— Но мне не нужны другие, — сказал Римо.

— Тем хуже, — сказал Мастер Синанджу.

Джонни Черт Деуссио узнал о случившемся из телевизионных новостей, пока ждал начала телешоу с Джонни Карсоном. Это были ночные сообщения о событиях дня. Вечером Джонни Черт обычно видел экран телевизора меж своих торчащих в разные стороны ступней. Бэт Мария занималась своими ногтями. В ее светлых волосах было так много бигуди, булавок и шпилек, что он давно уже перестал приставать к ней со своими домогательствами. Заниматься с нею любовью было все равно что с детским конструктором, измазанным кремом.

Бет Мария не жаловалась. Она даже считала это весьма удобным и думала, что Джонни, наконец, становится воспитанным джентльменом. Их кровать в ногах заканчивалась полукругом. Слева от Джонни находилась светящаяся панель, показывавшая, что электронная система охраны работает исправно. Там же был телефон прямой связи с его братом, Сэлли. После того ночного кошмара Джонни держал рядом с панелью небольшой пистолет.

Справа от него Бет Мария мазала лицо кремом. Джонни проверял контрольную панель, вполуха слушая ведущего программы ночных новостей Джила Брэддигэна. В отличие от многих других телевизионщиков Сент-Луиса, этот ведущий никогда не требовал каких-нибудь подарков за свои услуги. Просто он не знал ничего такого, за что его стоило покупать. Бет Мария считала его весьма сексапильным. Джонни Черт не говорил ей, что Брэддигэн — отпетый гомик. Никогда не следует говорить со своей женой на такие темы в постели.

— По-моему, он жутко сексапильный, — сказала Бет Мария, когда Брэддигэн появился на телевизионном экране у них в спальне со своим тщательно подготовленным к передаче лицом, волосами, улыбкой и, разумеется, голосом.

Джонни Черт продолжал тыкать пальцами в выступающие пластиковые кнопки на контрольной панели. Он надеялся, что Джонни Карсон не станет сегодня опять выступать с каким-нибудь старьем и не возьмет себе в собеседники того писклявого сочинителя. Джонни Черт не любил засыпать под звук неприятного ему голоса.

— Какой ужас! — сказала Бет Мария.

— Да? — отозвался Джонни Черт.

— Трое мужчин были изуродованы и убиты на какой-то ботанической опытной станции. Там, в пустыне.

— Хуже некуда, — сказал Черт.

Он думал о делах. У его секретарши очень красивые ноги. У нее красивые груди и прекрасная попа. У нее очень милое личико. Она требует, чтобы Джонни развелся с женой. Даже занимаясь только легальным фасадом его обширного бизнеса, она все равно знает уже слишком много. Дурочка пригрозила уйти, если Джонни на ней не женится. По этому делу принять решение нетрудно. Наоборот, очень даже легко. Если она уйдет, то только на дно Миссури с бетонным грузом, привязанным к ее прелестной попочке. Такова жизнь. В этот момент Деуссио с изумлением почувствовал, что Бет Мария трогает его. Не где-нибудь, а в постели!

— Послушай, они нашли одного парня к комнате для прессы с пишущей машинкой, застрявшей у него в грудной клетке, — сказала она.

— Ужасно, — опять откликнулся Деуссио. Да, — вот с этой задницей Вилли Панзини вопрос сложнее. Он что-то стал тратить гораздо больше, чем платил ему Джонни. Это означало одно из двух. Либо Вилли крадет у Деуссио, что, конечно, плохо, но может быть исправлено путем строгого внушения или умеренного наказания. Либо задница Вилли получает деньги из других источников. В этом случае с ним нужно немедленно кончать. Сэлли предстояло разобраться, которое из двух предположений верно. Возможно, придется пощекотать физиономию Вилли паяльной лампой. Это мгновенно заставляет людей говорить правду.

— А еще одному сломали спину. Часть позвоночника прошла насквозь через желудок. Так заявил следователь, — сказала Бет Мария.

— Ужасно, — сказал Деуссио.

— Мне кажется, мы с ним знакомы. Точно, знакомы. Мы видели его в прошлом году, когда ездили на побережье. Тот симпатичный человек из рекламного агентства.

— Что такое?! — сказал Деуссио, переходя в сидячее положение.

— Я говорю про эти убийства. Твой приятель Джеймс Джордан был убит сегодня во время каких-то агрономических опытов.

