— Ой, какая чудесная кукла! — воскликнула бабушка. — Смотрите, подушечка!

— Я сложил для тебя песню, — сказал Засыпайка:

И они в самом деле пришли — все куклы, которых водила Буратино за двадцать пять лет работы в театре. Они закружились в хороводе вокруг именинницы, а потом подняли ее вместе со стулом в воздух.

— Голубчики вы мои! — воскликнула Буратино и всплеснула руками. — До чего вы мне дороги!

Публика хлопала в ладоши, бабуля смахивала слезы умиления. А Засыпайка, Мати и Тупс поняли, что без них юбилей Буратино не был бы и вполовину таким радостным.

— А чем мы сегодня займемся? — спросил Засыпайка, когда мягким весенним вечером снова появился у Мати.

— Не знаю, — вздохнул Мати. У него в голове не было ни одной интересной мысли. Хоть с огнем ищи — ни единого увлекательного плана.

И это его огорчало. Ведь стоило только захотеть — и любое его желание исполнилось бы. А он, бедняжка, и пожелать-то уже ничего не в силах, потому что разучился мечтать.

В самом деле, чем бы заняться?

— Можно, я скажу? — донесся из-под кровати тоненький, смешной голосок, и оттуда вылез Тупс.

— Конечно! — подбодрил его Мати. — Говори!

Тупс раскрыл пасть, но снова захлопнул и, наклонив голову, застенчиво посмотрел в сторону.

— Как ты думаешь, Тупс, — сказал Засыпайка, — не устроить ли нам небольшое трипство?

— Не зна-аю, — с сомнением протянул щенок.

— Или какое-нибудь трапство похитрее? — предложил Засыпайка.

— Не зна-аю, — Тупс сел и стал задней ногой чесать за ухом.

— Ну, что же, — продолжал Засыпайка, — не остается ничего другого, как устроить изрядное трипс-трапс-трульство.

— Вот-вот! — прогавкал Тупс, поднялся и стал гоняться за собственным хвостом. — Вот-вот! Вот-вот!

— Прекрасно! — воскликнул Мати. — А что же это такое, то, чем мы займемся?

Тупс перевел свои блестящие глазки-пуговицы с хозяина на Засыпайку, потом поднял уши торчком и заискивающе завилял хвостом.

— Да говори же! — потребовал Мати.

— Можно мы устроим мой день рождения? — пропищал щенок.

— Понарошке или по-настоящему?

— По-настоящему. Но можно и понарошке, — ответил Тупс. — Главное, чтобы у меня был день рождения, как у Буратино, и я получил бы подарки.

— Урр-раа! У Тупса день рождения! — закричал Мати.

— Поздравляю! — торжественно произнес Засыпайка и пожал щенку правую переднюю лапу. — Желаю большого счастья.

— Спасибо, — ответил щенок, как и подобает в таких случаях, и пустился обнюхивать углы комнаты.

— Тупс, ты что ищешь? — поинтересовался Мати.

— Подарки, — донесся из-за шкафа голос Тупса.

— Подарки ты выберешь себе сам, — объявил Засыпайка. — Мы втроем пойдем в город, и ты покажешь нам, что тебе хочется.

— Здор-рово! Здор-рово! — прогавкал Тупс. — Это мне нр-равится! — От радости он снова погнался за своим хвостом и завертелся волчком, пока голова у него не пошла кругом, а лапы не разъехались, так что он плюхнулся на пол.

Мати, Засыпайка и Тупс шли по улице — Тупс впереди, возбужденный, как когда-то именинница, а Мати и Засыпайка следовали за ним, сгорая от любопытства: какой же подарок выберет Тупс?

Мати, например, выбрал бы велосипед, большую трубу, барабан и что-нибудь еще, чем можно, как говорит папа, устроить дьявольский тарарам.

А Тупс? Он все-таки собака. Что может захотеть на день рождения собака?

Яростное рычание и жалобный ответный писк Тупса прервали размышления Мати. Они как раз проходили мимо сада Майлиного дедушки, где жила большая черная овчарка Демон. Этот пес ненавидел весельчака Тупса.

Демон бесновался от зависти! Он ненавидел Тупса за то, что щенок ходил с Мати повсюду. Сам Демон с утра до вечера и с вечера до утра должен был сторожить хозяйский дом и дальше собственного забора не выходил ни разу. Он видел, как во время особенно сильной толкотни на улице Мати прятал своего любимца в сумку или даже за пазуху, и это окончательно выводило псину из себя! Демона никто никогда не брал на руки, — вот что постоянно отравляло ему жизнь.

К тому же во время одной из прогулок Тупс в своем щенячьем простодушии сунулся носом в проволочную сетку, чтобы свести знакомство с большой собакой. Но овчарка была настолько оскорблена подобным неуважением, что в бешенстве бросилась на Тупса, и только частая сетка спасла щенку жизнь.

С той поры Тупс всякий раз трясся, когда они приближались к этому страшному месту. И всякий раз Демон с яростью бросался на них, хотя прекрасно знал, что ограда ему помешает.

Так и сегодня: Демон за оградой исходил злостью, лаял до хрипоты, и сердце Тупса еще долго колотилось, как у испуганного птенца, а кисточка хвоста безвольно опустилась и мела пыль. Засыпайка и Мати свернули за угол, ужасающий Демон остался далеко позади, и хвост Тупса снова свернулся в озорную баранку.

Но в тот момент, когда Тупс снова задумался о подарках, на него налетел огромный сенбернар и одним ударом лапы повалил на спину.

— Султан, что ты делаешь! — закричал на него Мати. — Нельзя! Сегодня у Тупса день рождения.

Вместо того, чтобы устыдиться, Султан лизнул Мати в щеку и вновь сбил с ног приподнявшегося было щенка. Он делал это не со зла. Просто большому псу нравилось возиться с маленьким, и он вертел своего приятеля лапой и носом, как игрушку.

Тупс отчаянно скулил. Конечно, лестна, что такая большая собака проявляет к тебе симпатию, играет с тобой. Но игра эта нагоняла страху, потому что Тупс все-таки был создан собакой, а не мячом, чтобы вертеться в лапах разыгравшегося Султана.

И вдруг Тупс понял, что пожелать на день рождения!

— Можно мне пожелать, — пропищал Тупс дрожащим голосом именно в тот момент, когда Султан здорово встряхнул его, — чтобы я стал огромной и сильной собакой, а все остальные, все овчарки и сенбернары, все боксеры, и терьеры, и пудели пусть станут совсем маленькими! Такими крошечными, хоть ветром уноси!

— Твое желание для меня закон! — отвесил Засыпайка глубокий поклон. Он легонько погладил Тупса по голове и прошептал:

И щенок стал расти на глазах!

— Мати, залезай! — крикнул Засыпайка, ловко карабкаясь Тупсу на шею. — Живей!

Тупс склонил левое висячее ухо, и мальчик уцепился за него. Потом бывший щенок поднял уши торчком и закинул хозяина себе на спину. Собака была уже размером со слона. Сидя у нее на загривке, друзья без труда могли заглянуть в окно второго этажа.

Важно и самоуверенно Тупс двигался по улице. Сердце его ликовало: теперь он большой и сильный, и можно никого не бояться! Пусть другие уступают ему дорогу!

Но где же эти другие? Их нигде не было видно — ни злого Демона, ни веселого Султана, вообще никого!