Бесцеремонный – самое вежливое слово, чтобы описать герцога, решила Кира и положила себе на тарелку лепешку. О, она предполагала, что человек его ранга привык обращаться с нижестоящими с большой долей снисходительности. И все же хотя Гевин Даггет и казался надменным, он имел влияние на мягкосердечного Джеймса и, возможно, мог даже заставить его отказаться от свадьбы. Герцог явно из тех, чье неодобрение нельзя недооценивать, если она хочет выйти за Джеймса, утихомирить скандал с лордом Венсом и найти место, которое сможет назвать домом.

– Счастливого вам пути, – сказала Кира, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно любезнее, и села за стол.

Гевин холодно поклонился и направился к выходу, но, оказавшись рядом с ее стулом, остановился.

– Мне сообщили, что вы племянница графа Уэстленда.

Чашка Киры замерла в руке. Она осторожно взглянула в сторону герцога и заметила в его глазах любопытство. Вероятно, он уже слышал и о скандале, и о ее происхождении. Его неодобрение по отношению к ней стало глубже, чем вчера; пристальный взгляд ясно показывал это. Попытка защититься от скандала не приведет ни к чему хорошему. И что она может сказать о своей смешанной крови? Кира была не больше рада этой реальности, чем он.

Персы избегали ее; англичане глазели на нее и перешептывались. Всю жизнь ей не хватало общества людей, пусть и немногих, которые принимали бы ее просто как человека.

Очевидно, что Кропторн не из их числа.

– Да, – сказала она, опуская чашку. – Но я почти не выезжала из деревни и никогда не встречалась с ним.

Кропторн задумчиво кивнул, как будто осмысливая ее слова. Вероятно, ему также известно, что несколько лет назад ее отец был изгнан из семьи, но если он предпочел изображать вежливое неведение, она поддержит его игру.

Темные глаза герцога блуждали по лицу Киры, как будто выискивая все новые доказательства ее персидской крови.

– Жаль. Я считаю его в высшей степени достойным джентльменом.

Конечно, герцог не может не восхищаться человеком, который судит о женщине по ее происхождению, подумала Кира. Он и сам сейчас делает именно это. Но неужели он действительно думает, что она невосприимчива к взглядам, любопытным и распутным одновременно? Кира знала, что люди перешептываются, когда она входит в комнату, и в глубине души не могла побороть смущение. Ей отчаянно хотелось, чтобы на нее смотрели, как на любую другую женщину и добропорядочную прихожанку. Увы, из-за одной только внешности она всегда будет не такой, как все. Четыре года детства, проведенные в Персии, оставили слишком глубокий след в ее душе. Как ни старалась Кира забыть те бурные времена, огненное солнце, пылающее над Каспийским морем, и растущие повсюду дикие тюльпаны, они все время жгли ее разум. Она вспоминала, как бегала за пищухами – зверьками с маленькими пушистыми хвостами, как искала крошечных крабов, живущих в холодных заводях. Англия была подлинным садом зеленой красоты, но воспоминание о суровом великолепии Загросских гор, возвышающихся над распростертой внизу бескрайней пустыней, никогда не покидало ее. Кира по-прежнему любила свою мать, и отрицание персидской крови было бы равносильно отказу от нее.

Выйти замуж за Джеймса и стать частью его маленького деревенского прихода, как понимала Кира, – это теперь единственная возможность для нее зажить нормальной жизнью. Если даже ей придется сразиться с Кропторном, чтобы добиться своего, она готова.

– Но признаюсь, больше всего я хочу после свадьбы зажить тихой жизнью в Танбридж-Уэллсе с мистером Хаулендом. Я не предполагаю поездку в Лондон в обозримом будущем. – Кира невольно вздохнула.

Брак и маленький деревенский приход, которым будет руководить Джеймс, дети и тихая сельская жизнь – это все, что ей нужно. Надежное противоядие от скандала. Бальзам, который поможет ей, в конце концов, найти свое место в обществе.

– Семья очень важна – ее с полным правом можно назвать краеугольным камнем нашего общества. Чего бы я не сделал, лишь бы увидеть своих родных счастливыми и благополучными.

