Да, у Винсента Капецци из-под темных линз струились слезы, когда он стоял над гробом, пристегнутым к койке владельца этого летающего Белого дома. Другие агенты находились за дверью. Капецци хотел побыть с павшим наедине.

— Мы сделали все возможное, — произнес он, словно мертвый мог его услышать. — Хочу, чтобы ты это знал. Мы сделали для тебя все возможное. Но ничем не смогли помочь.

Гроб, простая белая капсула, безмолвно стоял на месте.

— И ты знал, на какой риск идешь. От этого не легче, но ты знал, на что идешь, когда взялся за эту чертову работу.

В дверь постучали.

— В чем дело? — раздраженно спросил Капецци. Он еще не закончил.

— АТК сообщает, что Президент убит, — послышался чей-то голос.

— Черт возьми. — Капецци снял очки и утер глаза платком.

— Только что передали сообщение.

— Босса известили?

— Нет.

— Извещу сам, — бросил Капецци.

Когда он вышел в узкий коридор, на нем снова были очки, а лицо представляло собой настоящую скалу.

«Слава Богу, что я в очках», — подумал он, постучавшись в дверь с президентской печатью.

Из-за нее послышался хриплый, удрученный голос:

— Да?

— Это Капецци, сэр. Можно войти?

— Дело важное?

— Очень.

Дверь отперли, и Винс Капецци вошел.

Потрясенный Президент, глядевший в иллюминатор на темно-серые горы зимних облаков, повернулся на сиденье.

На нем была синяя поплиновая ветровка с президентской печатью у сердца. На рубашке виднелись следы брызг крови и мозга.

— АТК сообщила о вашей смерти, — заявил Капецци.

Настроение Президента мгновенно переменилось.

— Как только у них хватает глупости выходить в эфир с нелепыми домыслами?

Но он тут же подавил возмущение. С тех пор как Президент вступил в должность, все следили за его политическими успехами и неудачами, будто за котировкой акций на бирже.

— Все телекомпании наверняка последуют их примеру.

Положение критическое.

— Первую леди оповестили?

— Да. Сразу же. Она наверняка пропустит это сообщение мимо ушей.

— А жену агента, который получил предназначенную мне пулю?

— У него не было ни жены, ни ближайших родственников.

— Слабое утешение, — с горечью произнес Президент.

— Мистер Президент, он знал, на какой риск шел, делая такую же, как у вас, прическу и выходя из лимузина первым. Ясно, что таким образом он напрашивается на первую пулю.

Президент поднял взгляд.

— Как ваши ребята именуют эту обязанность?

— Играть роль жертвенного козла, сэр.

— Надо, чтобы американский народ узнал о его самопожертвовании.

— Прошу прощения, сэр. Если мы сообщим такие подробности, очередной снайпер повременит с выстрелом, пока не убедится, что в перекрестье прицела находится нужная голова.

Президент сжал кулаки. Потом устало потер отекшие глаза.

— Я выгляжу последним трусом, удирая из Бостона, — со злостью сказал он. — К сожалению. Но если это заговор, а не акция одиночки, вам надлежит вернуться в Белый дом. Ради личной безопасности.

Глаза Президента вспыхнули.

— Я должен был произнести эту речь. Вы не имели права увозить меня подобным образом? Я Президент Соединенных Штатов, черт побери!

— Мы обязаны охранять вас, не считаясь с вашими желаниями, мистер Президент, — ответил Капецци, стараясь говорить спокойно. — Вам нужно выступить с заявлением, мистер Президент, успокоить страну.

Президент, казалось, осел, будто спущенная шина.

— Что мне действительно нужно, так это свежая рубашка.

— Сейчас пришлю вашего пресс-секретаря.

Винс Капецци шагнул к двери.

— Скажите ему, пусть не торопится. Если все телекомпании выходят в эфир с неподтвержденными слухами, они заслуживают того, чтобы потом оправдываться перед зрителями.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Винс Капецци, закрывая за собой дверь.

«Ну и народ эти политики», — подумал он. В гробу лежит прекрасный агент, сраженный пулей, предназначенной главе государства, а тот спокойно тасует свою колоду перед очередной партией.

