Джим нахмурился, уставившись на жесткую линию подбородка парня.

– А ты где будешь?

– Возвращать гребаный бриллиант и ту сережку.

Эдди выругался себе под нос.

– Не нравится мне, что ты один пойдешь.

Когда он посмотрел на своего товарища, глаза Эдриана стали древними. Безусловно, древними.

– Нам нужно использовать каждое имеющееся у нас оружие. И давайте признаем, то, что я могу с ней сделать, лучшее, что у нас есть.

Да, и спорим, не про маникюр с педикюром речь, подумал Джим.

Когда детали ночной битвы были улажены, Джим знал, что ему придется вновь пораскинуть мозгами. Этой глупой, странноватой рутине должен прийти конец, и не только потому, что им предстоит вступить в бой с врагом. Он до сих пор думал, что слова «падший ангел» символизировали вечную жизнь. Очевидно, это было не так, и если он потеряет Эдди и Эдриана прежде, чем узнает необходимые основы, то ему ой как не повезет.

Минут через десять, они спустились в лифте здания и вышли из Коммодора. Грузовик стоял не дальше, чем в квартале отсюда, и небольшая прогулка по прохладному воздуху помогла.

– Первая остановка – супермаркет «Ханнафорд», – сказал Эдриан, снова сев за руль.

Джим и Эдди втиснулись в кабину, и Джим закрыл дверь.

– Хочу выпустить Пса, если нас не будет всю ночь.

– А я все равно оставил свой байк у тебя.

Эдриан посмотрел в зеркало заднего вида и выехал с парковки.

Пока они ехали, Джим думал о двух своих попутчиках, гадая, какие трюки припрятаны у них в рукавах, ну кроме очевидного, – способности выбирать, кто и когда их видит. И способности проходить сквозь замки и дверные цепочки, свидетелем которой он стал на складе Девины и в дюплексе Вина…

И тут до него кое-что дошло.

Джим взглянул на Эдриана из-за большой груди Эдди.

– Той ночью, когда мы втроем были в клубе… в четверг. Почему ты указал мне на Девину, будто хотел, чтобы я ее трахнул?

Эдриан остановился на красный свет и оглянулся… только чтобы в тишине отвернуться к лобовому стеклу.

– Почему, Эдриан.

В этот раз уже меньше вопроса, больше требования.

Широкая ладонь парня медленно прошлась по рулю.

– Я говорил. Не хотел работать с тобой.

Джим насупился.

– Да ты меня не знал даже.

– И не хотел с тобой работать, ты мне не нравился, и я говнюк. – Он поднял палец – знак, означающий попридержи коней. – Но я извинился. Помнишь?

Джим откинулся на сиденье.

– Ты все подстроил. Практически отдал меня ей.

– Не я пошел за ней на ту парковку. Не я поимел ее…

– Если бы не ты, я бы ее и не заметил!

– Ты о чем вообще? Ты бы ни за что не пропустил…

– Заткнитесь. Оба. – Эдди выпрямил руки, будто был готов применить силу, если придется. – Это неважно. Забудь об этом, Джим.

Джим стиснул зубы. Блин, это как быть с Матиасовскими акулами. Даже те люди, с которыми ты работаешь, которые по идее на одной с тобой стороне, способны скормить тебя врагу.

– Скажи мне кое-что, Эдди, – не сдержался Джим.

– Что?

– Те узы, о которых ты говорил. Секс один из способов, каким Девина привязывает к себе людей? – Когда ответом ему была лишь тишина, он сказал, – Так ведь? Так?

– Да, – наконец ответил парень.

– Будь ты проклят, Эдриан, – сказал Джим громко и четко. – Будь ты по-настоящему проклят.

Эдриан вывернул руль вправо, надавил на тормоза и поставил авто на «паркинг». Когда другие машины начали сигналить, а люди выкрикивать ругательства, сукин сын вышел из грузовика и обогнул капот с выражением парня, у которого в руке лом.

Он рывком открыл дверь со стороны Джима.

– Выходи, и давай разберемся.

Спусковой крючок Джима сработал, подпитываясь той мертвой невинной девушкой, страхом на лице Марии-Терезы, агрессией, которую выказывал Эдриан… и тем фактом, что демон оседлал его бедра и скакал на нем, пока они оба не кончили.

Как тут не взорваться.

– Может вы, придурки эдакие, не станете махать кулаками на публике? – рявкнул Эдди.

