Линда не понимала: спит она или бредит. Но точно не бодрствует. Калиб ведь простился. Ушел. На этот раз навсегда. И всё же… Всё же…

— Нам нужно торопиться, малышка. Здесь нельзя оставаться.

— А?

Слова не шли. Совсем.

Он шутит? Или издевается?

— Ли, некогда объяснять, — Калиб шагнул к ней и положил ладони на плечи. Теплые ладони, живые. — Просто поверь мне. Нам нужно уходить. Сейчас.

— Нам?

— Да, малышка. Нам. Я увезу тебя отсюда.

— Но… но…

— Тебе грозит опасность. Но я никому не позволю тебя обидеть.

В висках стучало. Мысли натыкались одна на другую. Однако Линда была не из тех, кто прятал голову в песок. Она не удирала от опасности. И уж точно предпочитала знать, с чем имеет дело. Неужели дело в расследовании смерти Айседоры? Эвелин всё узнала и готовится нанести удар? Но как Калиб узнал?

Стоп! Тогда и Пьер в беде!

— Я не брошу напарника на растерзание Эвелин Кармайкл!

— Пьера? — удивился Калиб. — О! Ему ничего не грозит. И дело вовсе не в Эвелин. Ли! — он схватил ее за руки. — Послушай очень внимательно. Я нарушил десятки правил, придя сюда сегодня. Но это стоит того. Ты того стоишь, малышка. Не могу объяснить всего. По крайней мере, сейчас. Просто доверься мне. Прошу! Ты мне веришь, Ли?

— Да, — прошептала она, хотя в голове вертелся миллион вопросов.

При жизни Калиб ни разу ее не подводил. Не считая последнего дня, когда остался спасать Айседору, пожертвовав собой и превратив любимую женщину во вдову.

— Но… но… ты ведь снова исчезнешь… — добавила она, с трудом сдерживая слёзы.

А Калиб улыбнулся. До боли знакомой улыбкой. Мягкой, родной.

— Нет, малышка. Я больше никуда от тебя не денусь.

Он не позволил ей произнести ни слова. Прильнул к губам, заставив забыть обо всем на свете, кроме них двоих. Поцелуй получился нежным, призывным и… соленым. Из-за слёз, что таки брызнули у Линды из глаз…

— Отправь сообщение Пьеру, — велел Калиб, когда отстранился вечность спустя. — Напиши, что уезжаешь из города на неделю-другую, обдумать сложившуюся ситуацию. Ни к чему его тревожить.

— Но мы с ним только что попрощались, — возразила Линда. — Он удивится.

— Не думаю, — Калиб поцеловал ее в лоб. — Ты девушка непредсказуемая. И Пьер это отлично знает. Напиши, что приняла это решение только что.

— Но…

— Ли, сделай, как прошу, не спорь. И собирай вещи. Самое необходимое.

Линда покосилась на стоящий в дверях чемодан, с которым вернулась из Черного сокола. Нет, его содержимое не подойдет. Нужно запастись теплыми вещами.

…Двадцать минут спустя Линда с Калибом вышли из дома. Ее сердце безудержно стучало. Всё ещё не верилось в реальность происходящего. Мертвый муж собирается увезти в неизвестном направлении и обещает никуда не исчезать. Причем, целуется, как очень даже живой. Калиб, тем временем, достал из кармана кожаной куртки нечто, смахивающее на пульт от телевизора, только уменьшенный раза в три, и нажал кнопку.

— Что это? — спросила Линда с подозрением.

— Отличная штука, помогающая прятаться от камер. Нас не должны отследить, — Калиб заговорщицки подмигнул. — Кстати, об этом. Давай телефон.

Линда подозревала, муж вытащит сим-карту, но он отключил звук и вибросигнал, а потом с помощью всё того же «пульта» открыл заднюю дверцу припаркованной на временной стоянке спортивной машины и бросил телефон под сиденье.

— Пусть охотятся за призраками, — пояснил с мальчишеской улыбкой и поманил Линду за собой — к черному внедорожнику. — Надеюсь, ты не разлюбила дорогу. Она предстоит не близкая.

— Не разлюбила, — отозвалась та, подумав, что это относится не только к дороге, но и к спутнику…

****

Они ехали больше двенадцати часов, останавливаясь лишь перекусить и немного размять ноги, но Калиб так ничего и не объяснил. Большую часть времени вел автомобиль сам. Только раз пустил за руль Линду, когда понял, что она вот-вот взбунтуется. Он хорошо ее знал. Слишком хорошо. Понимал, когда надо погладить по холке, дать пряник, а когда проявить строгость. Последнее пока точно б не сработало. Поэтому Калиб старался быть белым и пушистым, насколько позволяли обстоятельства.

