Обычно мысль о двух красивых женщинах, готовых мне подчиняться, заставила бы затвердеть мой член. Но что происходит прямо сейчас? Полное отсутствие интереса с моей стороны.

— Нет. Я занят.

Глаза Оливера от удивления округляются.

— Слишком занят для киски? Это впервые, — он фыркает от смеха.

— Когда я закончу работу здесь, то отправлюсь к Хейлу. Мне нужно выяснить и устранить все недоразумения между нами раз и навсегда. Нам нужно откровенно поговорить обо всем этом или решить все в драке, как обычно делают парни.

— А что насчет Мейси? — Оливер фальшиво улыбается и скрещивает руки на груди.

Я массирую виски, устав от того, что он не дает мне покоя по этому поводу.

— А что насчет нее?

— Ты серьезно не собираешься ничего делать, а будешь лишь притворяться, что не любишь ее, да?

Опять колющая боль вспыхивает и гаснет у меня в груди.

— Переходи к чертовой сути дела, — рявкаю я.

— Ты должен рассказать Хейлу, что к ней чувствуешь.

— Иди лучше позаботься о наших гостях, Оливер, — я снова смотрю на экран ноутбука и продолжаю работу, игнорируя его, пока не вижу краем глаза, что он уходит. Пронырливый ублюдок. Если бы только он не был прав.

— А где сегодня вечером Бриэль? — спрашиваю я Хейла, любуясь видом на центр города, который открывается из окна их новой квартиры на тридцатом этаже. Внизу мерцают огни города, а вдалеке поблескивают темные воды озера Мичиган. В этом со вкусом обставленном пространстве чувствуется стиль их обоих.

— Вообще-то она пошла куда-то с моей сестрой. «Время девушек» или что-то в этом роде.

— Хм.

— У тебя что-то на уме, мужик? — Хейл встает рядом со мной у окон во всю стену, расположенных в гостиной, и передает мне напиток.

Я делаю большой глоток, чтобы набраться смелости, и жидкость обжигает мне горло, когда я ее проглатываю. Я встречаюсь с ним взглядом.

— Я приехал сюда сегодня вечером, чтобы все между нами прояснить. Я знаю, что ты не хотел, чтобы я околачивался рядом с Мейси, но сначала я пришел к тебе, если ты помнишь. Не пригласить меня на вечеринку в честь твоей помолвки было чертовски хреново.

Хейл тяжело вздыхает.

— Знаю, я очень дерьмово себя из-за этого чувствую. Твой подарок был очень щедрым. Еще раз спасибо.

— Дело не в подарке. Мне нужно знать, что между нами все хорошо.

— Пойдем, сядем, — Хейл направляется к кожаному дивану, а я сажусь в кресло напротив. Как только мы устраиваемся, он издает глубокий вздох. — Мейси — единственная семья, которая у меня есть. Меня изменила смерть наших родителей, из-за этого я быстро вырос и повзрослел. Я не был готов ко многому. И хотя я не был достаточно взрослым, чтобы стать законным опекуном Мейси, именно им я был в своей голове. Она была моей ответственностью. Ее образование, ее благополучие, с кем она зависала — все это стало моей ответственностью. Тогда она проводила большую часть времени со мной или с тобой, и я никогда о ней не беспокоился. Я знал, что ты будешь за ней присматривать, как за своей собственной сестрой.

Я внутренне съеживаюсь. Я никогда и близко не видел в Мейси свою сестру. Нет, мои намерения были гораздо более греховными, чем он думает. Чувствуя себя хуже, чем когда-либо, я снова сосредотачиваюсь на словах Хейла.

— Но это было тогда. И тогда ты был другим. Дело не только в том, что последние несколько лет ты интересуешься БДСМ, ты был просто другим человеком. Ты больше смеялся, улыбался, больше рисковал. Ты больше веселился. Сейчас же ты задумчивый и вспыльчивый, и по жизни не ищешь ничего, кроме игрушек на выходные, которых приводишь в свою личную игровую комнату в клубе и только Бог знает, что с ними делаешь, если слухи верны. Для своей сестры я хочу бо́льшего. Надеюсь, ты понимаешь.

— Конечно, понимаю. Я знаю, ты хочешь для Мейси самого лучшего. Я это понимаю, — но я тоже этого хочу.

