– Хендерсон? С вами все в порядке?

Он поднял голову и увидел капитана Стэнтона, державшего под уцелевшей рукой толстенный том.

– Да, в порядке. Извините.

– У вас был такой вид, будто вы говорили сами с собой.

– Извините. Они заслуживают гораздо большего, чем эта комната.

– Да, вы правы. Именно поэтому мы должны сделать так, чтобы все это было записано и осталось навсегда. Ладно, как бы там ни было, вот вам дежурный журнал Второго полка морской пехоты с января по апрель сорок второго года.

Они вместе пролистали толстую книгу, разбирая старые приказы, директивы командования, краткие записи о штабных совещаниях, графики обучения, рапорты о состоянии дисциплины и отчеты о ежедневной работе. Это был коллективный дневник тысяч мужчин, готовящихся к отчаянной, бесконечной войне, угрожавшей концом света.

«15 января 1941 г. 2-й п. мор. пехоты получает из штаба КМПСША приказ на перебазирование в Кэмп-Пендлтон, Калифорния, где ему предстоит погрузиться на суда и отправиться на Тихоокеанский театр военных действий. Оперативная группа получает приказ приступить к планированию передислокации».

В течение недели, с 17 по 24 января: «Отдельные подразделения 2-го полка осуществляют по отдельности переезд на Западное побережье»; это продолжалось до начала февраля.

– Они занимались этим переездом целых три недели? – удивленно спросил Карло.

– Сынок, полк морской пехоты – это часть дивизии, а дивизия – это о-го-го сколько народу. Если взять в среднем, получится штаб, три полка пехоты приблизительно по три тысячи сто человек в каждом, артиллерийский полк, саперный полк, танковый батальон, батальон специальных вооружений, батальон обслуживания, медицинский батальон и батальон плавающих тягачей. Они, конечно, были недоукомплектованы, но по штатному расписанию в дивизии должно было насчитываться девятнадцать тысяч пятьсот четырнадцать человек. Так что сейчас мы говорим о единице, входящей в куда большую единицу – порядка двенадцати-тринадцати тысяч человек. Да еще все транспортные средства и снаряжение, включая оружие. И все это следует переместить практически одновременно. Это не шутка.

Карло выпрямился на стуле. В его успокоившемся было сознании зашевелился червь сомнения. Он потер ладонями глаза, но тревога не пожелала исчезнуть.

– Я пытаюсь представить себе это.

– Представьте себе хаос. Только организованный, запутанный, постепенно нарастающий, порождающий все новые и новые неразберихи. Вам нужно перевезти огромное количество людей и техники. Идет сорок второй год, война только-только началась. Все в панике, никто не знает, что случится через неделю, даже завтра. Вам приходится иметь дело с системой железных дорог, которую совсем недавно переориентировали на перевозку войск. Требуется согласование графиков разных железных дорог, составление поездов, выбор маршрутов, включение каждого поезда в сетку расписания и его совмещение с другими военными и гражданскими перевозками, а также следует учитывать начало затемнения в стране, введение военного положения и связанных с ним строгостей. Организация перевозок в таких условиях – это самый страшный кошмар. Это сплошная неразбериха, и ни один из офицеров и сержантов не имеет никакого реального опыта в этом деле. До тех пор морские пехотинцы, как правило, передвигались отрядами не больше батальона. А теперь вам вдруг понадобилось срочно перевезти двенадцать тысяч человек.

Карло кивнул, пытаясь дать услышанному улечься.

– Как я понимаю, вам приходилось в этом участвовать.

– В сорок втором я был стафф-сержантом в первом полку. Мы тоже стояли в Нью-Ривер, но отправились на запад только в июле. И наше боевое крещение тоже состоялось позже, на Бугенвиле. Может быть, я помог бы, если бы знал, в чем состоит ваше дело.

– Это проверка на допуск к секретности, и у нас возникла небольшая проблема. Я пытаюсь выяснить местонахождение одного сержанта на третьей неделе января. Я уже знаю, что он не был в отпуске, в командировке или в самовольной отлучке. По официальным данным, в это время он находился в полку.

