Весьма любопытно, что маньчжуры, равно как и другие завоеватели-инородцы (те же моголы), вели очень активную и наступательную внешнюю политику, в отличие от большинства национальных ханьских династий, которые получив власть, тут же принимались за ремонт и модернизацию Великой стены. Особенно это заметно при сравнительном изучении исторических карт Династий Цин и Мин. Цины, кроме того, что включили в состав Китая свою собственную страну, Маньчжурию, установили контроль над Монголией, как Внутренней, так и Внешней, Джунгарией, Восточным Туркестаном, Тибетом, совершили ряд успешных походов на Непал, Бирму, Вьетнам, потеснили русских в районе Амура и даже пытались закрепиться за Тянь-Шанем, т. е. в западном направлении. На этом направлении, для Казахстана и Киргизии, кстати, может действительно существовать реальная опасность со стороны сегодняшнего Китая.

В XVII–XVIII вв. цинский Китай явно выигрывал в отношениях с внешним миром. Попытки колонизации Западом земель Поднебесной в эти времена оказались безуспешными. Западные христианские миссионеры, которые энергично действовали в стране с конца минской эпохи, в начале XVIII в. были выдворены, а церкви закрыты. Таким же образом Цины отнеслись и к западным торговцам (англичанам, голландцам, португальцам, французам), которые первое время вполне успешно осваивали необъятный китайский рынок. Однако в середине XVIII в. торговля с европейцами была прекращена. Исключение составил один порт в Гуанчжоу. Дело еще и в том, что Китай, по крайней мере в до-индустриальную эпоху, являлся самодостаточной страной и не нуждался в иностранных товарах, наоборот, стремился продавать свои высококачественные товары за серебро, т. е. свободно конвертируемую валюту того времени.

Все было бы хорошо, не случись катастрофы в самом прямом смысле слова. Англичане подобрали инструмент для взлома китайской экономики. Никто в те времена особенно не обращал внимания на опиум. Наркотиком, в современном смысле, его никто не считал, да и сама проблема наркомании серьезно тогда не стояла. Англичане начали ввозить в Китай опиум в широких масштабах и приучать китайцев в приморских районах к его курению. Дальнейшее развитие событий приняло характер эпидемии. Китайцы быстро и в массовом количестве пристрастились к опиумной наркомании, а опиум англичане продавали за серебро. В результате из Китая в короткий промежуток времени были выкачаны огромные деньги. Цины пытались противостоять бедствию и оказать отпор, что даже привело к серии так называемых «опиумных войн», но англичане отстояли свое право на наркоторговлю. Именно после опиумных войн Китай начал постепенно превращаться в колонию Запада и России.

«Нанкинский договор 1842 г. практически поставил Китай на колени: империя должна была выплатить огромную контрибуцию и предоставить Англии множество льгот, начиная с открытия для торговли теперь уже пяти портов и кончая льготными условиями для британских торговцев, вплоть до низких 596-ных таможенных тарифов. Вскоре аналогичные льготы получили торговцы других капиталистических стран, а все иностранцы приобрели право экстерриториальности, т. е. неподсудности китайским властям».

Таким образом, Китай ждала жалкая участь порабощенной и разделенной страны, однако в очередной раз события разыгрались именно по китайскому сценарию. В конце цинского династийного цикла возмущенный народ в очередной раз восстал и смел прогнивший режим. А что стало с английской опиумной торговлей?

После того как к власти в Китае в 1949 году пришла Коммунистическая партия, Великобритания потеряла рынок сбыта опиума и читатель может догадаться, куда перенаправился данный мутный наркотический поток. Конечно же, в США. Долго ли коммунистическому Китаю удастся продержаться против натиска западных стран, покажет время. «Династийный цикл» КПК пока на подъеме.

Итак. Цинский период продлился с 1644 по 1912 г., т. е. 268 лет. Соответственно, минский период продолжался с 1368 по 1644 г. — 276 лет. Усреднение этих цифр, очевидно и даст более или менее достоверное время продолжительности китайских династийных циклов.

Здесь я хотел бы обратить внимание читателя на одно любопытное совпадение. Китайская история имеет определенную цикличность. Наиболее явно проявляются династийные циклы, которые можно определить как имперские. Точно установить их длительность сложно. Кроме того, что вышеуказанные цинский и минский периоды продолжались 268 и 276 лет соответственно, плюс-минус определенная погрешность, можно выделить, к примеру, танский период (с 618 по 907 год) продолжительностью в 289 лет. Вообще длительность циклов различна; так, эпоха Хань в общей сложности продолжалась с 206 г. до н. э. по 220 г. н. э., т. е. 436 лет, но в ней четко выделяются два периода. Если полагать, что Сунская эпоха продолжалась с 960 г. по 1271 г., т. е. до момента провозглашения динстии Юань, то ее длительность составит 311 лет. Но здесь могут быть различные уточнения.

Дело в том, что в книге «Великая Татария» я предлагал для России модель цикличности, а Россия (хартленд), так же как и Китай (чайнахарт), по моему разумению, есть генератор народов. Это обстоятельство сильнейшим образом типологически объединяет эти два государства-цивилизации. Неудивительно, что они, как «сердца рас» обладают сходными характеристиками. В принципе, в книге «Великая Татария» я достаточно подробно описал предполагаемую мной модель цикличности российской истории и здесь я особо повторяться не буду. Скажу только, что, по моему мнению, полный (имперский) цикл в России составляет 288 лет. Приблизительно такое время просуществовала империя Романовых. Официально с 1613 по 1917 год.

Если продолжить циклическое исчисление российского исторического времени вниз, на 288 лет, то мы получаем 1341 год и период с 1341 года по 1629 год, который можно назвать полным циклом московской империи на территории России. Период с 1053 по 1341 гг. возможно считать сарайской империей. Здесь выделяется дата 1341, год смерти хана Узбека, вскоре после которой в Орде произошла «Великая замятня» и постепенный перенос власти в Москву.

В основе предложенной модели цикличности лежит теория этногенеза Л. Н. Гумилева. В книге «Арии древней Руси» я достаточно категорично заявил, что теория этногенеза может быть верной не тогда, когда она применяется ко всем народам, странам и государствам без разбора, а только в том случае, когда она применяется к хартленду, но не как к географическому, а как к расово-географическому понятию. Тогда я считал, что теория этногенеза может быть применима только к великорусскому народу, однако сейчас я должен скорректировать свое заявление и предположить, что теория этногенеза применима к «генераторам народов», таким как хартленд и чайнахарт.