Найджел Кавендиш стал другим человеком.

По крайней мере он ощущал себя другим человеком и подозревал, что во многих отношениях так оно и было. Даже отец заметил перемену в его настроении и высказался по этому поводу. А потом у них произошел долгий разговор о причудливых жизненных коллизиях, об ответственности, неотъемлемой от занимаемого положения, и даже о судьбе. Найджелу довелось услышать поразительные истории. Они обсудили будущее, с удовольствием поговорили о политике, литературе или искусстве, потом о каких-то пустяках, и это тоже было приятно.

Этот день, тянувшийся гораздо дольше, чем ожидал каждый из них, прошел за длинными разговорами и делами, которые требовалось уладить. Отец объявил, что они достаточно потрудились. Когда Найджел ушел, он сказал, что испытывает гордость от того, каким стал сын. И добавил, что никогда в этом не сомневался.

Теперь Найджел с нетерпением дожидался момента, когда окажется дома, рядом с женой. Если бы карета могла двигаться по переполненным лондонским улицам чуть быстрее, он уже был бы дома. Прошлую ночь нельзя было бы назвать иначе, чем волшебной. На балу, в постели, а после, обнимая Фелисити, когда та спала, он испытывал ощущение полнейшего удовлетворения, покоя и совершенства. Будто все так и должно было быть. Может быть, сказывалось влияние прошлой ночи или разговоров с отцом, но Найджел решил, что настало время для собственного признания. Время сказать Фелисити, что меньше всего ему хочется жить собственной жизнью. Время признаться ей в любви.

Вне всякого сомнения, для Фелисити это станет такой же неожиданностью, какой это было для него. Он никогда раньше не влюблялся. Желание – дело иное. Ему хорошо известно, что такое желание. Любовь даже не приходила ему на ум, пока Норкрофт не заговорил о ней вчера вечером. Теперь же никаких сомнений он не испытывал. Это и впрямь была любовь.

Когда карета остановилась перед домом, Найджел успел заметить, как отъезжает от крыльца карета жены. Фелисити явно собиралась куда-то на весь вечер. Немного подождав, Найджел приказал кучеру следовать за ней, разумеется, на некотором расстоянии. Теперь, когда они прекратили жить каждый своей жизнью, что плохого в том, чтобы выяснить, что она собралась делать? В конце концов, он с удовольствием рассказал бы ей, чем занимался. Ему нечего скрывать.

Карета Фелисити остановилась. Он видел, как жена вышла и заторопилась в дом его сестры. Найджел неожиданно почувствовал облегчение. Огромный груз свалился с его плеч.

Почему бы и ему не навестить сестру? Расплатившись с кучером, Найджел направился к двери. Его присутствие – не более чем счастливое совпадение. Можно даже назвать его (он усмехнулся) судьбой. Он здесь, и почему бы ему потом не сопроводить супругу домой? А когда они будут дома, он преодолеет неловкость и признает свою ошибку. Признает, что вел себя глупо и откажется жить по отдельности. Признается ей в любви и попросит прощения за свое глупое поведение.

Он потянулся к дверному молотку.

Они будут жить долго и счастливо. В этом нет никаких сомнений. Такова их судьба.

– …а потом он настаивал, чтобы мы присутствовали на каждом рауте, на который приглашены. Вместе.

– Вместе? – удивилась Мадлен. – О, это прогресс.

– А вчерашняя ночь…

Фелисити не была уверена, что хочет рассказать о прошлой ночи даже Мадлен, которая и впрямь стала ей как сестра.

Они с Найджелом танцевали целую вечность и смеялись почти столько же. Был даже такой момент, когда Фелисити подумала, что он объявит о своих чувствах. Чувствах, которые гораздо глубже приязни к ней. Невозможно было поверить, что он не испытывал чего-то большего. Чего-то… чудесного. Особенно после прошлой ночи. А позже, когда он подхватил ее на руки…

– Она была замечательной. Просто замечательной.

– Ты ведь не собираешься посвящать меня в подробности, да?

– Нет, не собираюсь.

– Так и должно быть. Все развивается прекрасно, но я всегда знала, что так и будет. – Мадлен удовлетворенно улыбнулась. – А Найджелу все еще не терпится узнать, как ты проводишь вечера?