Он печально мне улыбается.

— Ты изменился. Ты стал потерянным, сломленным человеком.

— Сначала Оливер, а теперь и ты, — бормочу я. На самом деле, сейчас я ощущаю чертовскую сильную усталость от людей, смотрящих на меня, как на потерянного щенка, который нуждается в спасении.

— Оливер? — Хейл приподнимает брови.

— Он говорил мне что-то подобное.

Хотя сейчас я пытаюсь преуменьшить значение того разговора, но слова Оливера все еще звучат у меня в голове. «Ты в нее влюблен». Возвращается это щемящее чувство в груди. Возможно, мне нужно будет подумать об этом.

Или, может быть, мне просто нужно посмотреть в лицо реальности. Мейси навсегда останется девушкой, которая от меня ушла, если я не смогу что-нибудь с этим сделать. А лучше сегодня вечером.

Хейл смотрит на меня с серьезным и мрачным выражением на лице.

— Полагаю, что говорю лишь о том, что хочу только лучшего для своей сестры. Против тебя я ничего не имею, потому что ты — мой лучший друг, но не думаю, что ты можешь предложить ей все то, чего она заслуживает.

Его обвинения причиняют острую боль, и я не могу удержаться от того, чтобы не ужалить в ответ:

— А ты спросил Мейси о том, чего хочет она? Ты знаешь ее вариант того, что она заслуживает? Разве ты не хочешь, чтобы твоя сестра была счастлива? Ты спросил ее, почему она пришла в «Жажду»?

Он разворачивается в мою сторону и прищуривается. Энергия вокруг нас меняется, становясь напряженной. Мы неосознанно принимаем боевые стойки, ни один из нас не говорит, даже не моргает.

— Я просто не хочу видеть, как ей причиняют боль, — говорит он, наконец, и его голос становится мягче.

Он прав. Меня охватывает чувство вины. Все эти годы я хранил в секрете от своего ближайшего друга кое-что очень важное, и теперь мне это кажется неправильным. Ужасно неправильным. Вероломным. Грешным.

— Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать, — мое сердце бьется быстрее, больно ударяясь о ребра.

Хейл наклоняется вперед, внимательно слушая.

— Мы с Мейси… много лет назад… — я смущен, и бросаю на него умоляющий взгляд. — Черт, только не бей меня, ладно?

— Черт возьми. Просто выложи уже все, Риз.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

— Тогда я ее любил.

— Вау, — он запускает руки в волосы, затем откидывается на спинку дивана. — Это не то, что я ожидал от тебя услышать. Я знал, что вы, ребята, тогда тесно общались, но... — его глаза округляются, а затем он подозрительно прищуривается, — подожди, ты любил ее как сестру или больше?

— Больше, — гораздо больше.

Сейчас, когда признался, я понимаю, что это последнее слово сняло груз с моей души, груз, который я носил в течение многих лет. Я хочу столько всего ему рассказать, чтобы облегчить совесть. Я хочу ему рассказать, что был безумно и сильно влюблен в Мейси, что хотел стать ее первым любовником, но не решился из-за уважения к нашей с ним дружбе. И как я был чертовски сломлен, когда она осенью уехала в колледж. И что я обратился к БДСМ, чтобы облегчить боль от того, что потерял Мейси.

— А сейчас? — он задумчиво на меня смотрит, словно пытается сложить вместе все кусочки головоломки.

Прежде чем у меня появляется возможность ответить, открывается входная дверь. В гостиную врывается взрыв женского смеха, когда в квартиру входят Бриэль и Мейси. Взгляд Мейси останавливается на мне, и ее улыбка мгновенно исчезает.

Это ранит больше, чем удар, который я ожидал от Хейла.

Бриэль приветственно улыбается нам обоим. Пересекает комнату и наклоняется, чтобы поцеловать Хейла в губы.

— Ты на вкус, как персик, — бормочет он.

— Веди себя хорошо, — она кокетливо ему подмигивает.

— Девушки, хорошо провели время? — спрашивает Хейл.

Мейси садится в кресло рядом с моим, и всего лишь ее присутствие заставляет мое сердце биться быстрее. Хотя так было всегда. Она действует на меня на каком-то химическом уровне, чего я никогда не мог объяснить.