— Ну? — сказал он, обводя всех вызывающим взглядом. — Отбери, кто храбрый! Выходи один на один! Мне всё равно кто. Вон хоть тот — долговязый…

Он указал рукой на Петра и прибавил с подчеркнутой важностью:

— Посмотрим, кто из нас действительно храбр и кто рассказывает о себе небылицы!

Такой неожиданный поворот в событиях очень не понравился Мухину. Ведь всё шло так хорошо, тихо и мирно. Можно было уже идти домой — и вдруг… «Ну зачем он так?» — думал Мухин и всё больше приходил в отчаяние. Наконец «адъютант» решил вмешаться.

— Сеня, — шепнул он тревожно и дернул приятеля за рукав, — Сеня…

Но Семен ничего не хотел слушать. Он воинственно взмахнул палкой и крикнул:

— Я жду!

Петр в ответ на вызов Семена даже бровью не шевельнул:

— Не стоит, — сказал он, — я драться не привык. Впрочем… — Петр добродушно улыбнулся: — Я могу, конечно, если командир разрешит…

— Позволь, Павлуша, я разберусь в этом деле, — сказал Коля, выходя вперед.

— Одну минуту, — удержал его Миша Чогур. — Бесстрашный капитан обиделся на мое замечание, — значит, я…

Не договорив, он стал снимать с плеча висевший на ремне фотоаппарат. Но Семен нетерпеливо крикнул:

— Пускай уж сам командир…

Семен рассудил так: Павел на полголовы ниже его, — это имеет значение. Да уж если посрамить в поединке, так лучше самого командира. Семен не знал, сколько времени этот, невысокого роста, коренастый мальчик уделяет спортивным тренировкам.

— Ну к чему всё это? — сказал Павел недовольным тоном. — Поставь на место корзину и отправляйся домой. Потом, в школе, поговорим на совместном сборе.

— Ага, струсил! — крикнул Семен, не скрывая своего торжества. — Вот так командир! С таким командиром далеко не уйдешь!

Замечание Семена задело Павла, он стал неторопливо расстегивать курточку.

— Ну, дело дрянь, — пробасил Петр. — Слушай, бесстрашный капитан, лучше сдавайся без боя.

Миша Чогур предусмотрительно отвел девочек в сторону.

— Во избежание неприятностей… — пояснил он. — И ты, адъютант, тоже отойди, — посоветовал он Мухину. — Ведь неизвестно, — куда полетит твой приятель.

Мухин молча отошел в сторону.

Павел сбросил куртку и встал перед своим противником.

— Предлагаю в последний раз, — сказал он решительно, — верни корзину.

Семен посмотрел на него. Ничего парень! Под курткой-то не видно было, какие у него плечи и грудь. А сейчас, в голубой майке, с обнаженными сильными руками, командир выглядел совсем иначе.

— Ну, как? — спросил Павел. — Ты надумал?

На какую-то долю секунды Семену показалось, что всё затеянное им очень глупо. Но отступить сейчас, значит сдаться, признать себя побежденным. Может быть, услышать новые насмешки. Мотнув головой, он приготовился к нападению.

— Он же с палкой! Это несправедливо! Что вы смотрите, ребята! — закричали в негодовании девочки.

Но Семен уже бросился в атаку.

Павел стремительно отскочил назад, сделал ложное движение в сторону, приседая, будто готовясь к прыжку, потом мгновенно выпрямился, и сразу Семен почувствовал, как от удара по его правой руке разжались пальцы. Палка выскользнула и взвилась в воздух, описав дугу. И кто-то с непонятной быстротой и силой оторвал его самого от земли и бросил в сторону.

— Ну вот и всё, — сказал Петр. Он поднял соломенную панаму и надел ее на палку, которую держал Миша Чогур.

Семен сидел на траве, в ногах у своего друга, и растерянно озирался по сторонам. Он увидел, что корзина Аринки снова стоит у ее ног, а Женя режет ножницами марлевый бинт, напевая: «Где ты, удаль молодецкая?».

Миша Чогур подошел к Семену и положил рядом с ним палку и панаму.

— Не хотите ли кружечку воды?

— Давай, — сказал Семен, облизывая сухие губы.

— Эй, медсестра! — крикнул Чогур. — Стакан воды больному!

— Ну, вот еще, — откликнулась Женя, — пусть сам берет.