— С «Чудесным зерном»?!

— Верно.

— Иисус! — произнес Деуссио и, схватив Бет Марию за плечи, потребовал от нее повторить все, что говорил Джил Брэддигэн об убийствах в пустыне. Ее рассказ был подобен отчету о состоянии дел на фондовой бирже, изложенному воспитательницей детского приюта, которая к тому же страдает провалами в памяти. Он понял только одно: с их другом Джорданом, чья супруга так прекрасно угощала их в своем доме в Кармеле, случилось что-то ужасное. По мере того, как Деуссио допрашивал и выслушивал жену, у него в мозгу созрела догадка. — Спасибо, — сказал он и встал с постели, чтобы позвонить Сэлли.

— Джон, — позвала Бет Мария.

— Что тебе?

— Ты не хочешь?..

— Чего?

— Ну, ты знаешь, — сказала Бет Мария, — этого...

— Ишь чего захотела, после восемнадцати-то лет совместной жизни, — сказал Деуссио и вышел в прихожую навстречу Сэлли, бегущему к нему с короткоствольным пистолетом 38-го калибра наготове. — Дурак, — сказал Деуссио и дал Сэлли пощечину.

— За что? Что я сделал?

В ответ Джонни Черт ударил Сэлли сильнее. Звук удара докатился до спальни.

— Нельзя ли потише, не мешайте смотреть телевизор! — донесся голос Бет Марии.

— Почему ты не доложил мне о Гиордано? О Гиордано с побережья?!

— О каком Гиордано?

— Которого сегодня убили! Так ты говоришь, я спал? В прошлый раз мне все только приснилось! Приснилось?! Да этот чертов парень уже сломал ему шею!

— Я ничего не слышал.

— Нам что, теперь уже ни о чем не сообщают? Что же это такое?! Меня могли убить прямо в постели! Приснилось?! Все, мы переходим спать на матрацы! — Это означало, что гангстерский клан Деуссио с этого момента должен быть готовым к войне.

— Против кого? — спросил Сэлли.

— Против чего, нужно спрашивать!

— Так против чего?

— Этого мы пока и не знаем, дурак! — сказал Джонни Черт и снова сильно ударил Сэлли по лицу.

Когда Бет Мария опять пожаловалась на шум в прихожей, Джонни довольно грубо велел ей ублажать себя самостоятельно и заткнуться. Сэлли не обижался на побои, хотя они и оскорбляли его достоинство. Чем ближе люди стояли к Черту, тем меньше они возмущались его необузданным нравом и тем сильнее восхищались его ловкостью и умом. Деуссио внес в постоянные столкновения между различными мафиозными группами Среднего Запада элемент подлинного искусства. Он мастерски наносил исключительно точные удары, отсекая ненужных людей и в то же время не нарушая каналы поступления доходов.

Больше десятка лет назад букмекеры с Фронт-стрит в Мариеттс, штат Огайо, решили перестать делиться прибылями с мафиози из Сент-Луиса. И однажды ночью им пришлось поплатиться за свою любовь к независимости. Все они оказались в пустом сарае, связанные по рукам и ногам, но без кляпов во рту. Они могли слышать все, что происходило вокруг. В центре помещения находился совершенно обнаженный человек. Когда луч света осветил его лицо, они узнали того, кто обещал им защиту от гангстеров Сент-Луиса, причем за гораздо меньшие деньги, чем букмекеры им платили. Человек болтался на веревке. Луч света опустился ниже, и они увидели, что вместо живота у него кровавая дыра. Они услышали свои собственные стенания и вопли. Затем свет погас, и они очутились в полной темноте.

Каждый из них по очереди ощущал, как расстегивают пуговицы на его рубашке, как прикасается лезвие ножа к его солнечному сплетению, и ждал. Но ничего не случилось. Их развязали, вывели из сарая и отвезли, все еще трясущихся, в большой гостиничный номер, где их ждал стол с обильным угощением. Никто из них не ощущал голода. К ним вышел полный мужчина в грязной рубашке, с большим трудом говоривший по-английски. Он назвался Гулиелмо Балунта, работающим на людей из Сент-Луиса, которые оказывали некоторые услуги собравшимся здесь джентльменам и пожелал — как это говорится? — поднять тост за их здоровье и процветание. И попросил извинить его за плохое знание английского.