Гали отвечает утвердительно. Естественно, ей не хочется уделять мне времени больше, чем необходимо. Стараюсь много не думать о том, что день грядущий нам готовит, и ей в частности, лишние страхи сейчас ни к чему.

– Понимаете, выяснилось, что из наших офисов в Брейнтри пропало несколько папок… настоящих папок – с бумагами, и мы опасаемся, что то же самое может произойти в офисе в Нью-Джерси.

– Это очень неприятно. Я об этом еще не слышала, – отвечает Мона Гали.

Действую по схеме, которую мы с Итаном разработали заранее, спрашиваю, снабжены ли замками шкафы для хранения документов. С волнением жду, что она ответит.

– Да, везде есть замки. Обычно я ими не пользуюсь, но сегодня все запру.

Несколько минут после того, как я дала отбой, сердце мое продолжает бухать. Господи, насколько все-таки приятней говорить правду.

Днем мы с Итаном покупаем недорогой пляжный зонтик, я надеваю купальник, а он шорты, и, прихватив пару гостиничных полотенец, мы идем на пляж и усаживаемся на песке в нескольких ярдах от океанского прибоя – скорее в черте прибоя, – где нас застает врасплох высокий прилив.

Начинаем играть в карты. Играем часа два подряд, а за игрой уточняем и оттачиваем свои действия на следующий день. Все происходит следующим образом: Итан обучает меня правилам новой игры, потом мы играем до тех пор, пока я не выигрываю. По его мнению, это означает, что я научилась прилично играть, и мы переходим к следующей игре. Проигрывать Итан не любит, поэтому довольно быстро от «сумасшедших восьмерок» мы переходим к «старой деве», а после и к «гоу фиш». Чтобы выиграть у него в «спит», мне понадобилось пять раундов тренировки, и я искренне радуюсь победе. В «кровавых костяшках» приходится несколько раундов страдать от боли, но когда я наконец выигрываю, Итан вытаскивает даму, то есть мне надо всей колодой смазать его по костяшкам пальцев двенадцать раз, и тут уж я себя не сдерживаю, оттягиваюсь на всю катушку.

Итан заявляет, что он в некотором смысле супергений по части игры в «джин», но я выигрываю уже во второй раздаче, его охватывает азарт, он считает, что проиграл случайно, и заставляет меня играть еще три раза подряд, но я у него все три раза выигрываю, и он ужасно переживает.

– Мне кажется, у меня лучше получается в игры, где нужно прежде всего мастерство, а не слепая игра случая, – замечаю я.

– Да замолчи ты, – горестно качает он головой. – У меня такое чувство, будто я собственными руками сотворил чудовище.

Итан заявляет, что обучать меня игре в «черви» он внутренне еще не готов, поэтому мы отправляемся в воду. Волны становятся все выше, а плаваю я не очень. Там, откуда я прибыла, нас плавать не учили, бесплатных бассейнов не было. Да и вообще никаких. В первый раз в жизни я купалась в бассейне у соседей, когда мне было двенадцать лет. Но я не хочу выглядеть трусишкой, поэтому плыву за Итаном.

А тут неожиданно накатывает волна, я не успеваю приготовиться, и с меня чуть не смывает купальные трусики. Я поворачиваю назад, нащупываю ногой песок и, сделав несколько шагов к берегу, судорожно пытаюсь натянуть трусики на попу.

Но я недооценила коварства океана: как раз в эту минуту он за моей спиной успел собрать огромную волну. Оглядываюсь и вижу, что на меня накатывается чудовищная масса воды и подныривать или попытаться всплыть на гребень волны поздно.

Волна со всей силы бьет меня в спину, швыряет вперед, накрывает и начинает крутить. Я болтаюсь в мощных струях, как какой-нибудь носок в барабане стиральной машины. И длится это довольно долго.

Спиной, а потом и щекой скребусь о жесткое песчаное дно. Совершенно потеряла ориентацию, не знаю, где верх со спасительным воздухом, а где низ. Когда я уже на глубине фута четыре под водой, в голове проносится мысль: «Как глупо, как стыдно все получилось!» Но тут кто-то хватает меня за руку и куда-то тащит… слава богу, туда, где воздух.

Поворачиваюсь всем телом, нащупываю ногами дно, отталкиваюсь и наконец набираю полные легкие воздуха. Отчаянно кашляю, отплевываюсь, задыхаюсь и, спотыкаясь, бреду за Итаном к берегу.

