Обычно Флеминг сохранял спокойствие. Его умение молчать помогало ему во время подобных встреч. Когда он не хотел отвечать, он хмыкал и глядел в пространство. Но на этой пресс-конференции он в конце концов сказал Камерону:

– Мне надоело... Идем...

И Флеминг ушел.

В Нью-Йорке два репортера подстерегли его в холле гостиницы «Балтимор», когда он шел завтракать в кафетерий.

– О чем вы сейчас думаете? Нам бы хотелось знать, о чем думает великий ученый, отправляясь утром завтракать?

Флеминг совершенно серьезно ответил:

– Любопытно, что вы задаете мне этот вопрос именно сейчас. Я и в самом деле думал об очень своеобразной вещи.

– О чем же? – в волнении спросили журналисты.

– Well, я обдумывал, заказать ли мне два яйца или одно.

Джон Камерон, тоже шотландец, восхищался своим соотечественником. Ему нравился его скрытый и лаконичный юмор, его скромность, его доброта (услышав в Нельском университете от дамы, у которой он гостил, что ее горничная-шотландка тоскует по родине, он предложил Камерону: «Пойдемте к ней, может быть, мы ее развлечем»). Крупные американские фирмы по производству химических продуктов во время пребывания Флеминга в США, объединившись, собрали сто тысяч долларов и вручили их ему в знак благодарности. Флеминг сказал, что не может принять деньги, но будет очень рад, если эта огромная сумма будет передана Отделению патологии Сент-Мэри на научно-исследовательскую работу. Так и поступили. Был создан фонд Александра Флеминга, и капитал и проценты предназначались исследователям.

В глазах Флеминга кульминационным пунктом его поездки был Commencement Day39 в Гарвардском университете, когда он получил почетную докторскую степень. С этим университетом у него были связаны дорогие ему воспоминания – в 1916—1917 годах в Булони с ним работала группа гарвардских ученых: доктор Роджер Ли, доктор Гарвей Кушинг и многие другие.

В огромном дворе, где происходила церемония, собралось шесть тысяч человек. Когда доктор Конант, президент Гарвардского университета, сказал: «На мою долю выпала большая честь представить сэра Александра Флеминга, изобретателя пенициллина», – все присутствовавшие встали. Овация длилась три минуты, все это время Флеминг простоял у микрофона, очень спокойный, склонив голову и украдкой улыбаясь Камерону. Когда аплодисменты затихли, он сказал ровным голосом:

– Я собираюсь рассказать вам историю, в которой судьба сыграла большую роль. Удивительно, до чего многое в нашей жизни зависит от случая. Решения, которые мы или другие зачастую принимаем без особых оснований, могут иметь огромное влияние на наш жизненный путь. Возможно, мы обыкновенные пешки, которые передвигают по шахматной доске жизни, в то время как мы наивно воображаем, будто сами решаем свою судьбу... Вот вам моя жизнь: я родился на шотландской ферме...

И Флеминг рассказал, что он был бы фермером, если бы близкие – мать и братья – не отослали его в Лондон; что он стал бы мелким служащим, если бы небольшое наследство не дало ему возможности учиться; что он не поступил бы в Сент-Мэри, если бы не был хорошим пловцом; что, окончив Сент-Мэри, он остался бы обыкновенным врачом, наподобие многих других, если бы Алмрот Райт не предложил ему работать в своей лаборатории.

– Алмрот Райт, – добавил Флеминг, – один из величайших людей мира, чья громадная работа пионера микробиологии и наполовину не получила того признания, которого заслуживает.

После этого Флеминг рассказал об открытии лизоцима и пенициллина. Он отдал должное «великому химику» Райстрику, потом Флори, Чэйну и их оксфордским коллегам, благодаря которым стало возможно использовать пенициллин как лечебный препарат.

