— Сейчас я не имела этого в виду, но ты прав, так бы и получилось… — Она хотела добавить: «если бы наш ребенок был жив», — но не смогла. Боль оказалась еще слишком свежа, чтобы говорить о ней.

Джейсон устало пожал плечами, также избегая упоминать о недавнем горе.

— Теперь это вряд ли имеет значение.

— Верно, теперь уже вряд ли…

Снова наступило молчание. Горячие и соленые слезы тихо струились по щекам Лорен. Джейсон стоял к ней спиной, и видно было, как напряжено все его тело. Наконец он глубоко вздохнул и обернулся к ней.

— Боюсь, теперь у меня нет времени заниматься проблемами нашего брака — «Козерог» отплывает через несколько дней, и я нужен в Лондоне. Мы обсудим наше будущее, когда я вернусь.

Лорен ответила не сразу. После долгой паузы она слабо кивнула, и Джейсон перевел дух.

— Вообще-то я собирался уехать сегодня же после обеда, раз ты уже поправляешься…

Лорен снова кивнула и хотела пожелать ему счастливого пути, но слова словно застряли у нее в горле.

Джейсон молча направился к двери и уже потянул за ручку, когда Лорен хриплым шепотом окликнула его по имени.

— Да? — бросил он, не оборачиваясь.

Лорен смотрела на него сквозь пелену слез. Ей необходимо было знать ответ на один вопрос.

— Почему? Почему ты не сказал мне, что я не Андреа?

— А почему ты скрывала от меня правду? — Голос Джейсона был чужим, злым и холодным. Склонив голову, словно сломленный отчаянием, он произнес: — Наверное, я дожидался, пока ты сама доверишься мне.

Лорен не нашлась что ответить. Отвернув лицо, она закусила губу, чтобы удержаться от душивших ее рыданий.

Мгновение спустя она услышала мягкий щелчок. Дверь за Джейсоном захлопнулась.

Прошло несколько дней, и Лорен уже достаточно окрепла, чтобы вставать с постели. Сначала она поднималась всего на несколько минут в день, а затем, по настоянию леди Агаты, стала проводить послеобеденные часы в уютном садике гостиницы. Но даже окруженная розами, незабудками и пылающими люпинами, Лорен не могла стряхнуть с себя навалившиеся на нее безволие и апатию.

Она не плакала — боль была слишком глубока. Даже подбадривающие уверения леди Агаты оказались неспособны поднять ее дух. Лорен рассказала ей все без утайки, добавив, что Джейсон вряд ли простит ее за потерю их ребенка, но пожилая леди только беспечно махнула рукой.

— Простит, куда он денется, — убежденно заявила она. — Мужчины воспринимают детей не так, как женщины. Для них дети — просто наследники, и Джейсон непременно утешится, раз ты по-прежнему способна зачать.

В душе Лорен понимала, что леди Агата права. Ее падение — в значительной степени обычный несчастный случай, но его могло и не быть, если бы она доверяла мужу так, как должна была доверять. Ей некого будет винить, кроме себя, если его любовь к ней не выдержит такого страшного удара… А впрочем…

Существовала ли она когда-либо, эта любовь? Если верить тому, что произошло в эти последние недели, причины, по которым Джейсон женился на ней, были далеки от того, что называется любовью. Прежде всего ему нужна была «Карлин лайн». Если отец действительно оставил завещание, в котором объявлял ее наследницей, значит, она являлась единственной законной владелицей его кораблей и никто не имел оснований оспаривать ее права на состояние Карлина, особенно после того, как Джейсон нейтрализовал притязания Реджины, верно рассчитав, что эту женщину ждет по меньшей мере тюрьма. Теперь же ее вполне могут и повесить за совершенные ею преступления.

У Джейсона имелись и другие причины жениться на ней, не менее могущественные, чем желание владеть «Карлин лайн». Прежде всего он дал обещание Барроузу позаботиться о ее будущем, а кроме того, ему необходим наследник.

Всех этих целей он мог добиться, лишь официально женившись, но тут-то и крылась загвоздка. В бумагах, которые Джейсон показывал ей, значилось имя Андреа Карлин, и Лорен, успевшая к тому времени достаточно узнать мужа, понимала, что он был слишком умен, чтобы допустить столь серьезную промашку.