– Вчера он снова спрашивал.

– Могу поспорить, это сводит его с ума, – воскликнула Мадлен. – Все прекрасно, когда говоришь о том, что каждый из супругов ведет свой образ жизни, но на практике ни один муж не желает, чтобы его жена жила жизнью, в которой ему нет места. Все мужчины любопытны до безумия. Больше, чем женщины, хотя каждый по отдельности станет утверждать обратное.

– Мадлен, как ты считаешь, если Найджел хочет, чтобы мы везде появлялись вместе, означает ли это то, что он изменил точку зрения?

– Вероятно.

– По-моему, мне нужно ему сказать обо всем этом. – Фелисити обвила жестом комнату, ставшую обсерваторией. Одна из стен увешана звездными картами. На столике рядом с телескопом высились стопки блокнотов. Глобус звездного неба занимал один из углов.

– Зачем?

– Я всегда была честна с ним. Более или менее. Никогда ему не лгала.

– И сейчас ты ему не лжешь, – заявила Мадлен.

– Такое ощущение, будто лгу.

– Ерунда. – Мадлен взглянула на нее с сочувствием. – У тебя ведь нет реального опыта, ты не знаешь, о чем думают мужчины.

– Не знаю. Мадлен вздохнула:

– Тебе так многому надо научиться. Сейчас самое время начать. Во-первых, он говорил или не говорил, что тебе следует сосредоточиться на работе?

Фелисити кивнула:

– Говорил.

– Ты поступаешь в точности так или не так?

– Именно так. Да у меня почти полный блокнот наблюдений.

– Неожиданная польза. – Мадлен кивнула. – А теперь скажи: ты когда-либо лгала ему насчет того, чем ты занимаешься?

– Конечно, нет.

– Значит, ты всего лишь не рассказала ему, что занимаешься именно тем, чем предложил тебе заняться он сам. – Мадлен с удовлетворением кивнула после такого хорошего разъяснения.

– Ты права. – Фелисити с удивлением взирала на золовку. – Я не сделала ничего плохого. Но я вела себя глупо.

– Вы прекрасно подходите друг другу. И в смысле любви вы оба… неопытны.

– Неопытны? – Фелисити фыркнула. – Я бы сказала, что Найджел – самый опытный из всех знакомых мне мужчин.

– Что касается одного аспекта, несомненно, но я имею в виду, что Найджел никогда не был влюблен. Он никогда не рассматривал женщин иначе, чем средство увеселения, да к тому же временное. А ты говорила мне, что ни к кому не ощущала ничего подобного тому, что испытываешь по отношению к Найджелу. Вы оба совершенно в этом неопытны. В любви.

– Ты думаешь, он любит меня? – Фелисити затаила дыхание.

Мадлен взглянула на нее с большим удивлением:

– Моя дорогая Фелисити, а разве ты так не думаешь?

– Не знаю. Не то чтобы думаю. – Она выразительно вздохнула. – Я просто надеюсь.

– А у меня нет никаких сомнений! Ты очень хорошо на него влияешь. Я заметила за последнее время в нем явные перемены. Он более…

– Добрый вечер, леди, – раздался с порога голос Найджела.

– Найджел! – удивилась Фелисити.

Вот и решился вопрос, надо ли рассказывать мужу, чем она занимается.

– Что ты здесь делаешь? – резким тоном поинтересовалась Мадлен.

– Я тоже очень рад тебя видеть. – Найджел вошел с чопорной улыбкой. – Я просто подумал, а не навестить ли мне сестру, раз уж жены нет дома.

– Я не ждала тебя домой. Думала, сегодня вечером тебя не будет.

– Я и правда не дома. – Он оглядел комнату. – Что это тут происходит?

– Это обсерватория. Моя обсерватория, – пробормотала Фелисити.

– Твоя обсерватория? – удивился Найджел. – Но разве эта комната подходит для обсерватории?

– Да. Твоя сестра была настолько добра, что предложила мне эту комнату для работы.

– Моя сестра – сама доброта. – Найджел наклонился и заглянул в телескоп. – Большая Медведица, понятно. – Он взглянул на Фелисити. – Особенно Бенетнаш.