В тоне герцога Кира уловила предупреждение. А вдруг он попытается расстроить ее свадьбу? Нет, он не посмеет!

Слова возмущения рвались с ее языка, но она сдержала их.

– Можете быть уверены, я всегда буду ставить комфорт и благополучие вашего кузена выше всего остального.

Герцог молчал, делая вид, что стряхивает пылинку с рукава своего бутылочно-зеленого сюртука. Когда он снова посмотрел на нее, Кира увидела плохо скрываемое раздражение в суровом взгляде его темно-карих глаз.

– Ваши намерения достойны восхищения, – произнес он, хотя явно не находил в ее словах ничего восхитительного. – Но при этом вы не должны совершенно отвернуться от своего дяди.

Очевидно, Гевин хотел, чтобы она возразила, испытала неловкость от его совета; но Кира не собиралась доставить его светлости такое удовольствие. Вместо этого она улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой.

– Знаете, я обдумаю ваши мудрые слова. Очень мило с вашей стороны интересоваться моими родственниками. Ну а у вас есть две сестры, не так ли?

Как она и ожидала, лицо герцога стало непроницаемым, как будто ставни закрыли наглухо перед надвигающейся бурей.

– Да.

– Когда мы познакомимся? Скоро они станут частью моей новой семьи, и я жду не дождусь встречи с ними, – подавляя улыбку, произнесла Кира.

Удивление на его лице было так забавно! Очевидно, герцог не ожидал, что над ним возьмет верх падшая простолюдинка.

Лицо Гевина снова стало бесстрастным.

– В настоящее время мои сестры в Лондоне готовятся к предстоящему сезону и не скоро вернутся в деревню. Желаю вам удачного дня.

С этими словами герцог удалился. Кире хотелось одновременно плакать и смеяться. Она была рада, что одержала верх над этим самодовольным типом, но боялась, что их битва еще не закончена. Он не одобрял ее, и она подозревала, что смешанная кровь еще доставит ей немало хлопот.

Все же Кира надеялась, что дела надолго задержат герцога в Лондоне, и они с Джеймсом успеют тихо обвенчаться. Тогда Кропторн может хоть повеситься на своем самомнении, ей уже будет все равно.

В лондонских джентльменских клубах к раннему утру сплетни, как правило, становились все развязнее – после многих партий в карты и бесчисленных напитков, и все же, глядя через стол на лорда Венса, Гевин надеялся, что сегодня все будет как обычно.

– Ваша светлость, – окликнул его один из джентльменов за столом.

Гевин взглянул на свои карты, как раз когда пробило три часа. Никаких надежд на выигрыш, но теперь это вряд ли имело значение. Он мог себе позволить проиграть ради того, чтобы получить нужные сведения о мисс Мельбурн.

Улыбаясь, он бросил на кон несколько банкнот.

– Господа?

Сидящий слева от него щеголь присвистнул.

– Леди Удача явно сидит сегодня на ваших коленях, не на моих, – сказал он, бросая карты на стол и вставая. – Доброй ночи.

– Я тоже пас. – Молоденький денди, случайный знакомый, вежливо кивнул Гевину.

Вот и хорошо, пусть эти двое уходят. Остались только он, лорд Венс и еще сын барона, чье имя он забыл. Если повезет, через полчаса он и вовсе останется с Венсом наедине и тогда сможет задать несколько прямых вопросов о мисс Мельбурн и об их... отношениях.

Весь день невеста Джеймса скользила где-то на окраине его сознания, словно улыбающаяся сирена со страстными глазами, – предмет, о котором он не имел права думать и все же никак не мог забыть о ее красоте.

Она была умна; их словесный поединок в утро его отъезда из Норфилда доказал, что эта женщина обладает больше чем просто хорошеньким личиком. Кира удивила его своей силой духа и умом, и она превзошла его.

С того момента, как он увидел ее четыре дня назад, его вожделение ни на мгновение не притупилось, а ее живой ум сделал ситуацию еще более интригующей.

Гевин глотнул бренди. Желать невесту кузена было глупо и в то же время опасно. По похождениям отца он слишком хорошо знал, что когда мужчина дает волю таким склонностям, он забывает о всякой осмотрительности.