15 Протокол заседания Экспертного совета Комитета по международным делам СФ 27.03.2003 г. с участием представителей УДП, Минимущества, Счетной палаты и др. См.: Приложение, док. 18.

«О зарубежной собственности РФ» (справка). Подготовлена Аналитическим управлением аппарата СФ.

16 «Известия.Ru», 17.02.2003 г. Гнев Кожина вызвал мой комментарий к хвастливому заявлению пресс-секретаря УДП Виктора Хрекова электронному варианту газеты «Известия» о том, что в связи с новым распоряжением премьера М.М. Касьянова о передаче «на баланс» УДП ряда объектов загрансобственности от РИА «Новости», бывшего «Интуриста», «Совэкспортфильма», Росзарубежцента Терешковой и др. «мы (УДП) будем пытаться зарабатывать на собственности…». Я же по просьбе редакции прокомментировал заявление В. Хрекова так: а что мешало «зарабатывать» ранее, кроме вопиющей некомпетентности чиновников УДП? Да, отметил я, «у российской собственности должен быть один хозяин. УДП — это хорошо, но это полумера. Необходимо создать при президенте Федеральное агентство по защите собственности России за рубежом». Вот Кожин и воспринял это предложение, которое я публично выдвигал с 1991 г. как выпад в его адрес: ведь как и П.П. Бородин, он считает УДП своими личными «шестью сотками».

Итак, наш рассказ об эпопее российского золота и недвижимости за рубежом завершился. И оказалось, что эта, казалось бы, частная финансово-имущественная проблема самым тесным образом связана с историей России, Европы и мира в XX веке.

В самом деле, если бы Николаю II удалось найти консенсус с «думской» оппозицией и тогдашними «олигархами», Россия лучше подготовилась бы к Первой мировой войне, а царскому и Временному правительствам не пришлось бы посылать 2/3 золотого запаса за границу для закупок бездымного пороха, снарядов, патронов и военной техники Подробнее о политической обстановке в России в период «снарядного кризиса» и вызревании кризиса «верхов» накануне Февральской революции см.: Сироткин В.Г. Почему «слиняла» Россия? Кн. 1. — М. Алгоритм, 2003. И тогда, возможно, не было бы никакого Октября.

Проблема зарубежного российского имущества вновь стала в повестку дня во время переговоров большевиков с Западом в 20-х годах, а вопрос о выплате «царских долгов» стал главным условием дипломатического признания СССР. Технология ведения этих переговоров, одним из главных авторов которой был наркомвнешторг и посол Леонид Красин, и сегодня — наше национальное «ноу-хау».

Это «ноу-хау» Красина пригодится при ведении переговоров в Швейцарии по «нацистскому золоту» и в Германии — по реституции перемещенных культурных ценностей.

Вновь стала актуальной ушедшая, казалось бы, в историческое небытие проблема монополии внешней торговли, за внедрение которой в период нэпа яростно боролся Л.Б. Красин, перетянувший на свою сторону Ленина и большинство в ЦК РКП(б).

Псевдолиберализация внешнеэкономической политики, формальным проявлением которой стало упразднение в 1996 г. МВЭС, привела к гигантскому бегству ворованных капиталов за границу (по данным Е.М. Примакова, в 1999 г. — до 20 млрд. долл. в год).

«Прихватизация» внутри страны перекинулась за границу — различные министерства и ведомства начали ускоренно делить зарубежную «советскую» собственность. Ключевую роль в этом дележе играли разные государственные и «акционированные» ведомства — Мингосимущество, Российский федеральный фонд имущества (РФФИ), Российский центр приватизации.

Приватизация зарубежной «советской» собственности для всех этих «контор» облегчалась отсутствием научной международно признанной методики оценки недвижимости, хотя, как отмечалось в справке Счетной палаты РФ в 1996 г. еще 12 декабря 1995 г. правительство специальным постановлением «Об инвентаризации собственности РФ, находящейся за рубежом» обязало Мингосимущество разработать такую методику «в месячный срок».