– И вы ищете что-то, что могло бы подтвердить или опровергнуть эти данные?

– Вы не помните, по каким маршрутам тогда велась перевозка на запад?

– Знаете, было много эшелонов и много разных маршрутов. Перед отправлением на Тихий океан нас перевезли в Пендлтон, неподалеку от Сан-Диего, и большинство из нас ехали южным маршрутом. Давайте посмотрим. В моем случае поезд шел от Нью-Ривер до Нашвилла, оттуда в Литл-Рок и дальше на Талсу, через Нью-Мексико и Альбукерке. В Альбукерке мы застряли на неделю из-за нехватки угля, а потом прямехонько покатили в Диего.

Литл-Рок!

– Проклятье!

Проклятье!

Он ни разу не богохульствовал с тех пор, как решил встать на стезю добродетели и добросовестности.

– Сынок, у вас такой вид, будто я врезал вам дубиной между глаз.

– Позвольте мне задать вам еще несколько вопросов. Только насчет теоретической возможности. Парень прослужил уже десять лет. Он сержант. Он побывал в Китае, в Никарагуа, в зоне Панамского канала. Его уважают и даже любят. Он знает всех других сержантов и всех младших офицеров, и они знают, что он действительно может хорошо делать свое дело. И вот его подразделение едет поездом на запад, едет в той страшной неразберихе, которую вы описали раньше. В каком-то месте, скажем в Литл-Роке, он покидает поезд. Он из Арканзаса, и ему нужно до отъезда на войну уладить одно семейное дело. На это ему требуется неделя, возможно, немного меньше. Он делает то, что ему нужно, и возвращается в Литл-Рок. Рано или поздно туда придет другой поезд с морскими пехотинцами. Форма у него с собой, так что ему нетрудно смешаться с ними. Возможно, что он даже знает некоторых из них и они знают его. Таким образом, он попадает в Сан-Диего неделей позже своей роты. Не то чтобы его отсутствие осталось незамеченным, просто все знают, что этот парень вернется, и когда он в один прекрасный день спокойненько появляется, все считают, что так и должно быть. Никто никуда об этом не сообщает. Я знаю, что это нарушение всех правил, но речь идет о боевом парне, одном из лучших, и никто не хочет, чтобы у него были неприятности. Это остается между сержантами, а ведь они должны знать какие-то хитрости, которые позволили бы другим сержантам избежать неприятностей. Это возможно? Такое могло быть?

– Строго говоря, нет. Мы, в морской пехоте, каждое утро проводим поверку. Но...

– Все знают, что, когда придет время бить японцев, этот парень понадобится, как никто другой. На нем буквами в фут высотой написано, что он лидер и герой. И ему, скорее всего, уже не придется вернуться с Тихого океана. Такие парни, как он, не возвращаются с войн, разве что в результате какой-то немыслимой статистической флюктуации.

– Итак, вы хотите узнать, возможно ли было сделать то, что вы описали? Сынок, это более чем возможно. Это, вероятно, случалось много раз. Когда мы отчаливали от пристани, то знали, что не вернемся. Я лично сам проделал такую штуку.

Он был похож на подростка из кинофильма, одной из тех лент с Диком Пауэллом, где все пели своими натуральными дрожащими голосами и женщины с мелко завитыми волосами красовались в прозрачных платьях.

Таких фильмов теперь уже не снимали, но именно они вспоминались при виде этого парня.

– А ты не слишком молод для всего этого дерьма, а, малыш? – спросил Оуни.

Френчи сидел в комнатушке внутри покрытого рифленой жестяной крышей, принадлежавшего Мэддоксу склада в западной части города. Вокруг толпились крайне неприветливые Грамли, смотревшие на него так, словно были готовы съесть его живьем, но ни в коем случае не отпустить целым и невредимым. Они переговаривались между собой со столь резким и старомодным горским акцентом, что даже специалист по акцентам Френчи разбирал далеко не все. Они также все время плевались – еще одна примета этой заброшенной части страны, к которой он никак не мог привыкнуть.