—
Я Меган. А тебя как зовут?
Она склонила голову и стала похожа на кошку, которая выбирает, то ли мышку съесть, то ли сначала с ней поиграть.
—
Ты забавная, — заявила она голосом, журчащим, словно горный ручей. — Кто ты такая?
— Я? Я человек. — Лучше бы я этого не говорила! В старых волшебных сказках, которые я с некоторых пор вспоминала все чаще и чаще, люди неизменно оказывались едой, игрушками либо предметом несчастных любовных увлечений. А здешние обитатели, как я уже успела заметить, не питали никакого предубеждения против того, чтобы съесть говорящее и чувствующее существо. Я занимала место в пищевой цепочке между кроликом и белкой.
—
Человек? — Девушка склонила голову на другую сторону, и я заметила на шее розоватые жабры, — Сестры рассказывали мне о людях. Говорили, иногда поют для них, завлекают под воду, — Она улыбнулась мелкими и острыми зубками. — Я тоже училась. Хочешь послушать?
—
Нет, ничуть не хочет.
По траве к нам подкрался Грималкин, задрав хвост. Кот промок насквозь, вода стекала с шерсти струйками, и вид у него был совсем недовольный.
—
Кыш, — шикнул он на девушку, и она отпрянула, шипя и скаля зубки. Грималкин этим не удовлетворился
. —
Прочь! Некогда нам играть с русалками. Ну же, кыш!
Девушка еще раз зашипела и тюленем скользнула в воду. На середине реки она сердито сверкнула на нас глазами и исчезла в тумане.
—
Приставучие сирены, — недовольно сощурился Грималкин. — Ты ничего ей не наобещала?
—
Нет! — огрызнулась я. Конечно, я обрадовалась появлению кота, но его тон мне не нравился. Я же не винов
ата,
что гоблины за нами погнались. — Зря ты ее спугнул, Грим. Она мне жизнь спасла.
Кот встряхнул хвостом и окатил меня брызгами.
— Единственная причина, по которой она вытащила тебя из воды, — это любопытство. Если бы не я, она бы тебя или завлекла на дно своими песнями, или попросту съела. К счастью, русалки трусливы, предпочитают драться под водой, обладая там всеми преимуществами своей породы. Давай лучше поищем, где отдохнуть. Ты ранена, да и мне плавание далось нелегко. Если можешь идти, советую так и поступить.
Я поморщилась и поднялась на ноги. Плечо горело огнем, но если прижать руку поближе к груди, резкая боль стихала до тупой и ноющей. Я закусила губу и поковыляла за Грималкиным, подальше от реки и в глубь владений Лесного владыки.
Невзирая на усталость и боль, я с любопытством таращилась по сторонам.
Вскоре глаза у меня покраснели и заслезились — так долго я не моргала. На этом берегу пейзаж ничуть не походил на призрачную серость дикого эльфийского леса. В отличие от размытых, выцветших красок, здесь все резало глаз невероятной яркостью и пестротой: изумрудно-зеленые резные листья, переливающиеся на свету, буйная; радуга цветов, сияющих, точно драгоценные каменья на солнце... Однако удивительная красота не разгоняла моих мрачных предчувствий. Все казалось каким-то... ненастоящим, как налет воображаемого поверх действительности, как будто реальности и вовсе не существует.
Опухшее плечо горело, кожа покраснела. По мере того как солнце поднималось все выше в небе, пульсирующий жар растекался по руке, разливался на спину. Пот струился по лицу, глаза щипало, Ноги дрожали.
В конце концов я, задыхаясь, рухнула под сосной; меня колотил и жар, и озноб одновременно. Грималкин, высоко задрав хвост, описывал вокруг меня круги. На какой-то миг мне почудились два Грималкина, но я сморгнула пот, и кот перестал двоиться.
— Со мной что-то не так, — выдохнула я.
Кот только холодно меня рассматривал. Глаза его вдруг поплыли прочь от морды и зависли в воздухе между нами. Я быстро поморгала, и кот опять принял нормальный облик.
Грималкин кивнул.
