- Поскачем, - Антон подошёл и хлопнул меня по плечу. - Ты на коне когда-нибудь катался?

- Угу, сотни раз, - буркнул я. - Деревянный такой, знаешь? Вперёд-назад, туда-сюда. Хоть целый день скачи, на месте останешься.

- Не куксись, с меня тоже тот ещё ездок, - поддержал меня Антон. - Но по другому туда реально никак, места неезженные. Смотри на это с другой стороны: в жизни всегда должно быть место новому!

- Новым мозолям, новым болям в спине, - я стряхнул руку “товарища” с плеча. - Ладно, показывай, где тут жеребец, что достоин нести меня.

- Скорее уж, кобыла. Они спокойнее, самое то для новичка, - подошла Ариэль, взяла Антона за руку, прижалась горячим боком. - Жеребца объездить сноровка нужна.

- Слова не мальчика, но мужа, - подначил я.

Не девушку, Антона. Ибо произнёс последнюю фразу по-русски.

- Прости? - переспросила Ариэль.

- Говорю, ты права, старый конь борозды не испортит, но и глубоко не вспашет, - я уже во всю веселился, глядя, как краска заливает лицо Антона.

Надеюсь, это он смущается, а не злится.

Тем временем, Энтони с Маршаллом подали коней.

Теперь уже краснел я. Когда со страхом забирался. Когда неловко “нукал”, пытаясь направить лошадь туда, куда хочу. Пегая косилась на меня правым глазом, мотала головой и стояла колом, не понимая моих желаний. Но потом сама пристроилась в хвост нашей кавалькады.

Добирались до места долго. По прямой всего ничего, километров пятнадцать, но с учётом рельефа, то да сё, вышло почти в два раза больше. Тропа была протоптана только на две трети, дальше, после брода через ручей, она убегала куда-то вправо, на юго-восток. А мы дальше пошли по едва угадывающемуся направлению.

- Охотники вверх не ходят, там дичи нет, - пояснил Энтони, кивая на склон, по которому змеилась едва заметная звериная тропа. - А та, что есть, жёсткая и невкусная. Горных козлов есть то ещё себе удовольствие, жилистые капец. У них не мясо, а резиновая подошва какая-то, зубы скорее сточишь, чем прожуёшь.

- А мы тогда чего туда прёмся?

- Так мы ж не за дичью, а за красотой, - рассмеялся парень и послал коня вверх.

Казалось бы, не пешком идём, верхом едем, быстро должно быть. Пустил коня галопом, час - и ты на месте. Если вам коня не жалко, можете так попробовать. Только не удивляйтесь, если он потом того, копыта откинет. В реальной, не киношной, жизни, на конях-лошадях передвигаются в основном шагом, со скоростью пешехода, 5-6 километров в час. Да и по местным буеракам, оврагам и холмам больше развивать небезопасно. На равнине да по хорошей дороге можно пару часов быстрым шагом гнать, там 10-12 кэмэ выжать получится. Но всё одно, полдня так скакать не получится.

Спина к концу нашего похода болела так, словно в позвоночник гвозди раскалённые забили. Но вид, открывшийся в итоге, стоил того.

Последние полчаса едва видимая тропа поднималась всё выше и выше, словно мы двигались по покатому склону холма. Небо, казалось, начиналось буквально в сотне шагов чуть выше, но впечатление было обманчивым, мы всё ползли и ползли вверх. Я уже перестал смотреть вперёд, взгляд уткнулся в красноватую почву под копытами моей лошадки, когда впереди внезапно раздался возглас Хелен:

- Ух ты, вот это красота! Невероятно! Шикарно! Жаль, нельзя выложить в инстаграм, весь курс обзавидовался бы!

Я поднял голову, но увидел только как тропа впереди ныряет в кусты, где как раз исчезал хвост впереди идущей лошади. Моя пегая последовала за товаркой, раздвинула широкой грудью заросли, и я ахунл.

- Мать моя женщина!

Мы стояли на небольшом скальном выступе, метров тридцать длиной и десять шириной, сужающийся к концу. Каменный палец.

И торчал он из гигантской чаши, глубиной метров двести, а о диаметре даже затрудняюсь сказать - её края убегали вправо и влево, на сколько хватало взгляда, едва заметно загибаясь к центру где-то на горизонте. Внизу, километрах в пяти от нас, раскинулась цепочка озёр, окружённых буйной зеленью. Паслись стада каких-то рогатых. Небольшое, голов в десять, семейство жирафоподобных величественно спускалось к водопою. В воздухе носились сотни птиц, больших и малых, одни охотились за насекомыми, другие - за пернатыми. Пастораль.

Словно попал в мультик “Король и лев”, когда Рафики показывал всем новорожденного котёнка.

Француженка соскочила с лошади, выудила из рюкзачка зеркалку, забегала вдоль края выступа, затвор щёлкал со скоростью пулемёта. Я её отлично понимаю, не запечатлеть такое это преступление. Ни следа деятельности человека, ни тропки, ни-че-го, только дикая, первозданная природа.

Вот и мы не стали спускаться, чуть левее основания каменного пальца несколько огромных, с трейлер, валунов, прикрывали с трёх сторон небольшую поляну. В центре - кострище, на краю - запас дров, грубо сколоченные лавки из половинок брёвен. И ни соринки вокруг. Место популярное, облюбованное, местные берегут его чистоту.

Разбили лагерь, поставили палатки, развели огонь. Коней привязали чуть в стороне, у кустов, травку пощипать да нам своим запахом не мешать. Животные большие, на поляне с ними тесно, да и в сутки десятки кило съедает, и испражняется соответственно, так что поставили их с подветренной стороны, чуть в отдалении.

- Интересно, как такая красота получилась, - Хелен сияла, такой улов!

- Геологи говорят, что это метеоритный кратер, - Ариэль, положив голову на колени Антона, вытянулась вдоль костра. Девушка балдела от неожиданно нежных рук наёмника, которые тот запустил в её шевелюру и сейчас мягко перебирал локоны. - Они здесь уже три года каждое лето лагерем стоят. Ну, не здесь, а на северном склоне. Говорят, каменюка был большой, несколько километров в диаметре. И ударил с такой силой, как тысяча атомных бомб. Или даже сильнее. Землю и камни далеко разбросало, а пыли подняло так много и так высоко, что солнце ещё долго не всходило. Три года была зима. Тысячи видов животных, птиц, рыб погибли. Геологи говорят, всё это было совсем недавно, и десяти миллионов лет не прошло. По меркам эволюции - вчера.

- А они не рассказывали, какие были тут раньше животные? - Хелен, укутавшись в шёлковый шарф, словно в одеяло, сидела напротив, держась за кружку с горячим чаем двумя руками, словно утопающий за спасательный круг. Хоть и лето, но ночи холодные, да ещё и на возвышенности, так что было непривычно прохладно.

В Питере порою днём в июле холоднее, но к хорошему быстро привыкаешь, так что, всё относительно. Помню, как-то знакомая из Армении жаловалась, что у них зима выдалась холодная, “минус пять, представляешь! И снег по щиколотку выпал!”. Я тогда посмеялся, а посмотрел календарь погоды в Ереване, и понял, что был не прав. Ведь для людей, у которых уже в середине марта на улице +25, а летом в тени все сорок градусов, даже небольшой минус реально беда. К тому же, центральное отопление в Армении не знали, так что…