Он включил нейтринный передатчик.

— Теор, ты держишься? Как идет сражение?

— Хуже, чем я ожидал. Я уже начал отчаиваться, Марк. Они еще не сбросили нас с вершины горы, но с каждой атакой наши ряды редеют. Где ты?

— Над твоим городом.

— Город еще жив?

— Да. По крайней мере вокруг нет никаких войск. Но они еще не пытались установить контакт со мной.

— Дай им время. Надо найти советников, умеющих обращаться с оборудованием. У тебя, наверное, устрашающий вид.

— Мы не можем ждать. Ни ты, ни я. Опиши точное местонахождение свое и твоих людей, чтобы я не ошибся. Затем во время затишья дай приказ отступать по противоположному склону горы.

Фрезер прервался. Только теперь вырисовывались детали его тактики.

— Подожди! — сказал он нервно. — Ты можешь связаться с противником?

— Думаю, что их вождь Чалхиз прекрасно понимает наших сигнальщиков.

— Предупреди его о приходе Пророка, который уничтожит его, если он не сдастся.

— Он только посмеется!

— Не сомневаюсь. Но все же, получив предупреждение, они могли бы избежать больших потерь.

— Если бы ты знал, что они сделали с нами, Марк, ты бы не беспокоился о них.

— Хотелось бы.

— Ради тебя я это исполню. Теперь что касается необходимой для тебя информации…

Фрезер достаточно хорошо был знаком с Теором, чтобы почувствовать радость в его словах. Это немного ободрило его.

— Подожди, — сказал он. — Еще один момент. Предупреди своих людей, чтобы они не смотрели на меня. Они должны закрыть лица и по возможности прикрыться щитами. Понятно? Я иду.

«Олимпия» рванулась вперед. Лорейн не сводила глаз с Фрезера.

— Что-то не так? — спросила Лорейн. — Ты бледный как смерть.

— Да, — отрезал он. — В этом-то все и дело.

Прошли считанные минуты, и «Олимпия» оказалась над судами и морскими чудищами улунт-хазулов. Дальше простиралась холмистая равнина, покрытая лесом и окаймленная с севера ледовым хребтом. Она кишела кентаврами.

Неопытный глаз Фрезера не заметил ни порядка, ни смысла в их передвижениях. Он лишь увидел, что меньшая группа собралась на склоне горы, тогда как большая приближалась к ним со стороны реки. Пространство между ними было усеяно трупами. Бездыханные тела вызывали такую же жалость, как и трупы людей.

— Теор, ты готов?

— Да!

Фрезер сцепив зубы, начал снижаться.

Он предполагал, что атакующие побегут при появлении корабля. Но они были слишком дисциплинированными и храбрыми. В наушниках были слышны воинственные крики, барабанный бой и лязг оружия. Он заметил оживление в их рядах. Они поднимали пики, бросая вызов всем богам этой планеты.

— Теор, я вижу огромный флаг на острие их клина. Может ли там находиться командующий?

— Да, он там. Чалхиз сражается в авангарде. К стыду, я не поступил так же.

— То же относится и ко мне. Итак, я атакую Чалхиза.

Корабль развернулся, направив кормовые двигатели на гордое знамя.

Фрезер выстрелил ракетами. Это был холодный запуск, энергии которого едва хватило, чтобы достичь критической массы в такой плотной атмосфере.

Только освобожденный атом мог справиться с этой задачей. Моментально все вокруг превратилось в газ с температурой в тысячи градусов.

Казалось, все бушевавшие когда-либо молнии ударили в одну точку. Мир пылал: расплавилось небо, загорелась земля. Растаявшие горы превратились в бурные потоки аммиака, смывающие землю. Раскаленный воздух воспламенял и испепелял все живое. Затем пришла ударная волна. Вздымая все вокруг, она распространялась дальше и дальше. Дойдя до склона горы, она обрушила ее вниз. Во взметнувшейся туче пыли и дыма летели останки людей. Затем поднялся вой, от которого раскалывалась голова. Повсюду эхом разносились удар за ударом. Ураганный ветер сравнял с землей развалины. Фрезер не представлял, сколько улунт-хазулов погибло в этом котле, он не решался считать жертвы. Еще страшнее было бы взглянуть на слепых и обугленных, корчившихся и вопивших, обезумев. Его не покидала мысль, что тысячи из них, охваченные ужасом, разбегались кто куда, бросая оружие. Полностью сломленные, они уже не были победителями…

— Марк, брат мой, освободитель, — ликовал Теор. Барабаны Ниара уже возвещали о триумфе.