Даже не надейся. Джим поднял руки и был готов пустить их в ход прежде, чем подошвы его ботинок коснулись обочины, и Эдриан также приготовился к драке.

– Я извинился, – брызнул Эдриан. – Ты думаешь, мне нравится моя работа? Думаешь, я горел желанием вернуться на землю для дрессировки какого-то гребаного молокососа?

Джим не стал ничего говорить. Он просто размахнулся и ударил ублюдка прямо в челюсть, костяшки хрустнули, в мгновение ока достигнув цели. Удар был настолько сильным, что голова падшего ангела откинулась назад, из-за чего его прекрасная прическа превратилась в нечто в стиле Фарры Фосетт, с развевающимися на ветру локонами.

– Это за ванну Девины, ублюдок, – сказал Джим. – А теперь отплатим и за другое.

Эдриан сплюнул кровь.

– Я тебя вырубил, чтобы спасти твой зад, сынок.

– Отвали. Дедуля.

Последнее слово выведет из себя любого.

Эдриан ринулся на Джима, схватил его и пришпилил к грузовику. Когда боль от удара прокатилась по всему телу, Джим просто встряхнулся, не обращая внимания на вмятину шириной с тело, которую наверняка оставил на кузове. Не тратя ни секунды, он схватил Эдриана за волосы и врезал парню по носу, а когда из него гейзером забила кровь, заливая их обоих, ответ Эда был таким же быстрым. Он вернул оскорбление, так сильно заехав коленом Джиму по члену, что тот, задохнувшись, ухватился за свои яйца.

Чеееееееерт. Ничто не заставляет мужчину видеть звезды так, как лобовое столкновение яичек с твердой костью; в глазах помутилось, а желудок всерьез задумался над тем, чтобы авиапочтой выслать пиво, которое он только что выпил у Вина, на рубашку Эда. Благодаря силе воли и только ей, Джим сумел превозмочь боль в члене, сделать выпад, схватить Эда за голени и заставить его растянуться на траве.

Перекат. Много перекатов. Полет кулаков. Обмен ворчаниями. Повсюду грязь. От пары животных их отличало только наличие одежды.

И остановились они только потому, что вмешался Эдди, схватив Джима за воротник и ремень, и оторвав его от Эдриана. Когда Джима вытащили из драки и отбросили в сторону, как упавшую с дерева ветку, он приземлился лицом на пожухлую траву, а все его тело пульсировало, напоминая рекламу «ХэдОн».

Ну, или в его случае, «ВсегребаноетелоОн».

Вдыхая холодный воздух, пахнувший примесью из свежей грязи и крови, Джим чувствовал боль во всем теле, но в то же время ему стало легче. Перевернувшись на спину, он, взирая на молочное небо, позволил рукам упасть по бокам. В облаках Джим видел лицо девушки, которую покинул в той ванной: казалось, она смотрела на него, наблюдала за ним.

Подняв руку, он попытался прикоснуться к ее лицу, но порыв весеннего ветра развеял облако, а с ним и ее милые, печальные черты.

Он узнает, кем она была.

И отомстит за нее.

Так же, как отомстил за свою мать.

Ублюдки в той «Камаро» были первыми тремя людьми, кого он убил.

– Закончили, детишки? – рявкнул Эдди. – Или мне отшлепать вас так, что до следующей зимы сидеть не сможете?

Джим поднял голову и взглянул на Эдриана. Ублюдок выглядел не лучше, чем Джим себя чувствовал.

– Перемирие? – произнес парень окровавленными губами.

Джим вздохнул так глубоко, как только смог… но из-за боли ребра отказывались расширяться. Что ж, блин. Может, он и не мог доверять ангелам, но ему необходима помощь… а он, к сожалению, мастерски срабатывался с мудаками.

– Да, – грубо сказал он. – Перемирие.

– Ладненько, я люблю тебя. Приду домой поздно. Веди себя хорошо при Квинеше. Что? – Пока Вин вез их к спальному району города, Мария-Тереза, выслушивая сына, теряла самообладание. Его голос был одновременно и очень близким, и столь далеким. – Да. Да, можно. Я люблю тебя. Пока.

Она нажала на кнопку «завершить» и уставилась на экран, ожидая вопросов Вина о том, как прошел разговор. Ее бывший всегда так делал. Всякий раз, как она говорила по телефону, будь то телемагазин, домоправительница или же просто спрашивали Марка, ему нужно было знать все подробности.