Некоторые иилане были внешне похожи на самцов: они двигались и сбивались в группы точно так же. Это наверняка и были самцы.

Иилане показывали на Керрика и отрывисто спрашивали друг друга о странной персоне.

Были там и иилане, каких он еще не видел, лишь в половину обычного роста. Они стояли группами, пропуская идущих, озабоченно озирались и молчали. Керрик притронулся к руке Этдиирг и вопросительно показал на них.

– Нинсе, – пренебрежительно проговорила она, – иилелбе.

«Безответные, тупицы». Керрик понял. Они явно не умели разговаривать и ничего не понимали, когда к ним обращались. Неудивительно, что их звали безответными. Этдиирг более ничего не пояснила, и он отложил вопросы до подходящего момента.

Амбесид оказался такой величины, что противоположной стены не было видно за волновавшейся толпой. Но перед процессией все расступились, и прибывшие проследовали к почетной солнечной стене, где на помосте, занавешенном мягкими тканями, среди советниц отдыхала Малсас'. Эйстаа блистала великолепием золотой и серебряной раскраски на лице и руках, золоченые завитки украшали ее сухое безгрудое тело. Она разговаривала с помощницей и, казалось, не замечала гостей, пока те не оказались перед нею. Тщательно выбрав момент, чтобы приветствие не превратилось в оскорбление, и твердо помня, кто есть кто, она повернулась, заметила Вейнте и подозвала к себе. Иилане расступились, чтобы эйстаа могли поприветствовать друг друга.

Керрик озирался и почти не слушал, о чем говорилось. Он перепугался, когда к нему подошли две иилане и схватили за руки. Они потянули его за собой, он испуганно взглянул на Вейнте, но она дала знак не сопротивляться и следовать за ними. Выбора не было. Его влекли прочь, и он покорился, а Инлену' послушно последовала за ними.

Поблизости от амбесида находилось странное сооружение. О размере его судить было трудно: оно полностью укрывалось за деревьями города. В обе стороны от входа расходились панели из какого-то прозрачного материала, разделенные древесными стволами. Прочные на вид двери были сделаны из того же материала, на поверхности их не было ни ручки, ни углублений. Не выпуская руки Керрика, одна из иилане надавила на упругую грушу у двери. Через некоторое время дверь отворилась, из нее выглянула фарги. Керрика втолкнули внутрь, Инлену' следом за ним. Дверь закрылась.

– Сюда, – произнесла фарги, обращаясь к Инлену', словно Керрика и не было здесь, и пошла вперед.

Все было необычно. Короткий коридор, облицованный тем же прозрачным материалом, вел к другой двери. За ней была еще одна дверь, следующая комната была поменьше. Там фарги остановилась.

– Опусти глазные мембраны, – обратилась она к Инлену', прикрыв глаза прозрачными защитными пленками.

А потом, растопырив большие пальцы, потянулась к лицу Керрика, чтобы опустить ему веки.

– Я слышал, – ответил тот, отмахиваясь, – убери свои грязные лапы от моего лица.

Открыв рот от изумления, фарги выслушала его слова и не сразу отреагировала.

– Важно, чтобы глаза были закрыты, – наконец произнесла она, зажмурилась и нажала красный выступ на стене.

Керрик едва успел закрыть глаза, как сверху на него обрушился поток теплой воды.

Капли затекли в рот – вкус был едкий и горький. Он плотно сжал губы. Душ прекратился, но фарги опять повторила:

– Глаза закрыты.

На них дунул ветер, быстро высушивший кожу. Керрик нерешительно открыл глаза. Фарги приподняла глазную мембрану и, когда увидела, что глаза мальчика открыты, подтолкнула его к последней двери – в длинную комнату с невысоким потолком.

Для Керрика все здесь было странным. Ничего подобного он еще не видел. Полы, потолки и стены – все было сделано из того же прочного материала. Солнечный свет просачивался сверху сквозь прозрачные панели, на полу дрожали тени листьев. Вдоль дальней стены протянулось возвышение, уставленное совершенно непонятными предметами. С ними возились иилане, даже не отреагировавшие на появление чужих.

Ничего не говоря, фарги оставила их. Инлену', как всегда, не интересовалась ничем, отвернулась и села на толстый хвост.

Наконец их заметили. Одна из работавших что-то сказала толстой иилане, с многозначительным видом разглядывавшей небольшой квадрат. Та повернулась, заметила Керрика и, громко топая, подошла поближе. У нее не было одного глаза, опавшая глазница сморщилась, оставшийся же был выпучен, словно от усердия – так старался он работать за двоих.

