— Как ты сказал?

Джин скорчил забавную гримасу.

— Фея.

— Фея? — засмеялась Линда.

— Фея-р-р-рический!

Линда со смехом повалилась на песок.

Джин невольно задержал взгляд на её гибком теле. Прежде он как-то не замечал, какие красивые у Линды ноги; к тому же короткое черное платье сейчас подчеркивало их изящество. Подруга всегда казалась ему очень складненькой. Почему же никогда ему не приходило в голову…

— Джин!

— Да?

— Когда я сказала, что тоже возбудилась, это была правда. Не думай, тебе не предназначается роль второй скрипки. Ты всегда казался мне очень привлекательным. Такой веселый, остроумный…

— Да черт побери! Ты тоже нравишься мне, Линда.

— Не думай… Ох, дьявол! Ты, наверно, думаешь… все, наверно, думают, что я холодная, как рыба. Бесполая.

— Нет.

— Да. Я знаю. Но это не так. У меня тоже есть сексуальные потребности.

— Никогда не сомневался.

— Джин, почему бы нам с тобой…

— Говорят, секс губит дружбу.

— В самом деле? Ладно, я не настаиваю. Правда, не настаиваю.

— Проблема не в том, Линда. Не в…

Мысли у него путались, и он пришел к выводу, что поцелуй выразит его чувства лучше слов. Джин наклонился…

Их поцелуй, однако, был прерван звуком приближающихся шагов.

— Вот славное местечко! — произнес мужской голос. — Черт, уже занято! И похоже, мы помешали…

Джин и Линда откатились друг от друга и сели.

Это оказались лорд Питер и Клив Далтон в сопровождении двух горничных в саронгах. Улыбающиеся темнокожие женщины были очень хорошенькими.

— Простите, друзья, — сказал лорд Питер, извиняющимся жестом взмахнув бутылкой. — Мы просто ищем, где бы поплавать в лунном свете.

— Располагайтесь, — гостеприимно сказал Джин, постаравшись скрыть досаду.

— Мы не хотим… — начал было Клив Далтон.

— Ох, это всего лишь Джин и Линда, — усмехнулся лорд Питер.

— Пойду-ка я домой. — Линда надела туфли. — Устала.

Она посмотрела на Джина. Их взгляды встретились. В воздухе витало ощущение невысказанного вопроса.

— Спокойной ночи, — сказал Джин.

Линда пошла к отелю между деревьями. Джин долго глядел ей вслед, чувствуя себя раздосадованным, сбитым с толку, неуверенным.

Потом он повернулся к непрошеным гостям. Их одежда уже грудами лежала на песке. Парочка брела по мелководью в свете огромной луны, сопровождаемая собственными тенями.

«Пятое колесо в телеге — вот кто я такой», — подумал Джин и пошел вслед за Линдой, но потом остановился.

Он и сам не знал, чего хочет.

И побрел по побережью в поисках уединения, спокойствия и… темноты. Ему нужно было обдумать кое-что очень важное.

«Почему именно сейчас, — снова и снова спрашивал он себя, — после всех этих лет?»

Подвал

Заплесневелый старый склеп начал увеличиваться в размерах, заодно обрастая новыми удивительными деталями. Когда трансформация завершилась, он превратился в роскошный сераль, которым не погнушался бы и султан, — с коврами, гобеленами и подушками. Жаровни источали благоухающий аромат ладана, в блестящих серебряных светильниках горело ароматное масло.

Торсби и Фетчен раскинулись на роскошных коврах, каждый в окружении восьми гурий.

— Очистите-ка для нас виноград, лапочки, — велел Торсби.

Обнаженная молочно-белая рука взметнулась в воздух, щелкнула большим и указательным пальцами с алыми ногтями.

— Боги, и впрямь чистый виноград.

— Все, что пожелаешь, о великий, — молвила гурия рядом с Торсби.

Лениво скользя рукой по обнаженному гладкому женскому телу, Торсби взял в рот виноградину, сладкую, тающую на языке. Вкус был изумительный — ничего подобного ему пробовать не доводилось.

— Господи, если этот чертов виноград такой, то какая же остальная еда?

— Какая, к шуту, еда? — спросил Фетчен, с трудом отлепив губы от ближайшей гурии.

И тут же облапил другую.

— Да, — согласился Торсби. — Тут не до еды.