— Твои люди не пострадали? — механически спросил Фрезер.

— Они были хорошо защищены. Волфило уже занимается захватом вражеского флота и поимкой пленных. Не потому, что они когда-нибудь смогут возобновить сопротивление. Просто они превратятся в бандитов, если позволить им уйти. Расселив их в Ролларике, мы обезопасим себя… Можешь ли ты приземлиться? Первый из людей в нашем мире!

— Конечно, могу, — сказал Фрезер и прослезился.

Лорейн освободилась от ремней и, подтянув свое отяжелевшее тело к нему, прижала его шлем к бронированной груди.

— О, Марк, любимый, не расстраивайся. Подумай, сколько других жизней было бы потеряно, если бы не ты. Спасена цивилизация. Лучше подумай о том, что нам предстоит сделать дома. Ты должен освободить и нас, Марк.

Он оторвался от нее и воспрянув духом воскликнул:

— Клянусь, мы сделаем это!

Когда они были готовы к отлету, его уверенность если не исчезла совсем, то сильно пошатнулась. От длительного пребывания в костюме тело взбунтовалось, посылая ему протест в виде зуда, дурного запаха и приступов тошноты. Дела могли бы идти быстрее, если бы он не был так измотан голодом и гравитацией.

Большую часть времени, пока люди Теора грузили лед, Фрезер проспал.

Теперь он сидел рядом с Лорейн, выпрямившись в своем кресле и удивлялся успеху своего фантастического плана. Правда, альтернативы все равно не было.

Очищенную воду можно было бы получить в котлах Ата, но Теор сомневался, смогут ли кузнецы, из-за войны достаточно быстро выполнить все необходимые операции. Фрезер надеялся, что с отдохнувшими мозгами ему удастся придумать менее рискованный план. Но тяжелая кровь неохотно текла по его жилам, лодыжки распухли, а голова казалась пустой, как барабан.

Юпитер вообще был противопоказан людям, а если человек провел на Ганимеде последних двенадцать лет жизни и был в возрасте…

Он любовался восхитительным девственным закатом. Солнечный диск был закрыт многослойным облачным покровом, но часть неба была ярко освещена.

Свечение скользило за туманами запада, заставляя их гореть. Свет достигал северных склонов и, отражаясь от них, создавал иллюзию расплавленной Дикой Стены, сохранившей свою форму. Деревья покачивали ветвями на ветру, шумящем, как безбрежный океан. На долину начал опускаться туман, но река все еще ярко блестела.

— Жаль…

— Чего, Марк?

— Глупо… Что я никогда больше не побываю здесь.

— Почему бы и нет? Со стимулирующими препаратами и необходимым оборудованием ты бы мог провести здесь несколько земных дней. Думаешь, я хочу возвращаться? Я женщина, не привыкшая к физическим нагрузкам и… я никогда не смогу. А ты с твоими знаниями и всеобщим признанием… Думаю, члены следующей экспедиции будут настаивать на твоем участии.

— Боюсь, что нет. Все, что сделал я, можно будет сделать с орбитальной станции. Мне незачем спускаться сюда. С лекарствами или без них, я не смогу выдержать нагрузок, как молодой человек. Я буду лишь обузой. Поэтому наши мечты несбыточны, Лора. Как и все остальное.

Она закусила губу и ничего не ответила.

— Жаль, что я такой уставший и пустоголовый, — продолжал Фрезер. — Я не могу оценить того, что вижу вокруг. Не могу осознать. Ты в лучшей форме. Ради меня смотри внимательней, Лора! Послушай ветер, почувствуй вес. Чтобы потом ты могла рассказать мне обо всем.

— Если будет это «потом», — ответила она.

— Надо думать, мы осуществим свой план. Что нам еще остается?

— Я не имела в виду операцию против Свейна, Марк. Я думала о том, что будет после нее.

Теор выкрикнул приказ. Кентавры, занятые работой возле люка, разошлись. Было жестоко заставлять их грузить камни сразу после сражения.