Моя рука, лежащая на ее животе прямо под грудью, была невероятно большой. Стоп. Мне нужно замедлиться, но я до боли хотел оказаться внутри нее, не имея между нами никаких преград.

Сид подняла руку, поглаживая пальчиками мой подбородок. Я сдерживался, закрыв глаза, я хотел, чтоб мое сердце немного успокоилось.

— Ты любишь меня? — спросила она.

— Всегда, — ответил я, целуя ее ладошку. — Знаю, что показывал это дерьмовыми способами, но я полюбил тебя с того момента, когда ты заставила меня съесть пирожок из глины.

Она передвинула руку к моей груди, остановив ее у сердца.

— Да, я бы сказала, что это довольно странный способ.

Я открыл глаза, готовый еще больше просить у нее прощение. Но потом увидел на ее лице мягкую улыбку, и мое сердце подпрыгнуло в груди. Я открыл было рот, но не нашел слов, когда мой взгляд упал на ее лицо.

— Честно?

— Честно, — прошептала она.

— На самом деле я не думал, что ты относишься ко мне как-то еще, кроме как к другу. — Я опустил голову, целуя ее губы, потому что они выглядели так, будто им одиноко. — И я даже не подозревал, что хочу большего, пока ты не начала встречаться с Нейтом, но тогда я понял, что уже слишком поздно. Даже после того как вы расстались, мне казалось, что я упустил свой шанс.

Ее брови поползли вверх.

— Почему ты ничего не сказал?

— А почему ты не сделала это?

Она поджала губы.

— Как и ты, я не думала, что ты относишься ко мне не как к другу и ...

— Я знаю. Девушки... — Я прижался лбом к ее. — Я думал, что не смогу заполучить тебя, поэтому мне хотелось стереть все свои чувства. Это была ужасная идея.

Она нахмурилась.

— Да, ужасная.

Мое прошлое не давало мне покоя.

— Я бы хотел вернуться назад и все изменить. Я бы хотел...

Он положила палец на мои губы, палец с запахом какао.

— Это все в прошлом. Мы ничего не сможем с ним поделать. И, эй, я тоже могла бы что-нибудь сказать. Поработать, так сказать, над «дамскими яйцами».

— Дамскими яйцами? — Я выгнул брови.

— Ухуммм.

Я поморщился и перелег на кровать рядом с ней.

— Я правда не хочу думать о тебе с яйцами, Сид.

Она захихикала, и, услышав этот, звук я улыбнулся. Этот светлый счастливый звук коснулся моих губ.

— Если бы они были у тебя, тогда я... — Я покачал головой. — Не важно. Важно то, что я делаю сейчас. Это все, что имеет значение. Я проведу остаток своей жизни, исправляя все. Я обещаю.

Сначала я подумал, что сказал что-то не то. Слезы так быстро наполнили ее глаза, и она перевернулась и прижалась лицом к моей груди. Ох, черт, я определенно сказал что-то не то. Очень быстро. Ничего себе. Наверно это мой рекорд.

— Эй. — Я скользнул пальцем к подбородку. — Что случилось?

Она сопротивлялась, но постепенно позволила повернуть ее лицо.

— Прости. Это не из-за тебя. Я просто... слишком переполнена эмоциями сейчас.

Этот ответ был недостаточно хорош для меня. Я притянул ее к себе на колени, усаживая напротив себя.

— Сид...

Вытерев щеки, она тихо рассмеялась.

— Это слезы счастья. Клянусь. Просто я думала, что это никогда не произойдет. Не в реальной жизни, и я подумала... Я подумала, что ты жалел о том, что был со мной, и именно поэтому пришел поговорить. Подумал, что я фригидная, как Нейт...

— Так стоп. Погоди. — Я приблизил ее лицо. — Ты полная противоположность этому, и я никогда не думал, что это может быть правдой. Черт, я хочу еще раз сломать ему челюсть. Не могу поверить, что ты до сих пор переживаешь об этом.

Она всхлипнула.

— Я знаю это глупо.

— Это не глупо. — Я стер одинокую слезу на ее щеке.

Она склонилась ко мне, обняв меня за талию.

— Глупо. Я позволила этому терзать себя, сколько уже лет? И, думаю, именно поэтому я так переусердствовала и с такой готовностью поверила, что ты спал с Сашей.

