Тосты у Маршалла ёмкие и короткие.

Принесли крылышки и - фанфары! - колу. Спешно, пока Маршалл не обновил содержимое моего бокала, долил шипучки. На некоторое время за столом воцарилось молчание, все активно работали челюстями.

- Странный вкус, вроде курица, а вроде и нет, - обглодав с полдюжины крылышек, я запил мясо коктейлем и откинулся на стуле. Сытость в купе с алкоголем делали своё дело, организм требовал заползти в тёмное и прохладное место да поспать пару часиков, пока обильная пища не переварится. - И размер у них крупнее. Индюшка?

- Почти, - Маршалл вытер руки и потянулся за бутылкой. Хмуро глянул на мой бокал, неодобрительно цокнул языком, но ничего не сказал, налил только себе и Антону. - Это индюшка, только эдемовская. Экспедиция Томми Франко в пятом году наткнулась на этих пташек недалеко от Дикой Сельвы. С ними был этот, как его… специалист по птицам…

- Орнитолог?

- Он самый, точно! Выпьем за парня, не помню его имя. Великий человек, я вам скажу! - мы звякнули бокалами, заработали кадыки. - Староземельная птица плохо прижилась в Эдеме. Особенно по первой. Они ж ума невеликого, жрут всё, что шевелится. А тут хватает ядовитых гадов и растений. Вот птица и дохла, разводить кур или обычных индеек сложно и дорого выходит. Но благодаря этому парню, орнитологу, у нас теперь есть вот это, - Маршалл кивнул на полупустую тарелку крылышек. - По вкусу почти тоже самое, только размером чуть больше. Говорят, в Китае приручили местных кур, у русских утки есть, тоже местные. Европейцы где-то гусей нашли, правда, недавно, года три всего как.

Приручали не только птицу, но и скот. Уж больно хлопотно содержать в Эдеме староземельных коров и лошадей, нет-нет, да сожрут какой цветок ядовитый или покусает кто с фатальными последствиями. А ведь были ещё и хищники, и инфекции, и паразиты, и непривычная жара, странная смена сезонов, что не самым лучшим образом влияло на гормональные циклы животных и их желание размножаться. Пожалуй, только свиньи прижились легко, вот уж точно неприхотливые и всеядные. С названиями особо не заморачивались, на бытовом уровне животных зовут на старый лад, без приставки “эдемский”. Чего усложнять жизнь и речь, если две трети домашней скотины - эндемики или их помесь со староземельными видами?

Похожая ситуация сложилась и с флорой, разве что не так чувствительно. Всё же пшеница, кукуруза там или картофель не так чувствительны к ядовитым насекомым и травам, как корова и баран. Да, селекционерам пришлось постараться, да и до сих пор немало сил уходит на выведение новых, засухостойких, сортов. Да, что-то не прижилось, причём, не всегда это что-то чувствительное. Например, неприхотливый подсолнечник почти не прижился. Не из-за климата нет. Просто нашёлся местный вид муравья, который посчитал данную культуру очень “вкусной”, и буквально истребляет её, когда встречает. А так как эти муравьи одни из самых распространённых в Эдеме, то и мест, где подсолнечник выживает, не так уж и много.

Правда, история знает и обратные примеры, когда, наоборот, инвазивные виды (т.е. не свойственные данной территории) становятся причиной чуть ли не экологических катастроф. Несколько таких примеров знает Старая Земля, в частности, Австралия. И, пожалуй, самый известный из них - кролики.

