– Ты что делаешь? – дергаясь под ним, как пришпиленный булавкой жук, хрипел дядя Игорь. – Уволю!

– Не получится, – солидно пропыхтел Витя, заламывая младшему компаньону фирмы руку и вжимая его мордой в пол. – Я не на вас работаю, а на Дмитрия Сергеевича!

– Ольга! Помоги! – закричал дядя Игорь, с трудом отрывая голову от каменного пола. Но единственное, что он увидел – как размытый силуэт его жены промелькнул в ведущей на галерею арке. За ней с топотом мчалась Ганна.

Оставив Пауля, Инга метнулась следом за ними на галерею – чтобы увидеть зрелище, которое она не забудет никогда, даже когда станет старой и дряхлой!

Ганна вырвалась на галерею почти одновременно с тетей Олей! Великанша уже протянула руку, чтоб ухватить беглянку за край свитера… В этот момент тетя Оля… подпрыгнула. И не успела Инга и глазом моргнуть, как ее детсадовская воспитательница оказалась на разболтанных перилах галереи. Старое дерево заскрипело под ее тяжестью…

– Что, не поймала? – тетя Оля ехидно усмехнулась в лицо надвигающейся на нее Ганне и… бестрепетно шагнула с высоты перил вниз, падая прямо на мощенный камнем замковый двор.

– Самоубилась! – ахнула Ганна, бросаясь к перилам. Инга кинулась следом…

Внизу, отделенная от перепуганных зрителей высотой примерно двух этажей, тетя Оля благополучно вылезала из сугроба, наметенного утром при чистке двора.

– Не уйдет! – азартно закричала Инга. – Мы ворота заперли! – Пока тетя Оля будет отогревать примерзший засов, они сто раз успеют ее догнать.

Но тетя Оля поступила по-другому. Пожилая владелица детского садика длинными скачками пересекла двор и… ловко цепляясь за выступы, залезла на стоящий у замковой стены сарай, подпрыгнула, ухватилась за выбитый край стены, подтянулась… И выскочив на полуразрушенную стену, побежала к воротам. Поверху! Очутившись над воротами и расположенным под ними подъемным мостом, она обернулась, издевательски помахала ошалевшим зрителям рукой и исчезла по ту сторону стены, так же ловко и быстро двинулась вниз, цепляясь за выступы каменной кладки.

– Что вы хотите – альпинистка. Мастер спорта, – вздохнула мама. Обернувшаяся Инга обнаружила, что у них за спиной толпятся остальные обитатели замка – не хватало лишь дяди Игоря с брокером да охранявшего их шофера.

– Тетя Оля была альпинисткой? – Только теперь Инга уверилась, что той ночью на стене замковой башни она видела именно свою детсадовскую воспитательницу. – Я об этом ничего не знала.

– Вы, дети, никогда не интересуетесь жизнью окружающих вас взрослых. Вы только хотите, чтоб мы интересовались вами! – сообщила ей мама. – Спорю на что хочешь – когда она пыталась показать тебе старые фотографии, у тебя сразу находились срочные дела!

– Ну убегла и убегла, – успокаивающим тоном сказала тетка Христина. – Далеко не уйдет!

– А ей и не надо – далеко, – отчеканил держащийся за ушибленную голову Пауль. – Вы что, тупые все, с первого раза не понимаете? На площадке перед подъемом к замку целая банда только ее сигнала и дожидается! Какая им разница – по рации его подадут или лично!

– Не грубиянь взрослым, Павло! – машинально бросила тетка Христина, не отрывая взгляда от дороги перед замком, отлично просматривающейся с высоты галереи. На ней, тая в отблесках позднего зимнего рассвета, мелькали огоньки фар. Тетя Оля не только хорошо лазала по стенам, но и быстро бегала.

– Ось и с Новым годом, – печально пробормотал Петрусь, глядя на натужно пробивающиеся сквозь снежные завалы угловатые «Хаммеры».

– А может… мы того… Они же только за этим… убивцем приехали… – пробормотал кто-то из селян. – Отдадим его, и пусть того… уезжают…

Инга почувствовала, как внутри у нее все сжимается. Конечно, зачем деревенским рисковать, защищая незваных хозяев замка?

– И жену его отдадим? И дочку малую? Всю жизнь я в нашей деревне, а не ожидал такого! – старый вуйко осуждающе покачал седой бородищей.

