Легонько прикоснулся к пушистым щекам Оррчи, подержал немного, согревая. Начал поглаживать узкую вытянутую мордочку, лоб, веки, сухую пуговку носа...

Смотрю, он уже не так тяжело дышит. Через несколько минут приоткрыл глаза, удивленно посмотрел на меня.

— Как замечательно... — послышалось из пеле-транслятора. — Мне еще никто так не делал...

— Тебе получше?

— Да. Я даже чувствую, что силы прибавляются.

— Вот и хорошо. Скорей поправляйся, а то кто мне поможет моего Дениса искать.

Оррчи благодарно кивнул.

— Ты только не оставляй меня, ладно?

— Перестань! Пока не вылечишься, я буду рядом.

Когда Оррчи уснул, я подошел к двери и выглянул наружу. А метель-то закончилась! Вовсю сияло солнце; лоскутки белоснежного пуха — остатки грозовых туч, плавно скользили по голубому покрывалу неба. Снег слепил глаза мириадами блестящих снежинок.

Я воспрял духом — жизнь, оказывается, превосходная штука! Особенно, когда отступает смерть...

Прошло три дня.

И с каждым новым днем действие яда слабело. Оррчи постепенно выкарабкивался из жестких объятий болезни. Он уже мог сам подниматься с кровати, иногда выходил на улицу подышать воздухом.

А я как мог заботился о нем. Даже пару раз ходил ставить ловушки на местных снежных сусликов-шуррумов.

И вот, на четвертый день нашей зимовки, утром, едва рассвело, дверь отворилась и в нее шумно вошел уже знакомый мне медведь в сером комбинезоне с оранжевым воротником.

Он улыбался во весь свой огромный рот, сверкая страшноватыми на вид зубами.

— Ну, как вы тут? Не надоело еще с болячками возиться?

Оррчи, как увидал нашего гостя, так просто подлетел на постели, сбив на пол одеяло. Он рванулся что было сил навстречу медведю, взлетел к нему на руки и что-то принялся нежно порыкивать прямо в ухо. Пеле-транслятор не переводил — наверное, это не предназначалось для моих ушей. Однако смысл я прекрасно понял: отец и сын встретились после слишком долгой разлуки.

Вдоволь наобнимавшись, они наконец вспомнили про меня:

— Илмаар, ты не обижайся! Познакомься, это мой папа!

— Здравствуйте, — церемонно склонил я голову, — очень приятно.

Большой медведь ничем не подал вид, что мы уже встречались, просто добродушно кивнул мне в ответ.

— Вот что, ребятишки. Чувствую, что вам уже этот домик в печенках сидит. Не хотите ли прогуляться? Тем более, что есть повод — пришла пора отправляться на поиски нашего инопланетного путешественника. Как там его зовут?

— Денис, — напомнил я.

— Да, именно так. Одевайтесь и выходите на улицу. Я подожду там.

Оррчи быстро натянул комбинезончик, а я и вовсе уже давно готов. Мы выскочили за дверь.

Медвежонок прищурился от яркого дневного света. Все же его слегка покачнуло, но он быстро оправился.

А я во все глаза смотрел на странного вида транспортное средство, что замерло почти у самого порога и гостеприимно приоткрыло дверцу.

Если бы не сидящий внутри папа Оррчи, эту машину можно было бы и вовсе не заметить. Она была совершенно прозрачной! То есть, сквозь нее просвечивали снежные барханы, как сквозь чистейший горный хрусталь.

Мы забрались внутрь и машина тронулась в путь. Было весьма занятно лететь в воздухе на высоте двух метров. И при этом разглядывать окружающие ландшафты. Впрочем, скоро это мне наскучило — тянулась и тянулась однообразная белая пустошь, не на чем зацепиться глазу. Ни единой темной точки, ни единого зеленого пятнышка.

У меня сложилось впечатление, что отец Оррчи знает, куда едет. Может, он уже нашел наш корабль, а теперь просто туда добирается?

— А куда мы едем? — Оррчи опередил меня и задал вопрос, чуть не сорвавшийся с моих губ.

— Всему свое время, — не отвлекаясь от дороги, сказал его отец, — осталось не так много, потерпите.

