Не вмешивайся. Не делай хуже. Вот, что он говорил.

- Я понял, - наконец, выдавил Эльман.

- Молодец, сын.

Эльман улыбнулся и, как ни в чем ни бывало, отправился дальше осваивать территорию. Коля ушел за ветками, но его не было слишком долго. Я отошла чуть в сторону, чтобы привести себя в порядок.

Нужно перевести дыхание, вытереть слезы, жить дальше.

Вернуться к сыну в хорошем настроении. И даже своим видом не разрушать тот идеал, созданный Эльманом в отношении своего отца. Потому что хоть с идеалом, хоть без него – Эмин не отпустит нас. Никогда.

- Диана Булатовна, не ходите дальше и вернитесь к палаткам. Уже темнеет.

Коля вышел из леса внезапно. Мужчина направился в мою сторону. Остановился, хмуро на меня посмотрел и пошел дальше. Я понимала, что из-за меня Эмин слетел с катушек. Как итог: Коля только что побывал одной ногой в могиле.

Я обернулась и хотела было сказать, что я не виновата, что не нужно смотреть на меня как на врага народа. В конце концов, не от него я сына скрывала все эти годы, да и многое другое сказать хотелось, но рядом появился Эмин.

Я первая нарушила тишину.

- То, как тебя воспитывал Булат, неправильно.

- Вот и покажешь мне, как нужно воспитывать, когда мы вернемся домой.

Эмин мягко улыбнулся. Иногда он умел это делать, когда его не тревожили насущные проблемы.

- Однако, я мужчина, и я сам знаю, как воспитывать нашего сына, чтобы он не стал мямлей. В окружении твоей мамы, бабушки и тебя, а в целом – женского общества, это могло стать вероятным исходом.

- Мы хорошо его воспитывали, - нахмурилась я, - бабушка всю душу отдавала.

- Я не о воспитании, Диана. А о мужском стержне.

Я замолчала, не зная, что и сказать. Грубо, но это правда. Эльману не хватало мужской руки.

- Кстати, об отъезде. Послушай, Эмин, все произошло неправильно, спонтанно. Я хотела бы вернуться в Калининград прежде, чем мы уедем в… твой город.

Волгоград.

Какое же сложное слово. Болезненное даже.

- Для чего? – прищурился Эмин.

- Я хочу забрать кое-какие вещи и сказать до свидания бабуле и маме. К тому же, Эльман сильно скучает по бабушке.

- Они созваниваются каждый вечер, - бросил Эмин.

- Но этого недостаточно. Нам всем нужно увидеться еще раз.

- Исключено. Слышать о Марине ничего не хочу, Диана. К тому же, если бы ты не бежала в Польшу, в которой мы теперь застряли, у нас у всех была бы возможность сказать до свидания, - напомнил Эмин.

- Тогда бы ты и слушать не стал, - усмехнулась я, - мы до сих пор не в Волгограде лишь потому, что нужны новые документы на Эльмана. Вот, в чем причина.

Эльман бегал рядом, кружась вокруг нас, а мое сердце почти не билось. Не разрешит вернуться. Чувствую, что откажет, потому что в Калининграде Алиев – потенциальная угроза моему отъезду в Волгоград.

- Для меня это важно, Эмин, - настаивала я.

- Прости, маленькая. Но в ближайшее время мы туда не вернемся. У меня и без того скопилось много дел в Волгограде. На следующей неделе мы вылетаем домой. Разговор закончен.

Глава 32

- Если ты опасаешься, что Дамир может появиться, то я обещаю, что сама все ему объясню.

Эмин резко нахмурился. Ревнует, вспоминает. Для него имя Алиева как красная тряпка для быка.

Ревнивее мужчин я не встречала.

Впрочем, кроме Эмина я никого и не знала. Он забрал меня из родительского дома, присвоил себе, и это, кажется, навечно.

- Я никого в этом мире не «опасаюсь», - серьезно сказал Эмин, - это Алиев должен трястись за свою жизнь после того, как посмел заявить на тебя права.

- Он ничего такого не заявлял. Он лишь хотел помочь мне. По старой памяти.

- Довольно, Диана! Запомни, что по старой памяти такие мужчины не помогают, - сощурился бывший муж.

Пока – бывший.