– Эссаг, посмотри! – громко крикнула она. – Посмотри-ка, что нам прислали из-за моря.

– Очень странное создание, – вежливо ответила Эссаг, – но все-таки похожее на прочие виды устузоу.

– Похож, только шерсти мало. Зачем этот материал? Снимите его.

Эссаг сделала движение вперед, но окрик Керрика остановил ее:

– Не трогайте меня! Я запрещаю!

Эссаг отступила, а толстая Икемеи радостно воскликнула:

– Говорит! Устузоу говорит! Невероятно. Следовало сказать мне об этом. Нет же, конечно, он просто заучил несколько фраз. Как тебя зовут?

– Керрик.

– Что я говорила? Хорошо выдрессирован.

Твердость заблуждения Икемеи начинала сердить Керрика.

– Ты ошибаешься, – ответил он. – Я разговариваю, как и все вы, и много лучше, чем та фарги, что привела меня сюда.

– Трудно поверить, – произнесла Икемеи. – Но предположим на миг, что ты говоришь сам, а не повторяешь заученное. А если так, то ты можешь отвечать на вопросы?

– Могу.

– Как ты прибыл сюда?

– Меня привезла Вейнте, эйстаа Алпеасака. Мы пересекли океан на урукето.

– Верно. Но это утверждение тоже можно заучить. – Икемеи задумалась. – Но есть предел заученным утверждениям. Я спрошу тебя о том, чего не могла знать твоя дрессировщица. Да. Расскажи, что произошло с тобой перед тем, как ты вошел в эту дверь?

– Нас омыли горькой на вкус жидкостью.

Икемеи одобрительно топнула ногой.

– Чудесно. Ты – животное, которое умеет говорить. И как это получилось?

– Меня научила Энге.

– Да. Если кто-то и способен на это, так только она. Но теперь замолчи и делай, как я велю. Подойди к рабочему столу.

Керрик видел, что они делают, но ничего не понимал. Эссаг увлажнила подушечку его большого пальца, а Икемеи резко ткнула чем-то острым. Керрика удивило, что он ничего не почувствовал, даже когда Икемеи стала выдавливать из его пальца крупные капли крови. Эссаг подхватывала их в крохотные контейнеры, захлопывавшиеся, когда она нажимала на крышку.

Затем ладонь Керрика положили на поверхность и потерли какой-то подушечкой. Сначала он почувствовал прохладу, потом рука словно онемела.

– Погляди сюда! – велела Икемеи, указав вверх на стену.

Подняв глаза, Керрик ничего не увидел. Поглядев на руку, он понял, что, пока он смотрел на стену, с ладони струнным ножом срезали тонкую полоску кожи. Боли он не почувствовал. Выступившие капельки крови немедленно прикрыли клейкой повязкой нефмакела.

Керрик более не мог сдерживать любопытство.

– Вы взяли мою кровь и кожу? Зачем?

– Любопытный устузоу, – сказала Икемеи, делая знак, чтобы он лег на низкую скамейку. – Нет конца чудесам этого мира. Я исследую твое тело, вот что я делаю. Эти цветные листы позволят провести хроматографическое исследование, а эти колонки, прозрачные трубочки, откроют мне химические секреты твоего тела. Ты удовлетворен?

Керрик молчал, ничего не понимая. Икемеи усадила ему на грудь какой-то серый клубень и похлопала его.

– Вот это существо сейчас излучает ультразвук, чтобы мы могли заглянуть в глубь твоего тела. Когда оно закончит, мы будем знать о тебе все… Вставай, мы закончили. Фарги покажет, как выйти.

Поглядев на закрывшуюся за Керриком и Инлену' дверь, Икемеи удивилась:

– Говорящее животное!.. Впервые мне хочется в Алпеасак. Я слыхала, что там очень много самых разнообразных и интересных форм устузоу. Я уже думаю о будущих исследованиях. Приказываю!..

– Я слушаю, Икемеи, – ответила Эссаг.

– Проведите все серологические исследования, полностью проверьте метаболизм. Дайте мне полную картину биологии этого существа. Тогда и начнем работать. – Икемеи повернулась к рабочему столу и добавила: – Следует поподробнее разобраться в метаболизме. Нам приказано отыскать паразитов и все, что только может вредить этим существам.