Он остался удовлетворен итогами размышлений и даже успел захватить кончик последних новостей. Передавали прогноз погоды. Ведущий был худощавый человек, шикарно разодетый и с усиками. Завтра по-прежнему ожидался дождь.

В самое время, когда Джонни Деуссио предавался размышлениям, Римо тоже напрягал свой могучий интеллект, раздумывая о том же самом — об убийстве.

Кому столь необходима формула Филдинга, что он пытался завладеть ею, сперва устранив Римо и Чиуна? Кому нужно красть чудесные семена, если сам Филдинг и так собирается отдать их всем, кого они интересуют?

Несмотря на многочисленные шрамы и огромные кулачищи тех, кто нападал на Римо и Чиуна, интуиция подсказывала Римо, что это работала не мафия. У мафии хватало забот и без сельского хозяйства. Например, весьма прибыльным занятием было вымогательство. А также проституция, наркотики, азартные игры и политика — самые распространенные виды криминальных занятий в Америке.

Нет. Не мафия. Римо пришел к заключению, что за актами насилия, которые сопровождают каждый шаг Филдинга, должна стоять иностранная держава.

Его подозрения упали прежде всего на Индию. Но когда Римо поделился ими с Чиуном, тот высмеял это предположение.

— Индия никогда не станет нанимать убийц, даже таких толстых, чтобы добиться своей цели. Она не станет тратить несколько тысяч ваших долларов, если их можно использовать для создания атомного оружия.

— Ты уверен? — спросил Римо.

— Конечно. Индия скорее попыталась бы добыть формулу, вознося об этом молитвы.

— Римо кивнул и откинулся на софу в их номере в гостинице Дейтон. Если не Индия, то кто же? Кто еще был на прошлой презентации?

Конечно, Куба. Мария Гонзалес...

— Чиун? — снова позвал Римо.

Чиун сидел в центре ковра, покрывавшего пол, уставившись на свои сведенные в виде остроконечной крыши пальцы.

— Это мое имя, — отозвался он, не отводя глаз от пальцев.

— Ты не знаешь, где остановилась та кубинка? Она не говорила тебе?

— Я не имею обыкновения спрашивать, в каких гостиницах останавливаются незнакомые женщины, — сказал Чиун.

— Не знаю. Ты так все время вставал между нами, я даже подумал, что ты решил позабыть ради нее Барбру Стрэйзанд.

— Поосторожней, — сказал Чиун, не терпевший легкомысленных замечаний насчет его великой любви на всю жизнь. — Даже равноправным партнерам следует соблюдать приличия в разговоре.

— Так ты не знаешь, где она?

— Она с Кубы. Если она еще в городе, то должна быть в самой дешевой гостинице.

— Спасибо.

Внизу портье сказал Римо, что самая дешевая гостиница в городе — это Нидхэм-отель. Не только самая дешевая, но, по правде говоря, и самая грязная.

Позвонив в Нидхэм-отель, Римо выяснил, что Мария Гонзалес действительно там зарегистрирована. И даже не одна, а целых три.

— Та, о которой я спрашиваю, довольно красивая.

— У нас большинство девушек довольно красивые, — сообщил слащавый мужской голос, — Конечно, все зависит от вашего вкуса. Я бы вам посоветовал...

— Не надо советов. Эта девочка должна была въехать сегодня.

— Не в моих правилах давать такую информацию. — Это было сказано уже совсем другим, ледяным тоном.

— А в моих правилах давать пятьдесят долларов за нужную мне информацию, — сказал Римо.

— Мария Гонзалес въехала сегодня и живет в номере 363. Она отличается от двух других наших Марий. Она кубинка, а те — шикарные штучки. У нас не так много кубинских девиц, но мне кажется, она еще не успела здесь утвердиться. К ней еще ни разу никто не звонил, не приходил и не...

— Я сейчас буду у вас, — прервал Римо. — И захвачу пятьдесят долларов.

— Буду ждать. Как я вас узнаю?

— У меня ширинка на молнии.

Портье в гостинице Нидхэм производил такое же впечатление, как и его голос. Лет пятидесяти, но пытался выглядеть на сорок девять. Весом в 100 килограммов и низенький, но одет так, чтобы выглядеть на 65 и высоким. Лысеющий, но причесанный, чтобы казаться волосатым. Если жидкие пряди, склеенные лаком, можно назвать волосами.