Шестеро агентов секретной службы, словно двойники с каменными лицами, пресекли попытку Пепси Доббинс проникнуть в научный центр.

Они вновь опечатывали помещение белой барьерной лентой. Со створок двери свисали обломки прежней печати.

— Я Пепси Доббинс, — представилась тележурналистка. — Что вы можете сообщить?

— Убирайтесь!

— Я имею в виду, что вы можете сообщить о заговоре, ставящем целью убить Президента?

— Ничего.

— Ага! Значит, заговор существует.

Каменные лица с летными очками на глазах мгновенно вытянулись.

— Этого никто не говорил, — сказал один из агентов.

— Но и не опроверг, — отозвалась Пепси и повернулась к оператору: — Заснял?

Оператор кивнул. А зря. Двое дюжих агентов тут же отобрали мини-камеру. Один из них бросил:

— Конфискую, как улику в расследуемом деле.

Другой заклеил белой лентой окошко для установки кассеты.

— Как вы смеете! — вскипела журналистка.

— Дело сделано. У вас ровно тридцать секунд, чтобы покинуть территорию университета, иначе...

— Цитату я все равно запомнила, — предупредила Пепси. — А если вы причастны к укрывательству фактов, отдел новостей АТК первым увидит, как вам будет.

— Что с вами будет, — поправил один из агентов.

— Сколько людей участвует в заговоре? — спросила журналистка.

— Никаких комментариев.

— Ага! Снова не отрицаете. Еще одно подтверждение того, что заговор существует.

— Проваливайте!

Пепси помчалась прочь, бросив оператору:

— Поехали в местный филиал.

— Зачем? — удивился оператор. — Пленки у нас нет.

— Зато есть агент секретной службы, определенно не отрицающий, что существует заговор, ставящий целью убийство Президента Соединенных Штатов.

— Это двойное отрицание? — спросил оператор, когда они стали искать свое такси.

— Не важно, как называется, главное — это новости.

Они спустились в подземный гараж, их водитель уже сидел за рулем.

Оказалось, что он крутит ручку настройки приемника.

— Надо же, — сказал таксист. — Казалось бы, в такое время агенты секретной службы должны вести переговоры по спецканалу.

Пепси заметно оживилась.

— Вы можете их подслушать?

— А чем, думаете, я здесь занимался, вас ожидаючи? Решал кроссворд?

— Ну так не сидите истуканом! — воскликнула девушка, вынимая из сумочки портативный магнитофон. — Прибавьте громкость, чтобы всем было слышно.

Сквозь потрескивания из приемника донеслись возбужденные голоса агентов секретной службы.

— Винтовку стрелка понесли вниз, — произнес один.

— Неужели и правда «манлихер»?

— На стволе крупными буквами отштамповано «манлихер-каркано», — последовал приглушенный ответ.

— Что такое «манлихер-карбано»? — недоуменно произнесла Пепси.

— "Каркано", — поправил таксист. — Дрянная итальянская винтовка.

— Откуда вы знаете?

— Да все знают, что это за хлам. Правда, Освальд недурно с ней управился.

— Освальд?

— Ли Харви Освальд. Псих, который застрелил Кеннеди.

Пепси нахмурилась.

— Я думала, его застрелил Сирхан Сирхан.

— Он убил Роберта Кеннеди. А я веду речь о Джеке.

— Меня тогда еще на свете не было. — Пепси терпеть не могла, когда людям не приходило в голову, что она появилась на свет только в конце шестидесятых.

Агенты тем временем продолжали разговор.

— Назови серийный номер. Я запрошу по радио НЦРО БКТАТО.

— О чем это он? — поинтересовалась Пепси.

— О том, — терпеливо ответил водитель, — что хочет сообщить серийный номер винтовки в Бюро по контролю за торговлей алкоголем, табаком и огнестрельным оружием. НЦРО — это их национальный центр регистрации огнестрельного оружия. Таким образом можно получить сведения о любом огнестрельном оружии, изготовленном в этой стране.

— Откуда вы знаете?

Таксист пожал плечами.