Он смотрит на меня, иронически качает головой, но не без сочувствия. Я отбрасываю с лица мокрые волосы, никак не могу отдышаться. Мы стоим по щиколотку в воде, Итан обеими руками обнимает меня за талию. Я поднимаю к нему лицо, он наклоняется и целует меня в соленые губы.

Вот и все. Он опускает руки, мы выходим из воды и направляемся к нашему зонтику.

Слава богу, хоть купальник в порядке. Я поправляю его где надо. Трогаю царапины на щеке, на локтях: щиплются. Все еще чувствую на губах его поцелуй. Что делать, не знаю.

– Ну как ты? – спрашивает Итан, с невинным видом оглядывая меня со всех сторон в поисках повреждений, словно и не было никакого поцелуя. Но я же хорошо помню: был!

– Костяшки на пальцах болят, – отвечаю я.

Вечером в номере я лежу на широкой кровати, застеленной мягким покрывалом, щелкаю по клавишам ноутбука, который прихватил с собой Итан, да гляжу, как крадется по полу розовый луч закатного солнца. Как не хочется, чтобы этот день кончался. Итан лежит в футе от меня, просматривая газеты, которые должны выйти в ближайшем будущем.

Я уже долго изучаю страницы социальных сетей Моны Гали, делаю заметки и запоминаю подробности, которые могут пригодиться завтра. В «Фейсбуке» Итан числится у нее в друзьях, так что моя задача значительно облегчается.

Выйдя на страничку Итана, я не могу не заметить, что у него буквально сотни радостных и беззаботных друзей его возраста, которые постоянно шлют ему свои посты. И невольно возникают в голове всякие мысли типа: «Ну что он во мне нашел? Чего добивается? Почему не бросит все, не бросит эту авантюру, от которой свихнуться можно?»

Подпираю ладонью подбородок, гляжу на него:

– Вообще, признайся, как ты здесь оказался? Каким ветром тебя сюда занесло?

– Не понял.

– Все ты прекрасно понял. – Я поворачиваю к нему голову. – Я же вижу: ты живешь полной жизнью. Нормальный парень, как все. Вот что бы ты сейчас делал, если бы был в другом месте?

– Ну… дай подумать.

По лицу вижу, что Итан пытается мне подыграть.

– Ну-у… сегодня вечером у мамы обсуждение какой-то книги. Меня ждало бы общение с восемью дамами среднего возраста и море разливанное шампанского. Жаль, пропущу.

– Да врешь ты все! – смеюсь я.

– Или… поход с папой в какой-нибудь скучный и грязный китайский ресторанчик. Он терпеть не может дам, с умным видом рассуждающих о книгах. Еще он попытался бы затащить меня в кино на какой-нибудь боевик со стрельбой и мордобоем.

– И ты бы пошел?

– А что, может быть. Потом… Джеми Уэбб тоже приглашал меня куда-то. Еще у Вероники Лассер, думаю, сегодня вечеринка.

Мне становится тоскливо.

– Ишь ты. Красиво живешь!

– А вообще-то, я люблю бейсбол, – пожимает плечами Итан, – болею за «Метсов», а у Вероники скукота, мухи дохнут. – Он протягивает руку и хватает меня за босую ступню. – Знаешь, где я очень хотел бы быть сегодня вечером?

Я чувствую себя как умирающий с голоду на шикарном банкете.

– Где?

– Здесь.

– Да?

– Да. И нигде больше.

– Да?

– Да.

– И я тоже.

Мы продолжаем трудиться дальше.

Я продолжаю поиск в Сети информации об Эндрю Болтосе и не нахожу ничегошеньки. Похоже, он умеет заметать следы. В конце концов я слезаю с кровати, иду к сейфу и достаю красную папку. Снова падаю на кровать. Дотрагиваюсь пальцем ноги до коленки Итана. Просто так.

– Фу, ты меня испугала, Джеймси, – отзывается он, не отрывая глаз от газеты.

– Да-да. Прости. Мы работаем.

Но, несмотря на это, чувствую, как его ладошка заползает прямо под пояс моих шортов. Да-а, в каких все-таки тяжелых условиях приходится мне трудиться.

Первым делом захожу в «Фейсбуке» на страницу Терезы Хант. Уже несколько месяцев там ничего не появлялось, и я думаю, не случилось ли чего. Бесцельно прокручиваю ее фотографии. Вот она сама, вот она с сыном, как раз того же возраста, каким должен быть Джейсон Хант.