Исель прижалась к стене и отчаянно завопила, закрыв глаза. Керрик же, наоборот, встал лицом к двери, стиснул кулаки. Он жалел только, что у него нет копья… Если бы только было копье…

На этот раз появились две мургу; может, он уже видел их, может, нет. На первый взгляд никакой разницы, все они на одно лицо. Огромные, чешуйчатые, толстохвостые, они были покрыты отвратительными пятнами, на спинах топорщились уродливые гребни. Эти мургу ходили, как тану, и умели брать предметы уродливыми клешнями с двумя большими пальцами.

Когда они вошли, Керрик медленно отступил, потом еще… пока спиной не коснулся стены… Отступать было уже некуда. Они смотрели на него равнодушными глазами, и он вновь затосковал… Копье бы… Одна из мургу дернулась и повела руками, издавая мяукающие звуки. Керрик так прижался к стене, что заболели лопатки.

– Они еще ничего не ели? – спросила Энге.

Сталлан сделала отрицательный жест и указала на тыквы.

– Хорошее мясо, обработанное энзимами, годное в пищу. Сами они обжаривают мясо, и я решила, что сырое они не станут есть.

– А фрукты ты им не предлагала?

– Нет, они едят мясо.

– Может быть, они всеядны. Мы не много знаем об их привычках. Принеси фруктов.

– Я не могу оставить тебя с ними одну. Сама Вейнте приказала мне охранять тебя, – произнесла охотница дрогнувшим голосом, не зная, что делать.

– Я справлюсь с обоими маленькими зверями, если придется. Они уже на тебя нападали здесь?

– Когда их только принесли. Самец злобный. Пришлось побить, чтобы прекратил злиться. Но с тех пор не нападал.

– Я в безопасности. Ты выполнила приказание эйстаа, а теперь исполняй мое.

Сталлан не оставалось выбора. Она нерешительно вышла, и Энге задумалась. Как же вступить в общение с этими существами? Самка лежала лицом к стене, издавая все тот же высокий звук. Небольшой самец молчал, еще бы – он глуп, как положено самцу. Энге наклонилась, приподняла самку за плечо и постаралась повернуть лицом к себе. Оказалось, что к теплой шкуре животного можно прикоснуться без отвращения. Вой усилился – и внезапно острая боль пронзила ей руку.

Завопив от неожиданности, Энге тряхнула рукой – самец покатился на землю. Зубы зверя прокусили ей кожу, выступила кровь. Выставив вперед когтистую руку, она разгневанно зашипела.

Зверь на четвереньках пополз в сторону. Она нагнулась над ним. И остановилась, осознав свою вину.

– Да, мы виноваты, – сказала она, едва гнев отступил. – Мы убили почти всю твою стаю. Тебя нельзя винить в твоем поступке. – Потерев укушенную руку, она поглядела на яркое пятно крови.

Дверь отворилась, вошла Сталлан с тыквой, полной оранжевых фруктов.

– Самец укусил меня, – спокойно сообщила Энге. – Они не ядовиты?

Отбросив тыкву в сторону, Сталлан бросилась к ней, взглянула на рану и занесла кулак над съежившимся самцом. Легким прикосновением Энге остановила ее.

– Не надо. Это я виновата. Как укус?

– Неопасен, если вовремя очистить рану. Пойдем, я ее обработаю.

– Нет, я останусь здесь. Не следует обнаруживать страх перед этими зверями. Со мной все будет в порядке.

Сталлан неодобрительно покачала головой, но поделать ничего не могла. Она торопливо вышла наружу и вскоре возвратилась с деревянным ящичком. Она достала из него бутылку с водой и промыла рану, потом сняла крышку с нефмакела и положила его на руку Энге. Влажное прикосновение пробудило дремлющее животное, и оно прилипло к ране, выделяя антибактериальную жидкость. После чего Сталлан достала из ящика две узловатые черные шишки и произнесла:

– Придется связать самцу руки и ноги. Уже не впервые. Слишком злобный.

Маленький самец пытался спастись, но Сталлан поймала его, швырнула на пол и коленом придавила спину, придерживая одной рукой. Другой она схватила живые путы, обернула их вокруг лодыжек зверя и вставила хвост веревки в ее пасть. Повинуясь рефлексу, живая веревка заглотнула свой хвост, тело ее напряглось. Когда самец оказался надежно связанным, Сталлан отпихнула его в сторону.

