От накатившей эйфории не сразу замечаю, как Сатана оказывается у моих ног. Кончик языка касается самой чувственной точки, срывая мой стон.

Его язык творит неописуемые вещи! Простыня подо мной вся мокрая, низ живота изнывает от всепоглощающего желания, и я выныриваю из беспамятства с одним-единственным желанием — поскорее ощутить его в себе.

Глаза демона смотрят на меня не отрываясь, прожигая насквозь. Не желая больше терпеть такую пытку, я резко сажусь и тянусь руками к пуговицам его рубашки, чтобы скорее освободить желанное тело от ненужной одежды.

Видеть демона обнаженным — это просто экстаз для глаз! Громко сглатываю, вызывая на лице Сатаны улыбку, без насмешек, без самодовольства, а просто улыбку.

— Иди ко мне… — устраиваюсь на кровати и развожу ножки. Он повинуется.

Сатана нависает надо мной, и я ощущаю дикий жар его тела. Наши лица так близко, что я чувствую теплое дыхание у себя на щеках. Губы сохнут, а его язык тут же увлажняет их, завлекая в пламенный поцелуй, глубокий, переполненный страстью, которая так ищет выход!

Не медля и секунды, Сатана входит в мою плоть, заполняя собою без остатка. Закидывает мои ноги за талию и начинает ритмичные толчки, сопровождаемые хлюпающими звуками. Сильные, размашистые, задевающие все потаенные точки…

Я извиваюсь, отдаю всю себя и от наслаждения теку водопадом. Демон целует шею, оставляя красные отметины, и опускается к плечам. Внутри становится горячо, его запах заполняет все пространство, а жар наших тел вот-вот сожжет дотла.

— Я хочу… — не успеваю договорить, как демон уже лежит на спине, а я оказываюсь сверху.

Касаюсь мелкими поцелуями его шеи, спускаясь к груди, рисую узоры языком, растворяюсь в его мускулах. Ощущая новый прилив вожделения, насаживаюсь на пульсирующий член и томно выдыхаю. Это все, что мне сейчас нужно, и это не хочется заканчивать…

Постепенно наращиваю темп и вот уже начинаю прыгать, пока волны экстаза одна за другой не накрывают меня, взрываясь подобно вулкану. Обессиленно падаю на Сатану. Он прижимает меня к себе и через пару толчков кончает, изливаясь теплом внутри.

— Ты ураган, Кэтрин Вейлт! — хрипит он, и я впервые в нем вижу просто мужчину, и видимо, прочитав мои мысли, он вдруг меняется в лице. — Тебе пора.

— Уже? — недоумевая смотрю на него, но взгляд демона холоден и колюч.

— Да. Через пару часов над тобой будет суд…

Это ещё не конец.

Это даже не начало конца,

но, возможно,

это конец начала.

Уинстон Черчилль

Кэт

Какой еще суд? Резко вскакиваю с постели, охваченная гневом, и недоверчиво смотрю на Сатану.

— Что ты сказал? — болезненный ком сдавливает горло, перекрывая любые попытки дышать.

— Ты все правильно услышала, — ни единый мускул не дрожит на его лице, он равнодушен, спокоен, безразличен.

— Ты… Ты будешь меня судить? — я не верю, я не верю! Не хочу в это верить! Пусть он скажет, что это не так…

— Думаешь, тебя не за что судить? — он смеется, противно, мерзко, липко, нанизывая душу на шампур.

— Но ты… Так же нельзя! — от страха подкашиваются коленки, хоть бы это был всего лишь страшный кошмар, в котором я сплю.

— Еще как можно, дорогая Кэтрин Вейлт, — почти поет он, издеваясь, — и это не сон, увы, для тебя не сон.

— Что меня ждет? — спрашиваю упавшим голосом, понимая, что игры кончились. Это конец. Конец моим мечтам, конец моей маленькой жизни на небесах. Доигралась, дура! И если бы только можно было перемотать время назад! Если бы можно было все исправить…

— Что доигралась, то доигралась. Ты права. Хотя какая роскошная была игра! Сколько отваги и смелости — я восхищен!

— Что. Меня. Ждет? — отчеканиваю каждое слово, но дьявол не спешит с ответом, не смотрит на меня, оставляя терзаться в ожидании, лелея крупицы надежды на спасение.

— Что тебя ждет? — наконец начинает он. — Смерть, — бесстрастно отвечает Сатана, откидываясь на подушки, демонстрируя верх безучастия к такому исходу, к моей судьбе, когда еще мгновение назад купал в ласке и нежности. Все ложь. Крупицам надежды не суждено прорасти в цветок.