— Значит, вы с Пьером всё выяснили об Айседоре, — проговорил он с легкой усмешкой, когда они вновь поменялись местами. — Хорошая работа. Но результат опасный.

— Угу, — отозвалась Линда, роясь в сумочке в поисках пудреницы. Хотелось хоть чуть-чуть освежить лицо. Она не успела передохнуть после одного путешествия, как отправилась в другое, а это не красит ни одну женщину — Только не понимаю, почему ты защищал Эвелин?

— Никого я не защищал, Ли. Просто знал, что Эвелин Кармайкл не суждено понести наказание. Да и Дора не в обиде. В смысле… У нее были иные планы. Но что случилось, то случилось. Она нашла себе новое применение в… хм… ином мире.

— Какое еще применение? — спросила Линда сердито. — Не можешь сказать? Даже после того, как явился и умыкнул меня? Хотя сам же утверждал, что мне полагается выйти замуж и нарожать детей.

— Ли…

— Или это ваш сговор с Айседорой? Вы же, как я понимаю, общаетесь после смерти. Вот и решили вернуть себе бывших вторых половин. Разделяй и властвуй, не так ли говорят?

— О чем ты?

— Ты же в курсе, что Айседора встречалась с Джеймсом Донованом, чем и подписала себе смертный разговор? И тебе заодно!

— В курсе. Они встречались. Но причем тут мы?

— О! То есть, ты не в курсе, что с Джеймсом Донованом теперь встречаюсь, в смысле, сплю я?

Ох, зря она это сказала. Очень зря. От неожиданности Калиб выпустил руль, и внедорожник вознамерился отправиться прямиком в кювет. Хорошо, что ведьмовская реакция Линды не подкачала. Умелым пасом она заставила тяжелую машину выровняться и остановиться у обочины.

— Черт бы тебя побрал, Калиб, — прошипела Линда, поправляя растрепавшиеся волосы. — Я сбежала с тобой не ради того, чтобы умереть.

— И то верно, — отозвался он, вытирая вспотевший лоб, а потом внимательно посмотрел на жену и спросил: — Это правда? Про Донована? Или ты сказала это в отместку?

Можно было соврать. Но какой смысл?

— Правда. Что-то наклевывалось. В смысле помимо секса. Но я сама не знала, что именно. А потом… потом началась вся эта кутерьма и… Вороньи боги! Откуда столько укора во взгляде? Я уже давно стала, как Пьер. Снимаю мальчиков в баре и тащу в постель. А чего ты ждал, Калиб? Ты умер, между прочим! А я человек. В смысле, ведьма. С потребностями, пороками и недостатками.

Он молчал, а Линда потерла ноющие виски и продолжила:

— Иногда мне кажется, что всё дело в тебе. В твоем влиянии. Рядом с тобой я становлюсь лучше, чем есть. А всё остальное время…

Она махнула рукой, решив не договаривать. И так всё ясно. Калиб всегда был идеальным. Поступал правильно. А Линда старалась соответствовать, чтобы не разочаровать мужа. Чтобы Калиб не решил, что она недостойна его любви.

— В моем влиянии… — протянул тот в ответ. — А я считал, всё наоборот. Не встреть я тебя, жизнь сложилась бы иначе, пошла под откос. Я ведь успел побывать в колонии. Знаю, как легко перейти на темную сторону из-за злости на несправедливость вселенной. Я бы что-нибудь обязательно натворил. Серьезное. Убил дядю, к примеру. Но появилась ты и спасла меня.

Линда всхлипнула. Она признается в измене. В десятке измен. А Калиб называет ее спасительницей. Не безумие ли? Да, технически Линда не изменяла мужу. Она поклялась ему в верности, пока смерть их не разлучит. Но смерть разлучила. Вот только Линда всё равно почувствовала себя предательницей. Муж ведь сидит рядом. И ему больно. Больно от того, что она провела десятки ночей в объятиях других мужчин.

— Расскажи об Айседоре, — попросила она, чтобы не говорит о личном.

Слишком тяжело. Для обоих.

— Что ты хочешь знать? Правда, я не могу рассказать, где она сейчас, и чем занимается.