— Что же ты медлишь, о великий? — спросила гурия с волосами цвета меда.

— В самом деле! — вторила ей светловолосая подруга. — Возьми меня, мой господин!

— Нет, возьми меня! — воскликнула темноволосая и темноглазая красавица.

— Нет, меня!

— Меня!

— Дамы, угомонитесь! — не выдержал Торсби. — В данный момент предложение явно превышает спрос. Кроме того, не хотелось бы очень быстро пресытиться. В смысле, чем дольше ожидание, тем сильнее страсть.

— Ты никогда не пресытишься, о великий, — сказала зеленоглазая брюнетка. — Твоя способность наслаждаться не имеет предела.

— Меня всегда удивляло, почему я так быстро испытываю прилив энергии после этого, — заявил Торсби. — Ты имеешь в виду…

— Да, великий. Ты можешь удовлетворить любое свое желание, вкусить все возможные наслаждения страсти, но сил у тебя не убавится.

— Черт побери! Ну, в таком случае…

Торсби оторвался от бутылки с вином — которая, кстати, не пустела, сколько бы он ни пил.

— Это относится к любым ощущениям, — сообщила ему рыжеволосая. — Вкус, прикосновение, звуки, запах…

— Ну-ну, посмотрим, — сказал Торсби. — С прикосновениями, я так понимаю, у нас все в порядке. Вкус? Может, стоит все же подзаправиться?

Немедленно появился огромный стол, уставленный яствами, которыми не побрезговал бы и шах шахов.

— Попробуй вот это, о великий.

— И это тоже, наш султан!

— И это!

— Давайте по порядку. — Он обмакнул хлеб в какую-то непонятную подливку, прожевал и проглотил. — Боги!

— Понравилось, великий? Если нет, можешь приказать сварить повара в его собственном жиру.

— Боги! Фетчен, попробуй это!

— Чего? — спросил тот с набитым ртом.

— Попробуй вот эту штуку! Невероятно.

— Ещё, о прекрасный!

Взгляд Торсби метался туда и обратно.

— Вон то, пожалуй… Да… Хорошо… — Он съел кусок приправленного специями мяса. — Боги милосердные! Великолепно! Так ел бы и ел целый день, — хватая то одно, то другое, бормотал Торсби с набитым ртом. — Фетчен… м-м-м… Тебе обязательно нужно… м-м-м… попробовать вон ту…

— Черт возьми! — Фетчен схватил вертел с мясом молодого барашка и откусил кусок. Глаза у него чуть не вылезли на лоб. — Вот это да!

— Какие ещё ощущения желаете испытать, наши господа, великий и прекрасный?

Торсби повернулся к гурии с медово-янтарными волосами.

— Даже не знаю, что и придумать. Предлагай!

— Ну, мы ведь только начали, великий. Ты хотел бы поразвлечься немного во время еды?

— Отличная идея! — с энтузиазмом воскликнул Торсби, снова набивая рот. — Давай, детка.

— Что ты предпочитаешь, о великий?

— А какой у меня выбор?

— Музыканты, певцы, акробаты, фокусники…

— Давай танец живота, ха!

— Каждый твой каприз — закон для нас, о могущественный властелин!

В сопровождении музыкантов появились девушки, исполняющие танец живота. Каждая по красоте не уступала остальным гуриям и была столь же соблазнительна. Они извивались и покачивались; браслеты звенели, медные тарелки стучали друг о друга, барабаны били, дудки гудели.

— Фантастика! — воскликнул Торсби.

— А когда они надоедят, ваше великолепие, достаточно просто махнуть рукой, и они исчезнут.

— Ни за что! Пусть их будет побольше, и пусть каждая вихляется сладострастнее прежних. Такова моя воля! — Торсби отпил ещё глоток амброзии. — Похоже, я приобретаю в этом деле сноровку.

— Слушаем и повинуемся! — хором воскликнули гурии.

— Давайте только внесем немного разнообразия. Пусть появятся… чечеточники там или кто-нибудь в таком роде. Хоровое пение тоже неплохо. Артисты варьете.

— Все твои желания будут исполнены, о великий и могущественный султан.

— Вот это по мне. Согласен, Фетч, старина? Эй, Фетч? Ох, Фетч!

То, что недавно было Фетченом, превратилось в груду обнаженной плоти, красиво обрамленную разнообразной едой.

— Ну ты даешь, — пробормотал Торсби себе под нос.