Когда в 18-19 веках англичане начали активно заселять этот континент, они брали с собой не только домашний скот и утварь, но и свои привычки. В 1859 году фермер Томас Остин, большой любитель охоты, решил выпустить две дюжины диких кроликов в принадлежавший ему Бэрвон-парк, дабы наслаждаться своим любимым хобби по отстрелу ушастых по выходным и в праздники. Некоторые фермеры последовали его примеру, и уже через десять лет эти безобидные, на первый взгляд, пушистики стали настоящей головной болью. Кролики, известные своей плодовитостью, давали в Австралии приплод круглый год, из-за мягких зим. Произошёл взрывной рост их дикой популяции, что привело к большим проблемам и вымираниям целых видов. Они губят молодые деревья, не давая им развиться, едят саженцы, оставляя верхний слой почвы беззащитным и уязвимым для плоскостной эрозии, что ведёт к образованию оврагов и выветриваний. В итоге австралийцы были вынуждены прикладывать огромные усилия для сдерживания популяции пушистых: строили высокие заборы, протянувшиеся на сотни километров, перепахивали сотни гектаров, чтобы разрушить кроличьи норы, и многое другое. Пробовали даже биологические методы борьбы. В частности, завезли лис, однако те предпочли охотится на местную фауну, и почти не повлияли на популяцию ушастых. В середине двадцатого века на кроликов была произведена вирусная атака, их популяцию заразили какой-то гадостью, завезённой из Южной Америки. И это даже на время сработало, с 600 миллионов особей численность упала до сотни, в шесть раз! Но уже в 90-х годах прошлого века популяция начала восстанавливаться, так как выжившие приобретали иммунитет и передавали его потомству. А, как вы помните, потомства у кроликов всегда хоть отбавляй.

Эдем пока что такой участи избежал, местная флора и фауна даёт прикурить как самому homo sapiens”у, так и экспортируемым им видам, но Орден вкладывает немалые деньги в исследования влияние того или иного “мигранта”, чтобы не получилось, как в Австралии. Ведь там не только с кроликами облажались, были ещё и кошки, и крысы. И даже с мухами австралийцы намучались, но это уже другая история.

- Слушай, Маршалл, а откуда ты всё это знаешь? - пока суть да дело, мы уговорили почти весь вискарь. Под истории про перипетии и трудности фермерской жизни во все времена и на всех континентах пилось легко и незаметно.

- Так я родом из Австралии, у нас про этих чёртовых кроликов знает каждый!

- А так и не скажешь.

- Мои предки переехали в Техас, когда мне было восемь лет. Отец решил, что в Штатах заниматься фермерством будет проще, да и детям легче получить образование и пробиться в жизнь.

- И как в итоге?

- Ну, так-сяк. Я, как видишь, пошёл по его стопам, а выращивать кукурузу или коров без разницы, где. Пожалуй, дома, в Австралии, было бы даже чуть проще, всё таки людей там меньше, а пастбищ больше. Сестре моей повезло, выскочила замуж за какого-то яйцеголового ещё в колледже. Программист, как ты, только успешный. Основал чего-то там, какую-то то ли игру для мобильников удачно выпустил, то ли что, я не вникал. Раскрутился, продал бизнес одному из этих АйТи-монстров, и теперь они колесят по миру парой малышей. Дом в Калифорнии, Испании, Италии. Вроде даже подумывали прикупить небольшой замок во Франции, хотя на кой чёрт он им сдался? А вот брату моему не повезло. Тому не хватило пары баллов для поступления, решил пойти в армию, чтобы потом получить стипендию в каком-нибудь приличном университете. Попал в Ирак, - Маршалл надолго замолчал, задумчиво крутил бокал, гоняя виски от стенке к стенке. - В одном из выходов его колонна угодила в засаду. Хамви, в котором ехал Том, подорвался на фугасе. Говорят, машину на сотню ярдов вокруг разбросало. Гроб закапывали почти пустой, собирать было нечего. Такая она, Америка. Разная. Как повезёт.

- За тех, кто не с нами, - негромко, но чётко произнёс Антон, и мы выпили, не чокаясь.

Над столом повисла давящая тишина, одна из тех, когда чувствуешь себя неловко, если молчишь, и одновременно понимаешь, что чтобы ты не сказал, это добавит ещё больше неловкости. Я никогда не знал, как разорвать этот порочный круг, оратор из меня не ахти.