Помню пациентку, которая никак не решалась пройти по мосту над Москвой-рекой. Ей казалось, что он непременно рухнет; тяжесть именно ее твла создаст как бы критическую массу. То, что через мост проходили трамваи, много транспорта, не служило для женщины аргументом. Надо было убедить пациентку в нелепости ее страха, и я предложил ей входить на мост с… цветком в руке. Как бы для тяжести. Проверив, что с мостом асе в порядке, бросать цветок в реку, становиться легче.

— Это же смешно, — тут же заметила женщине.

— Да, смешно, как смешны ваши опасения. Попробуйте, шагая по мосту, повторять про себя: как смешно, что боялась здесь идти, как смешно…

Вскоре женщина забыла о своем неврозе.

Известно, что Сократ, будучи сыном повитухи, часто советовал своим собеседникам: «Сам рожай! За тебя никто родить не может». Имелось в виду — постигай истину. При многих видах невротических нарушений, дурных привычках, перешедших а болезненные формы, алкоголизме, наркомании и других подобных состояниях сократический диалог помогает перестройке личности, системы ее взглядов. Направление перестройки задает психотерапевт.

ЭМОЦИОНАЛЬНО-СТРЕССОВАЯ ГИПНОТЕРАПИЯ. Глубокая, сомнамбулическая стадия гипноза открывает большие возможности не только для лечения, но и для проникновения в до сих пор загадочные тайны психики. Тайна — и самое гипнотическое состояние. Полвека изучая теорию и практику гипноза и связанных с ним состояний, я все больше укрепляюсь во мнении: для решения этой загадки мало только физиолого-психологических и медицинских познаний. Необходим синтез различных наук и в первую очередь — помощь физики на ее современном уровне представлений о закономерностях микромира, квантовой механике с корпускулярно-волновыми парадоксами.

Эмоционально-стрессовый гипноз перспективен и при проведении коллективных сеансов гипнотерапии. Расскажу случай из практики. Никак не поддавался воздействию известный летчик-испытатель, которому на многочисленных индивидуальных сеансах гипноза я пытался внушить отвращение к алкоголю. «Меня лечили всем, — говорил пациент а ответ на тщетные попытки вызвать у него рвотный рефлекс, — но мой вестибулярный аппарат слишком тренирован». Отчаявшись, я решил включить пациента в лечебную группу. Каково же было мое и его удивление, когда на первом же сеансе эффект был достигнут, при том гораздо раньше, чем у других.

Чем это объяснить?

Есть понятие психического контагия («заразы», по словам Бехтерева, что лежит в основе возникновения и распространения массовых психических эпидемий. порою с весьма зловещими последствиями), благодаря чему возникают индукционные воздействия участников лечебной группы друг на друга и всего коллектива в целом, что понятно, принимая во внимание общую атмосферу эмоционального накала. Проводя сеансы за рубежом, я убедился, что преодолим даже языковой барьер, если он есть между психотерапевтом и участниками лечебной группы. Чтобы быть понятым, хватает нескольких ключевых слов иностранного языка. Эффект же внушения связан с модуляциями голоса, экспрессией звуков, произносимых на незнакомом для участников группы языке.

МЕДИТАЦИОННАЯ АУТОГЕННАЯ ТРЕНИРОВКА. Обратившийся за помощью к психотерапевту должен все устремления и помыслы подчинять одной задаче — побороть болезнь. И верить: проводимые тренировки помогут достичь успеха. Подобное можно сравнить с всплеском чувств и активностью интуитивных действий, спасающих человека в экстремальных условиях, при угрозе жизни. Все силы души мобилизуются на эту работу. Это сродни вере в силу молитвы, обращенной верующим человеком к Богу. Именно такое эмоционально-психологическое состояние и составляет ядро методики, именуемой нами медитационной AT Возникающий при этом внутренний подъем и является тем саногенным стрессом, который, воплощаясь в самовнушение, способен исцелять и дух, и тело.

Когда же нам говорят, позвольте, но ведь аутогенная тренировка это релаксация, расслабление, успокоение и дремотное состояние, внутреннее умиротворение и тишина? Да, внешняя тишина. Но внутри человека — экстаз, незримое миру волнение, буря чувств и мыслей, состояние, о котором Леонардо да Винчи сказал: «Тишина сильнее бури».

Что требуется для успешного занятия психотерапией? Чтобы пресечь самонадеянные попытки заниматься этим делом дилетантски, процитирую немецкого исследователя Иоганна Шульца, автора «Руководства по психотерапии для специалистов и врачей практиков» (переведенного на русский язык и изданного в Берлине в 1925 г.). От них требуется «всего лишь»: «терпение, спокойствие, критичность, правдивость, умение сохранять тайну, такт, прямота, темперамент, ясность понятий, объективность, непредвзятость, образ жизни и чувствований свободного человека, дар хорошего исповедника, энергичного начальника, асе взвешивающего дипломата, пророка, художника и много-много другого».

Однако добавим, что обречен чувствовать себя случайным гостем в специальности и человек без знаний философии, психологии, социологии, религиоведения, истории, литературы, изобразительного искусства, музыки.

Значимость этого возрастает сегодня при наличии, как сказал Карл Ясперс, «постоянной угрозы со стороны шарлатанов, «пророков» и «спасителей».

К

северу от нас взметнулся в небо луч

света. Он вырвался из-за горы, к ко

торой мы брели с самого утра, — сверкающий столб, видимый очень отчетливо, как полоса дождя на фоне грозовых туч. Рассекая вечернюю дымку, словно луч прожектора, он не отбрасывал тени. Благодаря ему мы смогли как следует разглядеть вершину — пятиконечную, напоминавшую формой человеческую руку, которая как будто что-то отталкивала от себя. Луч продержался в воздухе всего лишь несколько секунд, а затем рассыпался мириадами искр: те закружились над землей, словно выискивали некую пропажу.

В лесу все стихло. Впечатление было такое, будто деревья затаили дыхание. Собаки жались к моим ногам. Я чувствовал, как они дрожат, видел, что шерсть на загривках встала дыбом. Псы неотрывно следили за порхающими в небе искорками. Я посмотрел на Старра Андерсона. Тот глядел на север, где тянулся к зениту новый луч.

—

Гора-рука! — выдавил я. В горле у меня пересохло, как если бы я выпил гнусное снадобье Лао Цзая.

—

Она-то нам и нужна, — отозвался Андерсон.

—

Но свет… Что это такое? Наверняка не зарницы.

—

Какие сейчас могут быть зарницы? — буркнул Старр. — Мне кажется, там идет какая-то странная погоня. Нам повезло, до нас лучи не достают.

—

Смотри, гора словно движется, — заметил я. — Интересно, кого или что она отталкивает? Знаешь, мне вспоминается облачная длань Шан Надура, которой он запечатал Врата Призраков, чтобы избавить мир от всякой нечисти.

Андерсон жестом призвал меня к молчанию и прислушался.

Налетевший с севера ветерок принес с собой диковинный звук, тихий, едва различимый, в котором тем не менее ощущалась скрытая сила, как в завываниях тех вихрей, что бушевали на заре мироздания, обрывая листву дерев, среди которых пряталась Лилит. Звук повелевал, манил за собой, звал туда, где сверкали лучи. Он требовал повиновения. Мне стало страшно; в то же время меня так и подмывало выбежать на свет, нырнуть в него, погрузиться с головой. Я испытывал, должно быть, муки подобные тем, что выпали на долю Улисса, когда он, привязанный к мачте, слышал гибельное пение сирен. Внезапно звук сделался громче.