В следующую секунду Эмин запустил руку в мои волосы и притянул к себе близко-близко. Я почти не дышала, он – тоже. Только смотрел так, что меня резко в жар бросило. Огонь в глазах Эмина был сильнее того, что Коля разжигал в мангале для мяса.

- Ничего слышать об Алиеве я больше не хочу. Ты моя, Диана. У тебя было много лет, чтобы влюбиться, «жениться» и детишек вырастить. Не успела – твои проблемы.

Что? Я несколько раз моргнула и даже рассмеялась почти истерично, привлекая к нам внимание Эльмана, играющего рядышком.

А затем посерьезнела и спросила:

- А если бы я успела? Влюбиться, «жениться», детей завести? Ты бы так же поступил, как Анархист той весной? Когда его люди убили моего отца в нашем доме в Сибири, - напомнила я.

Хотя такое не напоминают. Такое не забудешь.

Я тяжело задышала. С виду между нами открылась сцена нежности. Эльман ни о чем не подозревал, как и вся дюжина нашей охраны. Просто свежий воздух, заграница, запах замаринованного мяса и целая семья посреди этой романтики. Семья Эмина Шаха.

Вот только по факту мое сердце трепыхалось в груди от его слов. Стучало, билось сильно-сильно. Как израненное. Оказывается, он все это время ждал. Ждал меня.

- Теперь ведь ясно, что ты строил дом для меня. Ты собирался меня вернуть. Тогда зачем давал право на семью? А если бы я была беременна от другого? Я не понимаю, Эмин. Господи, я не понимаю!

В серых глазах полыхал огонь. Я зажмурилась, желая отстраниться. Только не позволили. Прижали к себе, обняли. Висок опалило жгучее дыхание.

Тяжелый разговор. Для него уже нет сил.

- Я давал тебе время. Все остальное неважно.

- И сколько же времени ты давал мне? – я горько усмехнулась, - я хочу знать.

- Не переживай, маленькая. Оставалось совсем немного, ты почти ничего не упустила.

В следующую секунду Эмин отпустил меня. Колени почти не держали, хотелось рухнуть прямо здесь от этой новости. От потрясения.

Оказывается, Эмин бы все равно нашел меня. Моя свобода – все иллюзия. Боже.

- Я не хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос положительно только из-за присутствия сына рядом. Пойдем со мной.

- Куда?

- Идем.

Эмин давал мне время. Годы свободы.

Времени больше нет.

Не осталось. И другого ответа ситуация не приемлет.

Эмин завел меня в палатку, где мы оказались одни. Я знала, что сейчас произойдет, но у меня еще не закончились вопросы. Я высвободилась из его объятий и отползла подальше.

- Только скажи мне: ты бы не позволил мне отказаться от Эльмана? Разумеется, такое невозможно - я бы ни за что не отказалась от Эльмана! Но вот если бы я выбрала свободу, ты бы не уехал без меня, верно? Иначе это противоречит твоим словам о времени.

- Никогда не понимал, как после пережитого ты до сих пор остаешься такой наивной, моя девочка.

- Это значит «нет»? – догадалась я.

- Нет, маленькая. Без тебя я бы не уехал в Волгоград.

- Все слова о том, что я все равно смогу видеть сына, даже если сейчас уеду – это иллюзия?

Эмин не ответил. Но по взгляду и так все предельно ясно.

Я горько усмехнулась и кивнула.

Время закончилось.

Передо мной оказалась коробка. Изысканная, маленькая. В ней – кольцо. Цветов я не различала – ни коробки, ни кольца, уже сгущались сумерки.

Только сердце беспрестанно колотилось.

Эмин бы все равно нас нашел. Он давал мне время.

Не время, а фору, которую хищник дает зверьку перед тем, как настигнуть.

Боже.

- Ты спрашивала, в качестве кого. Ничего не поменялось, Диана. Никем, кроме своей жены, я тебя не вижу.

Какие красивые слова, Эмин.

Боже, какие красивые.

И такие страшные.

Я коротко кивнула и отвернулась. Я думала, он просто наденет мне кольцо, и все закончится, но в этот раз кольцо надевала я сама. Никаких формальностей.

Весь вечер я заново привыкала к кольцу на безымянном пальце. Эльман его заметил сразу же и будто бы все понял. Обнял нас с Эмином и снова пошел играть: отец подарил ему большую железную дорогу, которую сын выстроил лишь наполовину. Больше не успел, после ужина совсем стемнело и Эмин велел ложиться спать.