Конечно, принимать такие постановления может, в отличие от остального мира, только правительство Черномырдина, которое, как известно, всегда «хотело как лучше».

Тысячу лет существует Русь, и никогда в ней не было ни методик, ни оценок (отсюда — «умом Россию не понять»). Всегда было как в песне: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек». А сколько сто ят эти поля (и сегодня их оценочный кадастр — не более 15%), почем леса — никто никогда этого не знал. Да и Православная церковь освящала это неведение: «земля ничья, она Божья».

Отсюда с таким трудом прививалась на Руси частная собственность на землю, отсюда — и византийская «безоценочная элита» (чиновники), сами «с потолка» или исходя из интересов собственного кармана определявшие цену «лесов, полей и рек», а также оплату коммунальных услуг, проезда в общественном транспорте, соотношение доллара и рубля. Ведь реальная оценка национальных богатств грозила российским чиновникам самым страшным — разделением власти и собственности, что в XVIII в. уже произошло в Западной Европе и в США.

Такие попытки делались и в России (Николай I, граф Витте, Столыпин). Скажем, первое Министерство государственных имуществ было создано не при «царе Борисе», а при царе Николае I еще в 1837 г. успев оценить около пяти процентов «казенных» лесов и полей. Но едва в стране началась первая «приватизация» в связи с отменой крепостного права в 1861 г. как в 1866 г. тогдашние чиновники убедили нового царя Александра II упразднить это первое «Мингосимущество», ибо реальная оценка стоимости «лесов, полей и рек» мешала им воровать.

И только 160 лет спустя после николаевского эксперимента, в июне 1997 г. методика оценок возродилась на Всероссийской научно-практической конференции «Оценка национального богатства страны» в Парламентском центре в Москве благодаря усилиям академика РАН Д. Львова и бизнесмена М. Масарского.

Именно на этой конференции впервые публично прозвучали такие цифры и факты:

30 трлн. долл. — разведанные запасы минерального сырья;

17 квадриллионов руб. — основные фонды;

100 млрд. долл. — самая скромная оценка зарубежной недвижимости.

В 1972 г. была предпринята последняя по времени попытка оценить национальные богатства страны, так и не доведенная до конца.

Все участники конференции в один голос изумлялись, что, строя рыночную экономику (капитализм), наши рыночники-демократы за семь лет своего правления умудрились обходиться без основополагающего инструмента такой цивилизованной экономики — закона об оценочной деятельности.

Те же лоббисты, что добились упразднения МВЭС в 1996 г. в 1997 г. попытались было заблокировать закон об оценке (госорганы и независимые оценщики с лицензией, по типу нотариусов), принятый обеими палатами Федерального собрания (6 мая Президент наложил на закон «вето»).

Однако год спустя справедливость восторжествовала, а лоббисты-"приватизаторы" и чиновники-коррупционеры были посрамлены: 29 июля 1998 г. Б.Н. Ельцин все же утвердил важнейший Федеральный закон «Об оценочной деятельности в Российской Федерации».

Конечно, и при таком хорошем «оценочном» указе путь не будет слишком легким, коль скоро даже с переводом уже законной федеральной собственности (зданий посольств, торгпредств, бывших совзагранбанков и т.д.) из-под юрисдикции несуществующего СССР на баланс Российской Федерации возникают проблемы. Как сообщил начальник отдела Юридического управления МИД РФ С.В. Шитьков, на 1 мая 1999 г. в 34 странах «советская» недвижимость юридически все еще числится… за СССР. Препятствуют этому главным образом Украина и Грузия: они разослали даже специальные ноты с требованием заблокировать процесс переоформления, ссылаясь на то, что их парламенты не ратифицировали соглашение глав государств СНГ от 30 декабря 1991 г. При этом вопрос о перерегистрации с 1997 г. (18 февраля 1997 г. Верховная Рада обусловила свое согласие на ратификацию «предоставлением российскими властями Украине полной информации об активах и долгах бывшего СССР за рубежом») из чисто юридического трансформировался в политический: дележ совзагрансобственности превратился в украинско-российских отношениях в дележ «второго» Черноморского флота.