам одежда? Вы само совершенство.

Беота расслышала мои слова и замерла, прекратив попытки пробиться сквозь защиту. Ошарашенно поглядела на себя и посерела. Затем прикрыла руками грудь и пах. Сжала коленки и попятилась. Миг и ее не стало.

— Вот Вам, Рострум, урок на будущее. Чтобы победить женщину, слова и оружие не нужны. Достаточно ее раздеть, и она сама сбежит.

— Даже если это богиня? — спросил он.

— Ну, ты же видел. — ответил я. — Она сдалась без боя. — Я кинул косой взгляд на его грудь и усмехнулся. — Можешь вешать себе еще одну медаль, Подвысокий.

… Беота ворвалась в свой дворец, словно смерч. Она опрокидывала столы и кресла. В ярости крушила посуду и швыряла ее об стену. Она ревела и рычала. Так как произнести членораздельные слова ей не давала буря злобы, бессилия и ненависти, разрывающие ее на части. Она впервые попала в ситуацию, из которой она, Богиня, не могла найти выход. За диваном она увидела спрятавшегося дзирда.

— Вот, кто мне нужен, — поняла она. Схватила любовника за воротник и прыгнула вместе с ним вниз в жертвенный зал.

Приносить жертвы себе ее научил Курама. Он показал ей, тогда еще совсем неопытной девчонке, что силу можно черпать не только из благодати, но и поглощая души разумных. Вкусив однажды крови, она уже не могла остановиться. Души трепещущих рабов были такими сладкими, а их страх и муки, разлитые в эфире астрала, так приятны для ожесточенной души, что она практиковала это каждую седмицу. Она сеяла страх и ужас в сердцах ее поклонников и купалась в наслаждении от всесилия. Но не в этот раз. Сейчас она хотела на бедном дзирде выместить свою ненависть и жажду убийства.