Вскоре ландшафт изменился. Но не цвет. Все вокруг по прежнему оставалось белым-бело. А вот пустыня превращалась в гористую местность. Дорога уже принялась петлять, мы ныряли вниз, потом взлетали высоко наверх. Горы росли буквально на глазах и вздымались ввысь, сверкая сахарными шапками.

Мы мчались по серпантину и, замирая от сладкого восторга, глядели вперед. Потому что смотреть по сторонам было страшно до ужаса — там тянулись глубокие пропасти, уходящие в синюю бездну...

Грруумар указал рукой куда-то вперед:

— Смотрите! Вон там, видите?

Перед нами виднелась высокая скала со срезанной верхушкой. Именно к ней мы и подбирались.

Эта плоская, словно стол, вершина напомнила мне бутерброд с икрой, так густо она была усеяна черными шариками.

Метрах в трехстах машина остановилась.

— Это и есть гнездовье крракхов, — стал объяснять отец Оррчи. — Они складывают здесь яйца, но сами приходят лишь на ночь. Мы до сих пор не можем понять, почему крракхи откладывают яйца на равнине, а потом приносят их в сумках на скалы. Ведь на нашей планете это самые большие животные и врагов у них практически нет. Видимо, здесь, в горах, солнце ближе и греет сильнее. Кстати, потому и яйца черного цвета. Ну, и на снегу они заметнее, чем белые. Ближе подъехать нельзя, добавил он, — там хоть и нет сейчас крракхов, но лучше не рисковать.

— Вы думаете, наш кораблик здесь? — взволновано спросил я, разглядывая большие круглые «икринки» в три-четыре метра высотой.

— Не думаю, а уверен. Пришлось, конечно, повозиться. Задействовали множество поисковых бригад и по наличию металла определили местонахождение. Однако мы не стали сами подходить к кораблю, это должен сделать ты. Так что — вперед, малыш!

Я нерешительно шагнул на заледенелую тропинку, что вела к кладкам. И сразу обернулся:

— Они так похожи... Как же я узнаю, где корабль? Их тут полсотни, а то и больше!

— Вон там, у стены. Видишь, там неглубокая впадинка, а в ней шар? Вот это он и есть, ваш корабль.

И я пошел, рискуя поскользнуться и улететь в пропасть. Но я уже не думал о таких мелочах. Сейчас я встречусь с Денисом!

Напрасно я беспокоился. Шар разительно отличался от прочих яиц. Спекшаяся сажа местами стерлась и сквозь нее проглядывала светло-серая металлическая обшивка.

Едва я подошел на расстояние вытянутой руки, как дверь люка открылась и оттуда стремглав вылетел взъерошенный мальчишка. Он сиганул мне в объятия и заревел в полный голос, нимало не стесняясь.

— Ильмар! Ну где ж ты так долго пропадал! Я думал, ты меня бросил одного, а сам домой улетел! Знаешь, как мне тут...

Слезы не дали ему закончить фразу, Денис просто ткнулся мокрым лицом мне в плечо и крепко-крепко прижался всем телом.

Я как мог пытался его успокоить, гладил щуплые плечи, отросшие волосы... Наконец он всхлипнул в последний раз и отстранился.

Я взглянул ему в лицо — как же он похудел! Глаза стали большие и тускловатые, губы потрескались, лоб пересекла невесть откуда взявшаяся складка.

— Да что с тобой? Ты так изменился...

— Ага, знаешь как я есть хочу... На второй день, как мы приземлились, здесь кончилась еда. Я только воду и пил.

— Пойдем скорей! Тебя накормить надо!

Я взял Дениса за руку и потащил к машине наших гостеприимных медведей.

На подходе Денис притормозил, испуганно глядя на выпрямившегося в полный рост высокого белого медведя.

— Не бойся, — я подтолкнул его поближе, — это наши друзья.

— Так вот ты какой, Денис, — протянул ему руку отец Оррчи, — ты просто копия Ильмара. Очень похожи!

— Его надо накормить. Поедем скорей обратно, — попросил я.

— Да, конечно, садитесь в машину.

— А корабль? — напомнил Оррчи, что застенчиво улыбался в сторонке и не решался подойти.

— Корабль мы доставим позже, это уже дело техники.