— Сонный яд, — пояснил он. — Гоблины мажут ядом свои копья и стрелы. После того как начинаются галлюцинации, жертве долго не протянуть.
Я с трудом перевела дух.
— Неужели нет противоядия? Прошептала я, стараясь не смотреть на лист папоротника, который вдруг пополз ко мне, как паук. — Никто не сумеет помочь?
— Туда-то мы и идем. — Грималкин встал и оглянулся на меня. — Уже недалеко, человек. Смотри только на меня, не обращай внимания ни на что другое, что бы тебе ни почудилось.
Я трижды пыталась встать на ноги. Наконец я выпрямилась и, покачнувшись, сделала шаг вперед. Потом еще один. И еще. Мне казалось, я шла за Грималкиным долгие мили. После того как на меня бросилось дерево, сосредоточиться стало очень сложно. Несколько раз я теряла Грималкина из виду, а пейзаж вокруг корчился жуткими волами, лес грозил мне лапами-ветками, из теней выступали чьи-то силуэты, звали меня по имени. Земля подо мной дернулась извивающейся массой пауков и многоножек, насекомые ползли по штанинам. На тропинку выпрыгнул олень, склонил набок голову и поинтересовался, который час.
Грималкин остановился, запрыгнул на какой-то валун и, не реагируя на возмущенные вопли булыжника, обернулся ко мне.
—
Теперь иди сама, человек, — сказал он, или, по крайней мере, так я расслышала сквозь ругань валуна. — Иди вперед, пока не увидишь... его. Он мне кое-чем обязан, но не склонен доверять людям, так что неизвестно, поможет или нет. К несчастью, вылечить тебя способен только он.
Я пыталась понять слова кота, но в голове жужжала туча мух.
—
О чем ты? — пробормотала я.
—
Потом поймешь. Если найдешь его. — Кот склонил голову набок и внимательно осмотрел меня. — Ты все еще девственница?
Я сочла последний вопрос частью своего бреда и только хотела расспросить Грималкина поподробнее, как он прыгнул в сторону. Растерянная и сконфуженная, я отмахнулась от роя ос, кружившего у меня над головой, и, спотыкаясь, побрела вперед.
Какая-то лиана ухватила меня за ногу. Я рухнула на грядку с желтыми цветочками. Цветы повернули ко мне свои головки и завизжали, наполняя воздух пыльцой. Я села и обнаружила, что оказалась в залитой лунным светом роще. Повсюду росли цветы, деревья отплясывали, камни хохотали надо мной, а в воздухе метались крошечные огоньки.
Надвигалась тьма. Я обессилено прислонилась к дереву и стала наблюдать за огоньками. Какая-то часть меня смутно ощутила, что я перестала дышать, но мне уже было безразлично.
Облако лунного света отделилось от деревьев и поплыло ко мне. Я безучастно наблюдала за галлюцинацией.
Облако приблизилось, замерцало и изменило форму, напоминая нечто вроде оленя, а иногда как будто ослика... или пони? Существо рассматривало меня древними золотистыми глазами, а на лбу у него рос рог из света.
—
Здравствуй, Меган Чейз.
— Привет, — ответила я, хотя губы мои не двигались и воздуха в гортани не было. — Я умерла?
—
Не совсем. — Лунное создание негромко рассмеялось и встряхнуло гривой, — Тебе не суждено здесь умереть, принцесса.
—
А... — Мысли едва ворочались в набитой ватой голове. — Откуда ты меня знаешь?
Создание фыркнуло и ударило львиным хвостом.
—
Мы смотрим в небо и давно увидели, что ты придешь, Меган Чейз. Те, кто изменяет мир, всегда сияют ярко, а от тебя свет — ярче всего. Остался лишь один-единственный вопрос: какой путь ты выберешь и как станешь править?
—
Не понимаю...
—
Тебе и не надо понимать. — Лунное создание подошло ближе и дохнуло мне в лицо. Меня окатило серебристым воздухом, мои веки дрогнули и смежились. — Поспи, моя принцесса Тебя ждет отец. Передай Грималкину, что я решил помочь не из одолжения, но по своим причинам. Он сможет призвать меня еще один раз.