Как бы то ни было, она уже окончательно похоронила надежду возвратить себе любовь Джейсона. Он был прав, размышляла Лорен, вспоминая их последний разговор. Та женщина, которой она была совсем недавно, действительно позволила страху управлять своей жизнью. Она боялась по-настоящему полюбить своего избранника, она боялась участи своей несчастной матери.

Лорен принялась шаг за шагом вспоминать, как складывались их отношения с Джейсоном. Недаром ей казалось, что он может читать ее мысли, что ждет от нее какого-то определенного ответа. Он действительно ждал. Теперь она понимала, как Джейсон был терпелив, надеясь, что она сделает первый шаг.

Дни выздоровления тянулись мучительно долго. Лорен много думала, перебирая в памяти прошлое, и в конце концов у нее созрело вполне определенное решение. Чтобы получить хотя бы малейший шанс вновь заслужить любовь Джейсона, она прежде всего должна преодолеть свой страх, который коренился в давней ее фобии. Придя к такому заключению, Лорен решила отправиться в Карлин-Хаус, вместо того чтобы возвратиться в Лондон или переселиться в Эффинг-Холл в Кенте, как предполагал Джейсон.

Все это расстроило леди Агату. Пожилая дама была уже готова поздравить себя с успешным выздоровлением больной, вверенной ее заботам, и с завершением всей этой неприятной истории. Однако, услышав о планах Лорен, она заявила, что ее никакими силами не удастся затащить в Богом забытый Корнуолл, а одна Лорен не может ехать ни в коем случае.

— И тем не менее я должна туда поехать, тетя. — Тон Лорен выражал непоколебимую решимость. — Моя сестра так и не была похоронена по-человечески; я обязана это исправить.

«И сделать еще кое-что», — добавила она про себя, не желая понапрасну тревожить почтенную матрону.

В итоге все увещевания, протесты и угрозы со стороны леди Агаты оказались тщетны. Лорен продолжала упорствовать и, как только почувствовала себя достаточно окрепшей, отправилась в дорогу в сопровождении упиравшейся до последнего тетки и Молли.

Приезд в Карлин-Хаус оказался для Лорен нелегким испытанием. У нее было такое ощущение, словно она прямиком вернулась в свой неотвязный кошмар. Годы не стерли ее ненависти к этому месту, да и само поместье мало изменилось за прошедшие пять лет. Хотя мебель здесь по-прежнему пылилась в чехлах, а окрестности выглядели донельзя запущенными, пожилая пара, присматривавшая за домом все это время, сумела сохранить его в неплохом состоянии. Предупрежденные заранее о прибытии леди Эффинг, добросовестные смотрители приготовили для нее несколько спален, однако Лорен отказалась от них, попросив устроить ее в той самой комнате, которую она занимала прежде, — так она рассчитывала максимально ужесточить условия своего эксперимента.

Поскольку они прибыли в Карлин-Хаус поздно вечером, Лорен не успела сразу привести разработанный ею план в действие, однако, ложась спать, она дала себе слово, что утром первым делом отправится на кладбище.

В сложившихся обстоятельствах не было ничего удивительного в том, что ночью ей снова приснился давний кошмар. На этот раз сон был на редкость отчетлив. Женщина, та же, что и прежде, отчаянно кричала, мужчина зло смеялся и держал в руке что-то темное и длинное. Когда он направился к Лорен, она услышала истошный вопль: «Беги!..»

Мужчина все еще преследовал ее, когда Лорен проснулась от собственного крика, дрожа от страха и отчаянно жалея, что рядом нет Улисса. Девушка поднялась и зажгла свечу — только после этого ей удалось заснуть снова.

Утром леди Агата предложила пойти на кладбище вместе, но Лорен вежливо отказалась. Она чувствовала, что должна быть там одна, чтобы самой похоронить свое прошлое и воздать последние почести умершим.

Железные ворота отворились с жутковатым скрипом. Сжимая в руке букет диких цветов, собранный по дороге, Лорен вошла в маленький дворик, с четырех сторон окруженный высокими толстыми стенами.