— Там в лесу ручеек, — сказал Миша Мухину, — а вот кружка. Напои своего приятеля. Наш отрядный врач любит скромных больных. Твой задиристый друг ей не понравился.

Мухин покорно взял кружку и поплелся к ручейку.

Женя осмотрела ногу Аринки и не нашла ничего серьезного: несколько легких ссадин. Промыв ключевой водой, она смазала ногу йодом и, на всякий случай, забинтовала. Решили подождать Ольгу Алексеевну, — что скажет она? Идти сейчас с больной ногой всё равно нельзя.

Аринка охотно согласилась. Ей приятно было посидеть в этой веселой, дружной компании. Ребята окружили ее, расспрашивали о железнодорожной школе, о подругах и пионерских делах.

На Семена и Мухина никто не обращал внимания. Они собрали свои вещи, для удобства увязали ведерко с грибами в мешок и, решив уходить, совещались, вспоминая советы Аринки, как лучше пройти к берегам Большой Чернявки.

Мухин, боясь снова заблудиться, робко предложил узнать у разведчиков точное направление, но «капитан» наотрез отказался.

Вся история их появления в походном лагере, смешное положение, в которое они попали, поражение в поединке вызвали в Семене невеселые мысли. Он сидел мрачный и злой.

Мухин с тревогой посмотрел на друга: «Уж не решился ли капитан на какое-нибудь „увлекательное дело“, чтобы чем-нибудь досадить ребятам?». Боясь новых неприятностей, он стал уговаривать Семена поскорей уйти.

Мухин неверно понял настроение друга. Семен был горяч, заносчив, но справедлив. Еще перед поединком он понял, что неправ, но уже не мог остановиться.

«Не сумел доказать свою храбрость и силу, — укорял он себя. — Посмешищем стал для всех».

Семен не мог вспомнить об этом без жгучего стыда и обиды.

— Эх, доказать бы чем-нибудь, что я не такой, как они думают! — запальчиво проговорил он и стал оглядываться по сторонам, не зная, что бы такое придумать.

— Идем, Сеня, — тащил его за рукав Мухин. — Не надо.

— Отстань!

Семен подошел к костру, поднял несколько темных углей, раздул их и, когда они запламенели багровыми огнями, стал небрежно перекидывать с руки на руку, словно это были простые камешки.

— Бедовый парень, — проговорил Петр, обратив внимание ребят на жонглера. — С огнем играет!

— Ногти сгорят, — не утерпев, крикнула Женя.

Но Семен ждал, что скажет командир и, быстрее перебрасывая угли с ладони на ладонь, посмотрел на Павла.

Руки нестерпимо жгло, но «капитан» только морщил лоб и шевелил губами: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои».

— Нелепое представление! — возмутилась Лида. Павел шепнул ребятам:

— У капитана блестящая выдержка! — и, подмигнув, добавил: — Поддержите меня.

Он встал и сказал громко, чтобы Семену было слышно:

— Это что! Хотите, я покажу такой же номер с горящими головешками?

Ребята загудели:

— Ну, вот еще! Глупая затея! Нельзя ли что-нибудь поумнее!

Мгновенно Семен уронил угольки на землю. Но возбуждение еще не улеглось. Ему хотелось сделать что-нибудь необыкновенное, чтобы все пришли в восторг.

Высоко подпрыгнув, он ухватился за толстый сук ивы, подтянулся, «выжал» себя на руках и сделал «стойку». Среди невольных зрителей были любители гимнастики, и все согласились с Петром, что «стоечка чистенькая!».

Это замечание только подзадорило Семена. Не выпуская из рук перекладины, он скользнул вниз и, сделав полный оборот, повторил «стоику».

Мухин торжествовал, упивался успехом друга. Гордым взглядом победителя он смотрел на ребят и, наконец, не выдержав, крикнул в восторге:

Полет под куполом цирка! Браво, Сеня! Бис!

И вдруг раздался зловещий треск. Сук надломился. Кто-то из девочек испуганно взвизгнул. «Капитан», описав полукруг, пролетел над самым костром, задевая за подвешенные над ним котелки, чайники и кастрюльки. Всё полетело в огонь.

Семен вскочил на ноги. Голова кружилась. Первым, кого он увидел, был удиравший по болоту Мухин. Проваливаясь по колено, «адъютант» отчаянно махал руками и громкими криками звал друга.