Предлагаемое объяснение происхождения названия Сибирь нисколько не противоречит общепринятому. Согласно существующей этимологической и топонимической концепции слово «Сибирь» тюркского или же монгольского происхождения. Однако, судя по всему, название «Сибирь» уходит своими корнями в те времена, когда протоиндоевропейские, прототюркские и протомонгольские языки не были расчленены и представляли единое целое. Корневая основа «сев-сив» обнаруживается и в самом понятии Север (первоначально — Сивер, так это слово звучало в русских былинах и поныне звучит в украинском языке и некоторых русских диалектах).

Во многих индоевропейских язвках, живых и мертвых, слово «солнце» является однокоренным русскому. Типичным является латинское sol(is), откуда итальянское sole, испанское sol, французское sol. В современной русской вокализации корень включает два согласных звука — «л» и «н». Но так было не всегда: известно выражение, взятое их церковной практики, «ходить посолонь» (то есть «по солнцу»). Древнерусское название Солнца — Солонь — встречается и в самой древней из дошедших русских рукописных книг — Остромировом Евангелье. В других индоевропейских языках корневая основа трансформировалась в ином направлении: например, в английском — sun, в немецком — Sonne, в украинском — сонце, в белорусском — сонца, в сербско-хорватском — сунце. Как видим, здесь утрачен звук «l» («л»).

Углубленный лингвистический и этимологический анализ не всходит в мои задачи. Но нельзя не обратить внимания, что корень «сол» («сал») встречается и в неиндоевропейских языках (что лишний раз подтверждает их былую общность). Взять, к примеру, библейские имена Соломон и Саломея. Известно, что они образованы от всем хорошо известного еврейского слова «шолом», что изначально означает «мир» (ср. также арабское «салям»). В архаичном индоевропейском миропредставлении между понятиями «солнце» и «мир» не существовало непроходимой грани. Русское слово «мир» (во всех его возможных смыслах — «вселенная», «народ», «согласие», «смерть» — «мор») происходит от имени арийского солнцебога Митры, входящего в пантеон и древнеиндийских и древнеиранских богов, откуда он впоследствии распространился по всему эллинистическому миру. Из сказанного, помимо всего прочего, вытекает, что при образовании фундаментальных понятий, становящихся смысловыми константами, семантика играет определяющую роль: смысл — первичен, его словесное оформление и фонетическая вокализация — вторичны. Подробнее по данной проблеме можно прочесть в моей книге «Тайны биосферы и ноосферы» (М., 2001).

Приверженность славян к солнечному культу известна давно. Еще в 1846 году крупнейший русский славист и этнограф, будущий прославленный академик Измаил Иванович Срезневский (1812–1880) (рис. 35) опубликовал в «Журнале министерства народного просвещения» статью «Об обожании Солнца у древних славян», где на многочисленных исторических и этнографических фактах проиллюстрировал солярное мировоззрение славянских народов. Славянам во все времена была присуща почти что генетическая сопричастность к Солнцу. Они поклонялись Дневному светилу, обоготворяли его, но одновременно всегда чувствовали себя с ним чуть ли не на равных. Это прекрасно подтверждает вся история славянской поэзии, начиная с хрестоматийного сербского «Спора Солнца и девицы», опубликованного еще в 1814 году классиком национальной литературы и культуры Вуком Караджичем (1787–1864) (рис.):

В этой песне явстенно проступают даже матриархальные мотивы: в спор и соперничество с Солнцебогом вступает девушка (что для последующей — патриархальной — эпохи выглядело бы как немыслимая дерзость и кощунство). Но и спустя тысячелетия славянские поэты воспринимали Солнце как равное себе и общались с ним запросто. Конечно же я имею в виду «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским на даче», написанное в 1920 году:

В разное время, на разных стадиях разделения славянских народов количество верховных существ, сопряженных с Солнцем, менялось. Не менялось, однако, славянское солярное мировоззрение. Арабские путешественники, побывавшие на славянских территориях задолго в языческие времена, застали и описали храмы Солнца, предназначенные не только для культовых отправлений, но и для астрономических наблюдений. Однако почитание Солнечного семейства богов уходит корнями к самым истокам становления древнерусской, древнеславянской и древнеарийской народности. Солнечные сюжеты обнаруживаются в древних захоронениях, а также на предметах (керамика, украшения), добытых при археологических раскопках в местах традиционного обитания славян.

