В 1969 году произошли два драматичных события в моей жизни: я впервые развелся, а «Локус» чуть было не завоевал свою первую премию «Хьюго». Как показало время, оба события не смертельны: уже на следующий год я вторично женился, а еще спустя год в моей тогдашней нью-йоркской квартирке гостям торжественно демонстрировался самый главный трофей моей жизни — серебристая ракета на постаменте. Знаменательно, конечно, но первую премию «Хьюго» журнал завоевал на Всемирной конвенции, проходившей как раз в Бостоне: оттуда все началось, и там же мы были впервые признаны.

— Когда и какими ветрами «Локус» занесло на другой конец страны — в Калифорнию?

— Это произошло еще одним годом позже — в 1972-м. К тому времени «Локус» все еще печатался на ротапринте, но представлял собой уже собственно журнал, а не фэнзин. Стоил он 25 центов, подписка достигла более чем солидной в фэндоме тысячи экземпляров, и за рекламную полосу мы уже брали по 20 долларов. В журнале появились новости «со всего света» (честно говоря, по большей мере — из Англии), меньше стало чисто «фэновского» материала, зато больше рецензий и информации о выходящих книгах, делах в издательствах и т. п. Научная фантастика постепенно становилась Большим Бизнесом — и мы старались держать руку на пульсе!

А в 1972 году мне предложили лучшую работу (я имею в виду — по основной специальности) в Сан-Франциско. Мы собрали все наше хозяйство, переехали и уже через месяц возобновили издание «Локуса». С тех пор местонахождение нашей штаб-квартиры остается неизменным: Окленд, Калифорния.

— И по-прежнему журнал делался в одиночку? Или это все-таки был своего рода «семейный бизнес»?

— К тому времени у меня появился «штат», первоначально состоявший из одного добровольца: много платить за работу я не мог, поэтому требовался энтузиаст-фэн. Однако, начиная с 1978 года, я уже нанимал помощников за плату, хотя у меня никогда не было дефицита в местных добровольцах.

— Насколько могу судить по собственному опыту, единственной и ставшей доброй традицией платой за помощь в упаковке и рассылке нескольких тысяч экземпляров является «спецпитание», изготовляемое лично Чарли Брауном…

— Да, я готовлю всей «банде» обильный обед, органично переходящий в ужин, причем, остается еще заморить червячка и на следующий день. Меню никогда не повторяется. Я гурман, поэтому команда добровольцев за год успевает перепробовать, пожалуй, все ведущие кухни мира.

— И наконец «Локус» стал тем, чем он является сейчас?

— Да, но до этого произошло еще много всего. К концу 1973 года мы уже были не в состоянии печатать журнал сами и перешли на систему заказа в типографии, немного выросла цена, но зато журнал стал выглядеть профессиональнее. Спустя еще два года тираж поднялся до 2600 экземпляров, а число номеров в год опустилось до 15. И к концу 1977 года я понял, что сердце мое отдано «Локусу», а не ковырянию с отверткой в проводах, — и окончательно закончил с основной работой (собственно, основной для меня давно стал «Локус»). Чтобы связать концы с концами, моя вторая жена Дина вынуждена была пойти работать, что осложнило нашу семейную жизнь; в результате в 1979 году я снова развелся… Так что журнал все больше заполнял мою жизнь — в буквальном смысле становился ею.

— Можно задать некорректный, с точки зрения американцев, вопрос? Сколько денег приносит «Локус» и сколько забирает?

— Это как раз легкий вопрос: забирает почти все, что приносит. Сама же сумма год от года меняется, и о ней доподлинно знают лишь два человека в мире: я сам и мой налоговый инспектор.

— Намек понял… Но что будет интересно нашим читателям — это статус non-profit organization, которым, насколько мне известно, обладает «Локус». Просвети, пожалуйста — для многих у нас это прозвучит совершеннейшей фантастикой!