– Я попытался показать вам, – сказал Флеминг студентам, – что случайные обстоятельства могут иметь удивительное влияние на вашу жизнь. И я могу только посоветовать каждому молодому исследователю не пренебрегать ничем, что кажется необычным. Может получиться и так, что из этого явления ничего нельзя будет извлечь, но бывает, что оно служит ключом к открытию. Это вовсе не означает, что мы должны сидеть сложа руки и ждать, когда вмешается случай. Мы должны работать, усердно работать и хорошо знать свое дело. Совершенно правильны слова Пастера, которые часто цитируются: Судьба одаривает только подготовленные умы; в самом деле, неподготовленный человек не увидит протянутую ему судьбой руку. В общем в моих советах начинающим нет ничего нового: работайте усердно, работайте хорошо; не перегружайте вашу голову старыми теориями и будьте готовы встретить счастливый случай, который пошлют вам боги...

Флеминг кончил речь, и раздались бурные аплодисменты. Бывший студент Гарвардского университета, президент Смитовского колледжа, подбежал к Роджеру Ли и сказал:

– Роджер, Флеминг из Эршира и я из Эршира. Вы с ним знакомы, представьте меня ему.

Профессор Роджер Ли познакомил их. Президент Нилсон сказал:

– Я родом из Эршира. Вы родом из Эршира.

– Aye40, – ответил Флеминг.

Они пожали друг другу руки. И все. Шотландцы лаконичны, даже когда они встречаются за океаном.

Что же полезного вынес Флеминг из этой поездки?

а) Исследователям в Соединенных Штатах предоставлялось больше прав и средств, чем в Европе, и поэтому они достигли больших успехов. «Расходы лабораторий, – писал Флеминг в своем отчете, – ничтожны по сравнению с тем, что они дают промышленности и медицине».

б) Один американец, некий капитан Романский, предложил пенициллин более продолжительного действия (смесь калиевой соли пенициллина с пчелиным воском и арахисовым маслом). Этот метод очень ценен тем, что он позволяет сохранять нужную концентрацию пенициллина, не прибегая к инъекциям каждые три часа.

в) В США ведется работа большого размаха, которая подготавливает открытие новых антибиотиков. Один из них, стрептомицин, будет, несомненно, очень эффективен.

Джон Камерон, не покидавший Флеминга в течение этих двух месяцев, пишет: «Он меня совершенно очаровал. Ради такой дружбы, как у нас с ним, стоит жить... Я по-настоящему узнал Алека и проникся к нему глубоким уважением».

В сентябре 1945 года Флеминг по приглашению французского правительства приехал во Францию. Это была его первая после войны поездка в Европу. Французские медики и исследователи мечтали с ним познакомиться. Пенициллин попал во Францию во время войны через Испанию и Голландию. Французскому ученому Пено, который в 1942 году приехал в Мадрид, испанский коллега дал «British Medical Journal» со статьей о чудесных результатах лечения пенициллином и подарил штамм этой плесени. Еще один штамм был получен из Голландии. Во французской армии были сделаны попытки добыть пенициллин, но продуктивность метода была слишком низкой для промышленного производства этого препарата.

В Париже собирались устроить Флемингу торжественный прием. Он вылетел из Лондона утром 3 сентября и приземлился в Бурже в 12 часов 15 минут дня. Его встречали на аэродроме профессора Пастер Валери-Радо, Трефуэль (директор Пастеровского института), Пьер Лепин, представители министерства здравоохранения и армии.

Выйдя из самолета, он увидел человек пятьдесят репортеров, вооруженных фотоаппаратами, по своему обыкновению он держался позади всех пассажиров. Один из репортеров подошел к нему и задал какой-то вопрос. Флеминг ничего не понял, но, услышав свою фамилию, решил, что его спрашивают, не он ли Флеминг, и утвердительно кивнул головой. Фотографы немедленно ринулись снимать какого-то внушительного бородача, который, как писал потом Флеминг, «гораздо больше меня походил на ученого». Репортеры были удивлены и возмущены, когда официальные представители подошли к знаменитому гостю. Оказывается, вопрос, на который ответил Флеминг, не поняв его, был: «Тот бородатый человек и есть Флеминг?» Оправившись от изумления, фотографы сняли подлинного Флеминга, смеясь над своей оплошностью.