Солнце было не просто почитаемым божеством. Оно входило составной частью в родоплеменные отношения. Еще в XII веке русские люди продолжали считать Солнце космическим членом своего рода, именуя себя внуками Дажьбога, что нашло отражение в «Слове о полку Игореве». Четыре князя — участники похода — именуются здесь просто «четыре Солнца». Те же представления запечатлены в фольклоре. В сказке из сборника А. Н. Афанасьева «Солнце, Месяц и Ворон Воронович» Солнце сватается к одной из девушек и берет ее в жены, а тесть наведывается к зятю-Солнцу в гости (родственные отношения также налицо). Посещают Солнце и его небесный дворец и другие герои, как, например, в сказке о Солнцевой сестре:

А русские дети еще в начале нынешнего века помнили доставшееся им от пращуров древнее представление о родственных узах человека и Солнца:

поется в бесхитростной детской песенке.

Естественно, длительное (на протяжении многих тысячелетий) поклонение Солнцу не могло не отразиться на мировоззрении славянских племен, их жизнном укладе и языке. По сей день у русских сохранилось множество слов с корневой основой «сол»: «соль», «соловей», «соловый» («солнечно-желтый»), «солома», «солод» (а также ряд слов, пишущихся через «а» — «сало», «салоп» и др.). Заманчиво проследить этимологию перечисленных понятий, но такой анализ слишком бы увел нас в сторону. Есть, однако, вопрос, которой невозможно обойти. В стародавние времена на Руси было распространено имя Соловей. Вряд ли кто станет отрицать, что по смыслу оно, как и название певчей птицы, сопряжено с Солнцем.

Русский былинный эпос знает двух Соловьев: один — загадочный Соловей Будимирович, приплывающий из таинственной заморской страны, — герой положительный и невообразимо древний; другой — не менее таинственный Соловей-Разбойник — герой с отрицательным знаком. Нас здесь, однако, интересует не оценочный аспект (который, кстати, может меняться под воздействием изменяющихся исторических условий), а генетически-смысловой. Есть в Белом море известный архипелаг, знаменитый своими культурно-историческими и духовно-символическими традициями. Это — Соловецкие острова. Название Соловки — исконно русское, оно содержит в себе все ту же основу «сол», уходящую своими корнями в баснословную старину, когда границы между индоевропейскими и неиндоевропейскими языками были более чем размыты. С точки зрения этимологии топоним «Соловецкие острова» особых сомнений не вызывает: название образовано от слов «соловей», «солнце». Первоначально, быть может, так и звучало — Соловейские острова и означало: «Солнцем овеянные» или «Солнцевеющие», если судить по аналогии со смыслообразованием таких слов, как «суховей» или «вьюговей». В древности солнечный смысл распространялся на обширные северные территории. В одной из рукописных Космографий XVII века приводится второе название Мурманского студеного моря (Северного Ледовитого океана) — Соловецкая пучина. Не приходится сомневаться, что и земли посреди и по берегам этой Пучины также именовались Соловецкими (Соловейскими). О культурной древности русских Соловков свидетельствуют имеющиеся там каменные лабиринты (диаметром до 5 м), наподобие тех, что разбросаны по всему Северу Европы с перекочевкой в крито-микенскую (знаменитый лабиринт с Минотавром), древнегреческую и другие мировые культуры. Не лишено вероятности, что Соловецкий монастырь — краса и гордость современных Соловков — построен на месте древних дохристианских святилищ.