— Да? — сказал он, вопросительно глядя на Римо.

— Меня зовут Пит Смит, я ищу брата Джона. Не останавливался ли у вас Джон Смит?

— Их у нас двенадцать.

— Да, но с ним жена, — сказал Римо.

— Все двенадцать с женами, — ответил портье.

— Она блондинка в мини-юбке, с красивыми ногами и большой грудью. И с толстым слоем косметики.

— Таких десять.

— Еще она подхватила триппер...

— Только не здесь, — сказал портье. — У нас на этот счет строго.

— Отлично, — сказал Римо. — Это как раз то, что я хотел выяснить. Мой брат у вас не останавливался. Я просто хотел присмотреться к вашей гостинице. Корпорация Ай-Би-Эм, возможно, захочет снять у вас большой зал для ежегодного собрания держателей акций.

— Послушай, приятель, тебе что нужно?

— Мне нужно дать вам пятьдесят долларов.

— Слушаю вас! К вашим услугам.

Римо отделил в кармане бумажку в пятьдесят долларов от пачки банкнот и бросил ее на стойку.

— Мария Гонзалес все еще у себя?

Прежде чем ответить, портье забрал деньги.

— Да, у себя. Не хотите ли, чтобы я предупредил ее?

— Не беспокойтесь. Приятно сделать человеку сюрприз, не правда ли?

Из номера 363 доносились бравурные звуки военного марша. Римо громко постучал в дверь, чтобы его услышали. Но ему пришлось постучать еще раз. Внезапно звук стал тише.

Из-за двери раздался голос:

— Кто там?

— "Кубалибре", — ответил Римо.

Дверь осторожно приоткрылась, оставшись на цепочке. В щель подозрительно смотрела Мария. Римо улыбнулся.

— Ну как, узнаете меня?

— Если вы пришли, чтобы извиниться за поведение своих соотечественников, то опоздали, — гневно выпалила она.

— Что такое? Что случилось? — встревожился Римо.

Она опустила глаза вниз, на живот Римо.

— По крайней мере, вы умеете вести себя. Видимо, научились хорошим манерам у своего прекрасного друга из Азии. Можете входить. Но ведите себя прилично!

— Что вас так разозлило и настроило против нас? — спросил Римо, входа в комнату.

На Марии был тот же наряд, в котором она была прежде, — мини-юбка цвета хаки и такая же блуза, плотно облегавшие ее женственную фигуру. Она походила на девочку из охраны в каком-нибудь местном «Плэйбой-клубе».

Она повернулась к Римо, уперев руки в бедра, явно чем-то возмущенная.

— Я нахожусь здесь всего четыре часа. В мою дверь уже ломилось пятеро мужчин, требуя впустить их в номер. Они говорили непристойные вещи. А один даже раскрыл себя!

— Обнажил себя, — поправил ее Римо.

— Да, правильно. Что же это за страна, где мужчины позволяют так вести себя?

— Они думали, что вы совсем другая Мария Гонзалес. Шлюха.

— Что значит «шлюха»?

— Проститутка.

— А, проститутка. У нас они тоже были, до Фиделя.

— Но зато у вас было тогда много сахарного тростника.

— Зато у нас есть теперь человеческое достоинство.

— И пусто в животе.

Мария хотела что-то ответить, но на полуслове остановилась, коротко кивнув.

— Верно. Именно поэтому я здесь. И вы мне можете помочь, потому что вы самый важный американец.

— Откуда вы это взяли?

— От вашего азиатского друга. Он рассказал мне, как товарищ по третьему миру, что вы очень важное лицо. Вы отвечаете за сохранность конституции вашей страны. Он сказал, что вы с ним равноправные партнеры, но никто не верит, что он занимает такое же важное положение, как и вы, так как у него желтая кожа. Вы действительно, отвечаете за сохранность вашей конституции?

— Абсолютно точно, — сказал Римо. — Я держу ее в ящике для обуви у себя под кроватью.

— Тогда вы должны рассказать мне, как мистер Филдинг выращивает свой чудесный хлеб! — Лицо Марии выражало нетерпеливое ожидание.

— Вы, действительно, хотите узнать это?

— Очень хочу.

— Но почему? Ведь « Чудесное зерно» скоро будет отдано всем желающим. Почти бесплатно.