– Так они и уедут! – хмыкнула практичная Ганна. – Мы ж теперь все свидетели! По-тихому кончить ваше семейство не вышло, а теперь надо все село зачищать хоть тихо, хоть громко! Бо кто-нибудь про ее делишки да расскажет! – И гулко топая, она направилась обратно в замок, на ходу отдавая распоряжение: – Этих всех… – великанша ткнула в дядю Игоря, брокера и охранника, – под замок бы надо, да только как бы они отца твоего там все ж таки не придушили… – задумалась великанша.

– А вы папу выпустите! – крикнула Инга.

Ганна на мгновение задумалась, а потом покачала головой:

– Посидит пока твой батька, – отрезала она так решительно, что стало ясно – спорить бесполезно. – Немку кто-то ж ножиком все одно порешил. Волоките их вниз, мужики! – скомандовала Ганна деревенским. – А ты, Петрусь, бегом к подъемному мосту! Знаешь, что делать! – И, запахнув на себе кожух, Ганна твердым шагом полководца направилась на замковую стену.

Небо в первый новогодний день было светло-голубым и удивительно чистым, будто все облака, набежавшие с ночи, испугались и сгинули кто куда. Золотые лучи рассветного солнца расчерчивали голубизну неба нежными полосками, серебром вспыхивали на снежных шапках, покрывающих темный камень крепостных башен. Спрятавшись за полуразрушенный зубец стены, Инга чувствовала, как ее охватывает ощущение абсолютной жути и в то же время какого-то лихорадочного веселья. Она смотрела вниз на заснеженную дорогу, упирающуюся в тяжелый подъемный мост на ржавых цепях, на голые кусты, серебрившиеся обледеневшими ветками, и на хищные силуэты «Хаммеров», один за другим выныривающие на подъем и с неторопливой уверенностью направляющиеся к замку.

Четыре тяжелые машины остановились прямо на дороге, довольно далеко от отделяющей замок расщелины с переброшенным над нею подъемным мостом. Заглушили моторы – подъезжать ближе они не торопились. Дверца головной машины распахнулась, и на снег выбралась тетя Оля. Вместо обычной шубки на ней были надеты чужая кожаная куртка и лохматая шапка, делавшая ее похожей на лихую атаманшу из фильмов о Гражданской войне. Вполне атаманским – решительным и размашистым – шагом тетя Оля двинулась от «Хаммеров» к расщелине. Остановилась у самой границы подъемного моста. Сдвинув на затылок шапку, задрала голову, разглядывая возвышающуюся на гребне стены могучую фигуру Ганны.

«Будет требовать сдачи замка», – с замиранием сердца подумала Инга.

– Не надо усложнять и без того неприятную ситуацию, – тетя Оля говорила так, будто не убивать их явилась… а всего лишь объявить о банкротстве. – Откройте ворота сами – и все будет быстро и безболезненно.

– И как ты думаешь свои делишки скрыть? Якщо якись неизвестные такую прорву народу перебьють, та серед них олигарха з женой и дочкой – убивцев искать станут!

– Не станут! Зачем их искать, они тут все лежать будут! – совершенно хладнокровно объявила тетя Оля. – Вы сразу враждебно приняли новых хозяев замка, которые грозили вам выселением. А в ночь на Новый год напились – вы ведь, деревенские, сплошь алкаши и пьянь – и набросились на нас. Мои друзья, конечно, сопротивлялись и перебили нападающих. Но и сами – светлая им память – полегли все до одного. Спаслась я одна. Сумела пройти страшную заснеженную дорогу до города и едва живая добралась до людей, чтоб рассказать о кровавой трагедии в проклятом замке. Бедная, бедная моя подруга Алиса, несчастная девочка Инга, совсем юная… – Тетя Оля демонстративно всхлипнула.

– Муженька своего, значит, тоже со счетов списала, – глухо спросила Ганна.

– У нас совместное владение имуществом, – небрежно пожала плечами тетя Оля.

Инга обалдела. А она-то всегда жалела, почему ее мама с папой не любят друг друга так, как дядя Игорь и тетя Оля, которые никогда не ругаются, не спорят, не ссорятся и всегда нежно улыбаются. В четырнадцать лет нельзя быть такой дурой! Соображать надо, что настоящие, нормальные люди и ссорятся, и спорят, и ругаются, и не понимают друг друга… А если в семье все идеально, как на рекламе растворимого супа, – то на самом деле семья такая же дрянь, как эти пакетики!