— Если в общих чертах, то схема такова. Я официально заявляю, что цель моего бизнеса не прибыль, а удовлетворение собственного хобби, и получаю соответствующий статус. Последний означает, что все, что я получаю от подписки и рекламодателей, целиком уходит на журнал же — включая плату за дом (он куплен, естественно, в рассрочку, но одновременно оформлен как мой офис), за оба моих миниавтобуса (это официально — редакционный транспорт), оплату моих командировок по всему свету. Далее, у меня есть небольшой штат сотрудников — их зарплата тоже идет по графе расходов. И, наконец, я выплачиваю скромную зарплату самому себе!

Короче, сколько бы я ни получил от продажи тиража и рекламной площади (а это уже несколько сот тысяч долларов ежегодно), я могу почти все полученные деньги вложить в свое предприятие: повысить гонорары моим постоянным авторам, прикупить новейшую издательскую компьютерную систему. Да, вот еще: слетать на Гавайи или в Россию.

— Не прискучило ли главному «хьюгоносцу» Америки его коллекционирование серебристых статуэток ракет — они выстроились, как на парад, на твоем камине? Кстати, не стоит ли в планах приобретение второго — списав, разумеется, на «профессиональные накладные расходы»?

— Второй камин в Калифорнии? Не поймут — и первый-то основное время года чистая декорация… Одно время мне действительно казалось, что становящееся рутинным регулярное присуждение моему изданию высшей премии выхолащивает ее смысл. Это ты, кажется, предлагал на одной из конвенций просто учредить новую номинацию «премия за лучший «Локус»?.. Однако стоило только нашим основным конкурентам по номинации semi-prozine (иначе говоря, уже не фэнзин, но и еще не чисто коммерческое периодическое издание, — Вл. Г.), журналам «Science Fiction Cronicles», «Interzone», несколько раз за последние годы оттеснить нас на второе место, как во мне взыграла жуткая ревность. По крайней мере, завершать коллекционирование серебряных ракет на восемнадцатой я не собираюсь (этот материал готовился летом 1997 года; и я еще не знал результатов очередного Всемирного кона в Сан-Антонио, — Вл. Г.).

— Почему в журнале так редки и часто откровенно случайны новости из других стран? Это не интересует читателей или издателя?

— Читателей. Я-то, напротив, остро интересуюсь всем, что происходит в мире. Мне всегда казалось, что, понимая под science fiction явление почти исключительно англоязычное, наш читатель обедняет себя. Ты помнишь, какую роль сыграл «Локус» в том, чтобы братья Стругацкие все-таки смогли посетить Всемирный кон в Англии, куда были приглашены почетными гостями — первыми из Восточной Европы…[14] Но американцы удивительно нелюбопытны, их не интересуют события, проходящие за границей Америки — увы… Поэтому наш международный «охват» — исключительно моя инициатива.

А то, что обзоры и сообщения так разнятся между собой по количеству и качеству, так это зависит в первую очередь от их авторов. Мы печатаем практически все, что получаем, и в том виде, в каком получаем.

— Всю ли выходящую фантастику удается отметить в вашей знаменитой «книжной летописи»?

— Как мы ни стараемся — все равно что-нибудь, да «зевнем». Книг-то издается сколько! Однако позже обязательно сообщим о замеченных «дырах» в серии библиографических сборников-ежегодников, которые я составляю вместе со своим сотрудником Биллом Контенто.

— Как отбираются рецензенты? Наверняка ведь есть обиженные авторы и издатели…

— Рецензентов у меня несколько, вкусы их различны, и читателю они, в общем, известны. Бывает так, что одну и ту же книгу на наших страницах оценивают разные рецензенты — это создает палитру взглядов, а читатель выбирает тот, который ему больше по душе. По крайней мере, рецензентов, да и вообще авторов мы в «Локусе» не правим. Американский читатель не любит, когда его водят за нос, предпочитая ясность: это — рецензия, а то — платная реклама. Интуитивно понимая, что вторая им, потребителем, манипулирует, всякий американец желает выслушать и мнение эксперта — того, беспристрастности которого доверяет.