— Ты не переусердствовала. — Я сильно сжал ее, упершись подбородком ей в макушку. Боже. Я даже не представлял, как приятно обнимать ее, пока не сделал это. — Я заслужил все, что ты сказала.

— Кайлер, — вздохнула она.

— Знаю, — рассмеялся я. — Все это в прошлом, да? — Когда она кивнула, я удержался, чтоб не затискать ее. — А знаешь, что еще мы оставим в прошлом?

— Что?

— Этих чертовых плюшевых мишек на твоей кровати. Думаю, этот коричневый еще с тех пор, когда ты была ребенком. Он, наверное, полностью покрыт всеми твоими микробами.

Сид отстранилась, пихнув меня в грудь.

— Это не так, ты, задница.

Смеясь, я повалился на спину, притягивая ее к себе и сметая большинство из всех медведей на пол. Я повернулся так, чтоб мы лежали лицом к лицу.

— Эй. — Я протянул руку и поднял одного потрепанного, красного цвета. — Это тот, которого я подарил тебе на день рождения несколько лет назад? Ты сохранила его?

— Ага. — Она выхватила его и положила между нашими грудями. — Конечно, я сохранила его.

Моя грудь наполнилась теплом. Я молча рассматривал ее.

— Что? — спросила она, глядя мне в глаза.

Иногда слов оказывается недостаточно, они не могут полностью описать чувства. Это был тот самый момент. Поэтому я потянулся к ней и поцеловал ее, вкладывая все свои чувства к ней, каждое данное ей обещание в один единственный поцелуй. Когда я отстранился, ее взгляд был затуманен, и я хотел выбросить этого мишку и заняться с ней любовью.

Родители внизу и дверь не заперта? Нет, ничего не должно произойти. И, кроме того, я был чертовски взволнован, что нахожусь здесь с ней.

— Это самый лучший ранний рождественский подарок из всех, что я когда-либо получал, — заявил я ей.

Ее светлая улыбка сразила меня наповал.

— Думаю, это самое умное, что ты когда-либо говорил, и я вынуждена с тобой согласиться.

— Аххааа? — Я схватил ее локон и накрутил себе на палец. — Мне так повезло. Я точно знаю. Так чертовски повезло обладать твоей любовью.

Она придвинулась ближе, и медведь был зажат между нами. Она поцеловала меня так, как никто никогда бы не смог, потому что это была Сид. Я обхватил ладонью ее шею, удерживая ее и контролируя наш поцелуй. Медведь очень скоро оказался на полу, а наши руки и ноги переплелись. Мы зажимались как два подростка, которые затаились в комнате. Она лежала подо мной и терлась бедрами, соблазняя меня. Она была такой худенькой, что я почти не чувствовал ее под собой. Желание сводило меня с ума, кровь бурлила в моих венах, я не хотел останавливаться, даже несмотря на то, что я понимал, что мы не должны заходить дальше. И было слишком хорошо, чтоб останавливаться, и то, как она терлась об меня своим телом, было слишком совершенно, а ее тихие, едва слышные стоны были слишком сладкие, чтоб остановиться.

Не знаю, сколько мы пролежали в такой позе, целуя и поглаживая друг друга, шепча друг другу нежности и смеясь. Было уже поздно, когда я взглянул на часы.

— Ты можешь еще ненадолго задержаться? — попросила она.

Я сомневался, что ее отец будет мне признателен, если найдет меня утром спящим в ее кровати, но я не мог отказать ей.

— Как насчет того, что я останусь до тех пор, пока ты не уснешь?

— Прекрасно, — пробормотала она, положив щеку мне на грудь. — Только когда будешь уходить, воспользуйся входной дверью.

Улыбнувшись, я скользнул рукой ей за спину, обожая то, как она прижимается ко мне ближе, скрепив наши тела, будто мы созданы друг для друга. Черт, думаю, это действительно так, просто мне понадобилось слишком много времени, чтоб осознать это. Но я наконец сделал это, а это самое главное.

Я любил ее. Боже, я так сильно любил ее. Не могу поверить, что так долго не говорил ей об этом. Я был идиотом, но идиотом, которому чертовски повезло.

Сидни

Даже когда я была маленькой девочкой, Сочельник я всегда любила больше, чем Рождество. В этом ожидании было что-то особенное, предвкушение того, что ждет тебя на следующий день, желание, чтоб время пролетело быстрее и в то же время шло медленней.