Даже если принять механизм колонизации галактики Харта, то люди неохотно согласились бы с его выводом, что мы одни в галактике. Вместо этого, они предпочитают верить, что высшая цивилизация действительно могла распространиться по всей галактике, но, по каким- либо причинам, мы все еще явно не видим ее представителей. Очень немногие астрономы готовы сколько-нибудь верить в обнаружение НЛО, хотя бы только потому, что так высок процент явно ложных рассказов. Действительно, всегда существует процент необъяснимых наблюдений, но отнюдь не воодушевляет знание того, что когда увеличивается количество сообщений об НЛО, благодаря панике или средствам массовой информации, то количество необъяснимых сообщений также возрастает, что наводит на мысль о том, что они также, вероятно, не имеют смысла.

Однако ничто не исключает вероятность того, что Землю тщательно изучали некогда в прошлом, скажем, сорок миллионов лет назад, временные поселенцы, а затем оставили ее как неподходящую. Возможно, пришельцы почувствовали, что наша планета не стала бы для них идеальным домом, или, возможно, они думали об экологии и не хотели нарушить местную флору и фауну. Джон Болл (John Ball) предположил, что мы могли бы быть частью космического заповедника живой природы, который оставлен с тем, чтобы он мог спокойно развиваться. Возможно, мы находимся под осторожным наблюдением высших существ с планеты какой-нибудь близкой звезды. Как именно эти космические инспекторы по охране природы это делают и мы при этом их не обнаруживаем, не ясно, но с помощью высоких технологий такое наблюдение может быть относительно легким. В любом случае, мы теперь обнаруживаем свое присутствие благодаря программам телевидения, которые как микроволновый шум исчезают в космическом пространстве и распространяются во внешний мир со скоростью света.

Еще одно предположение заключается в том, что они могли прибыть в Солнечную систему, но предпочли не посещать Землю. Майкл Пападжаннис (Michael Papagiannis) предположил, что они могли бы жить на своем космическом корабле в поясе астероидов, используя в качестве источника энергии солнечный свет, а астероиды — в качестве сырья для своих производственных процессов. В противоположность этому, Дейвид Стефенсон (David Stephenson) заметил, что он рассчитывал бы на их присутствие еще дальше вовне: они скрываются около орбиты Нептуна и только время от времени делают набеги к поясу астероидов для получения углеродсодержащих материалов[6]. Нам было бы крайне трудно обнаружить даже очень крупный космический корабль, находящийся на таком большом расстоянии, как орбита Нептуна или даже пояс астероидов, поскольку астероиды, вероятно, скрывали бы его. Ни одно из этих предположений нельзя исключить как невозможное, но они слишком уж напоминают научную фантастику — предположения слишком крайние, а цепи рассуждений слишком длинные. Их воспринимаешь неохотно, по крайней мере, в отсутствие какого-либо другого рода доказательств в их пользу.

Конечно, если, как я утверждал, зарождение жизни могло быть сопряжено с очень большими трудностями, то вывод Харта о том, что мы одни в галактике, может быть верен, даже несмотря на то, что доводы в его пользу, как мы видели, не особенно убеждают.

Если же в галактике действительно существуют другие разумные существа и, по той или иной причине, они остались дома, возможно, они пытаются посылать нам какие-то сигналы. Это слишком сложная тема чтобы обсуждать ее здесь подробно. Сигналы намного, намного легче послать, чем ракеты, но даже здесь возникают трудности. Какую длину волны следует использовать? Следует ли посылать излучение во всех направлениях или перевести в узкий луч, чтобы заставить его протянуться дальше? Если так, то в каком направлении следует его послать? Что следует послать? Простые числа являются любимым предварительным сигналом, потому что они одинаковы везде, как и большая часть математики, физики и химии. К сожалению, предметы гуманитарных наук, таких как литература и история, вероятно, будут почти недоступны для понимания другой цивилизацией, по крайней мере, при первом контакте. Напоминает ли их музыка каким-либо образом нашу — спорный вопрос.

Даже если в галактике существует много цивилизаций, то вывод о том, что они будут посылать сигналы в космос, отнюдь не предрешен. Следует ли нам самим посылать сообщения? Как сказал Томми Голд, если у нас есть хоть какой-то здравый смысл, то мы будем молчать. Может быть, все слушают и все молчат. Как в США, так и в СССР предпринимались скромные попытки слушать подобные сигналы, но до сих пор безуспешные. Как бы мы ни относились к вероятности другой жизни в галактике, недорогая программа по прослушиванию возможных сигналов, по-видимому, весьма разумна, особенно, если в качестве побочного продукта она может привести к получению полезных астрономических знаний.

В конце концов, необходимо ответить на вопрос Ферми. Однажды правильно оценив масштаб и характер галактики, невыносимо не знать, являемся ли мы единственными ее обитателями. Возможно, еще опаснее не делать этого. Если описанное в этой книге что-либо доказывает, то решение проблемы тем или иным образом окажется нелегким. Она остается весьма трудной задачей для нашей науки и нашей техники, как для нас, так и для наших потомков.

Здесь читатель может почувствовать себя немного обманутым. Если жизнь зародилась столь давно и если столь чрезвычайно трудно установить, как именно это произошло, то почему это должно нас волновать? Простые люди, спеша по своим повседневным делам, вполне могут заявить, что, каким бы ни оказался итог, для них он не имеет значения.

я считаю, что эта точка зрения обманчива по двум причинам: одной частной, другой общей. Для того чтобы дать мне возможность изложить свое понимание проблемы, предположим, что появление системы саморепликации нужного типа на основе составляющих первозданной Земли не является, как мы опасались, почти невозможной задачей, а, напротив, относительно легкой. Тогда может оказаться и так, что с помощью сложного выбора составляющих и условий живая система могла бы сформироваться в лаборатории в относительно короткий промежуток времени, например, за год или даже меньше. С моей точки зрения, трудно поверить, что такое открытие не окажет огромное влияние на почти любого образованного человека и особенно на молодежь. Психологический эффект от способности наглядным образом доказать что-либо, действительно имеющее место, может быть очень значительным, в этом можно убедиться на примере того удивительного влияния, которое оказал на людей вид их собственной планеты на фотографиях Земли, сделанных из космоса, хотя я сомневаюсь, сможет ли какой-нибудь лабораторный эксперимент иметь такую же эстетическую привлекательность, как фотографии нашего прекрасного подернутого облаками шара, парящего в пространстве.

Эксперименты по воспроизводимости, доказывающие, что рудиментарная живая система могла развиться на основе чисто химической неживой системы, должны укрепить наше ощущение единства с природой в самом широком смысле, означая атомы и молекулы, из которых созданы все вещества на Земле. Будет ли иметь такое открытие также «практические» последствия, столь обожаемые сенаторами и деловыми людьми (какое практическое значение имеет игра в мяч?), под которыми они имеют в виду: можно ли его использовать для лечения чего-нибудь? Принесет ли оно доход? Я действительно не знаю, хотя немногие фундаментальные научные открытия испытывали недостаток в каком-нибудь виде практического применения.

Но, как мог бы заметить критически настроенный читатель, автор, несомненно, не в праве использовать этот аргумент (поскольку он всего лишь вероятен, если вообще вероятен), что мы не сможем создать такое экспериментальное доказательство в обозримом будущем. В действительности, химическое зарождение жизни может быть очень маловероятным событием и слишком неуловимым, чтобы его воспроизводить время от времени, особенно учитывая довольно скромные научные усилия, прилагаемые к решению проблемы сегодня.