— Ты… — сквозь боль глотаю слезы, что же я натворила? — Ненавижу тебя! Ты тупо использовал меня!

— Почему же тупо? Очень даже остро, — он потешается, окуная мое достоинство, от которого и так остались одни крупицы, в разъедающую кислоту, уничтожая. — Не драматизируй. Я просто не смог отказать себе в удовольствии насладиться твоим роскошным телом сполна, малышка Вейлт, и кажется, это было взаимно.

— Да будь ты проклят! — обреченно опускаюсь на пол, коря себя на чем стоит свет, и смотрю в одну точку.

— Проклят. И уже давно, — совершенно серьезно молвит он и даже не поворачивает голову в мою сторону.

— Верни меня к себе в комнату… — отрешенно поднимаю с колен свою гордость, натягивая одежду на обманутое тело.

— Ты теперь заключенная небес, а место таким в тюрьме, — он щелкает пальцем, и все вокруг исчезает, погружается в разъедающую черноту, пока я не понимаю, что нахожусь в темном помещении без дверей и окон, а у ног валяется моя обувь.

— Ненавижу! Старый бездушный козел! — кричу в голос, натягивая туфли и мечтая врезать острым каблуком до побольнее.

— Советую последние часы провести с пользой, а не с мыслями, как убить Владыку Ада. Например, можешь обдумать все свои прегрешения, — из ниоткуда раздается голос Сатаны.

— Мне неинтересно мнение бесчестного демона! — едва сдерживаюсь от рыданий, но не доставлю ему этого удовольствия!

— У, маленькая Кэтрин не знает, что демон и честь — понятия несовместимые? Вспоминай моменты жизни и что у вас там на земле еще делают? Молятся? Так молись, Кэтрин, молись Всевышнему, — он заходится смехом, пока вокруг не воцаряется оглушительная тишина.

Горячие слезы рассекают лицо, оставляя после себя влажные дорожки, которые не успевают высыхать. Сердце бешено стучит от понимания, что это конец, чертов, отвратный конец! Бесполезно, все было бесполезно, я так и не увидела маму и опозорила ее имя, опозорила себя!

Сколько раз я выходила победителем из передряг? Сколько раз играла против правил? Но здесь везение отвернулось от меня. Как самонадеянно было полагать, что нарушение небесных законов останутся незамеченными и не приведут за собой наказание.

Теперь я разбита, растоптана и сама навлекла на себя это. Пора уже смириться, Кэтрин, что ты проиграла по всем фронтам, хотя были ли у меня шансы?

Мысленно прощаюсь с каждой соринкой, с ясным солнцем, которое уже не согреет, с зеленой травой, которой мне никогда уже не коснуться, с рождественским утром и весенним ветром, которые радовали на земле… Вспоминаю лицо отца, которого никогда больше не увидеть, и слезы льются с еще большей силой, переходя в истерику.

Безжизненные стены давят на позвоночник, сгибая к сырой земле. Порабощенная, ждущая своего конца. Черные тучи необратимого сгущаются надо мною, захватывая в мертвенный плен. Не знаю, сколько уже сижу, глядя в бесцветную пустоту…

Момент, когда все закончится, встречает меня холодными стенами темницы. Что сообщили в институте? Будет ли кто-нибудь на суде? Надеюсь, это будет закрытое мероприятие…

Внезапно открываются невидимые двери, и в глаза ударяет яркий свет. Ну что ж, я не в Аду, хотя какая уже разница? Меня встречает незнакомый демон и одним кивком головы указывает куда идти.

Все слезы выплаканы, и, гордо подняв голову, я ступаю по каменной кладке, что отдается холодом в ногах, леденящем сердце. Прохожу в зал суда, который просто набит ангелами и демонами.

Первым вижу Лео. Он сидит с прямой осанкой, на его лице перекатываются желваки, но глаза смотрят с нежностью и болью, будто пытаясь сказать: «Прости», будто он понимает, что меня использовали, но я сама позволила сделать это, не надо меня жалеть!

Рядом с ангелом сидит Вивиан, взявшись за руку с Иво. Ну что ж, может, хоть у них все по-настоящему… По щеке Вив скатывается кристальная слеза. Демон, не скрывающий своих слез — та еще картина, достойная быть запечатленной на холсте, но сейчас мне горько видеть это. Мне больно смотреть на плачущую подругу, как и ей на меня, я уверена. Я боюсь, но сквозь боль улыбаюсь ей глазами.