– Я останусь и буду тебя охранять, – произнесла она. – Я должна. Вейнте приказала тебя защищать. Я отлучилась на миг, и ты ранена. Я не могу допустить этого более.

Энге жестом выразила вынужденное согласие. Поглядела на брошенную тыкву и раскатившиеся по полу фрукты. Она указала на распростершуюся на полу самочку.

– Я возьму эти круглые сладости. Ты поверни ее лицом ко мне, чтобы она меня видела.

Исель отчаянно завопила, когда холодные руки марага схватили ее, грубо развернули и прислонили к стене. Она вцепилась зубами в костяшки пальцев. Второй мараг, тяжело ступая, подошел поближе, остановился, топнул и поднял вверх апельсин. Рот его медленно раскрылся, обнажив два ряда остроконечных зубов. Издав громкий вопль, он помахал апельсином в воздухе, одновременно царапая пол когтями. Исель только стонала от страха, не чувствуя, что прокусила кожу на пальцах, и кровь заструилась по ее подбородку.

– Это фрукт, – сказала Энге. – Круглый, сладкий, хороший, чтобы есть. Наполняет живот, ты радуешься. Еда дает силы. А теперь делай, как я велю! – Сначала она уговаривала, а потом стала приказывать: – Ты возьмешь этот фрукт и съешь!

Заметив кровь, она поняла, что зверь поранил себя сам, и в негодовании отвернулась. Поставив тыкву с фруктами на пол, она знаком поманила Сталлан к двери.

– У них есть грубые орудия, – сказала Энге. – Ты говорила, что они сооружают что-то вроде укрытий, и даже крупные звери им служат. – Сталлан кивнула. – Должно же у них быть что-то похожее на разум?

– Но это не значит, что они должны уметь разговаривать.

– Верно подмечено, охотница. Но пока приходится предполагать, что у них есть язык, с помощью которого они общаются между собой. И мелкие неудачи не остановят меня. Смотри, самец шевелится. Должно быть, почуял запах фруктов. Реакция самцов всегда груба: голод сильнее страха перед нами. Но он все еще озирается, он дикий. Гляди! – крикнула она победно. – Ест! Первый успех. По крайней мере теперь его можно кормить. И смотри-ка, тащит фрукт самке. Альтруизм – признак интеллекта.

Но Сталлан недоверчиво качала головой.

– И дикие животные кормят своих детей. И охотятся вместе. Я видела. Это не доказательство.

– Может быть, но я все равно верю… Если простые команды могут понимать даже лодки, почему нельзя думать, что подобные твари способны на это?

– Значит, ты будешь обучать их тем же способом, что и лодки?

– Нет. Поначалу собиралась именно так и поступить, но теперь хочу достигнуть более высокого уровня понимания. При обучении лодок приходится обеспечивать положительное и негативное подкрепление немногих команд. Ошибки наказываются электрическим ударом, кусочком еды поощряется правильный ответ. Такое обучение пригодно для лодок, а этих животных я не собираюсь учить, с ними я должна разговаривать.

– Говорить трудно. Многие из тех, кто вышел из моря на сушу, так и не научились этому.

– Ты права, охотница, все дело в развитии: молодняк с трудом осваивает взрослую речь, но в море, ты помнишь, они разговаривают между собой.

– Тогда учи этих зверей детской речи. Ее-то они должны освоить.

Энге улыбнулась.

– Прошло много лет с тех пор, как ты разговаривала по-детски. Ты помнишь, что это значит?

Она подняла руку, и зеленая ладонь медленно покраснела, она пошевелила пальцами. Сталлан улыбнулась.

– Каракатицы. Много.

– Ты помнишь. Но разве ты не видишь, как важен цвет ладони? Без этого не поймешь смысла моей речи. А эти лохматые умеют менять цвет ладоней?

– Не думаю. Я никогда не видела этого. А тела у них бело-красные.

– Может быть, в их речи это важно…

– Если только она у них есть.

– Действительно – если. Я должна пристальнее приглядеться к ним, прежде чем они начнут издавать звуки. Но велика необходимость заставить их разговаривать как иилане. Начнем с простейших выражений. Они должны понять полноту общения.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.