Она подошла к женщине, остановилась в паре метров от нее и что-то негромко сказала. Женщина ответила коротко и резко и поглядела в сторону Дейла. Клэр снова заговорила. До Дейла долетали только обрывки разговора, и он изумился, что обе женщины говорят на пикуни, языке «черноногих» индейцев.

В итоге женщина кивнула, произнесла несколько слогов и вернулась в трейлер. Через миг снова вышла и забралась в свой древний пикап.

Клэр подошла к «лендкрузеру» со стороны водительского сиденья.

– Можно, я сама поведу несколько миль?

Дейл, заинтригованный, лишь покивал головой, вышел, обогнул машину и сел на пассажирское место. Индианка проехала мимо них в облаке пыли.

Клэр отрегулировала под себя водительское сиденье и двинулась следом, достаточно быстро, чтобы не выпускать пикап из виду, но при этом не въезжая в поднятое им облако пыли.

Они проехали вслед за древним пикапом в сторону от Харт-Батта – по нескольким скверным дорогам, потом по колеям от какого-то «джипа» на запад по очередной плохой дороге в сторону холмов. Несколько раз останавливались, их провожатая выходила из своей машины и открывала ворота. Каждый раз, когда они проезжали через ворота, Клэр выходила и закрывала их за собой.

Один раз пикап остановил человек на чалой лошади, он быстро переговорил о чем-то с женщиной, подъехал к Дейлу и Клэр, минуту смотрел на них. На человеке была обычная рабочая одежда ковбоя и шляпа с потным пятном, единственное, что выдавало в нем «черноногого» индейца, – широкое смуглое лицо с непроницаемо черными глазами.

Он отрывисто заговорил с Клэр на диалекте пику-ни – Дейл слышал, как на этом языке разговаривали в университете студенты из числа коренных американцев и один преподаватель, хотя сейчас язык звучал несколько иначе, – Клэр ответила ему на том же языке. В итоге человек замолчал, пристально поглядел на Клэр, едва заметно кивнул, развернул свою лошадь и поскакал куда-то на восток.

Индейская женщина поехала дальше, и «лендкру-зер» поехал вслед за ее пикапом.

Еще через две мили дорога закончилась. Женщина развернула машину и вышла. Клэр последовала ее примеру. Дейл колебался, не заговорить ли с их провожа-той, но ему не хотелось нарушать немую сцену. Он остался на месте.

Женщина произнесла несколько слов вроде бы сердито, но потом вдруг быстро обняла Клэр, села обратно в свой пикап и укатила в туче пыли.

Клэр подошла к машине.

– Отсюда придется идти пешком, – сказала она.

– Куда? – спросил Дейл.

Он огляделся по сторонам. Никаких ранчо, никаких трейлеров в обозримом пространстве. Ничего сотворенного рукой человека, если не считать забора вдалеке. В западной части Границы горы поднимались гораздо выше. Здесь же было горное плато, луга, переходящие в поросшие лесом холмы. Единственная дорога – та, по которой они приехали.

– Всего пару миль, – сказала Клэр. Она, прищурившись, глядела, как солнце клонится к высоким пикам. – Время у нас есть. Давайте возьмем кое-что из вашей походной экипировки.

– А вы не сообщите мне, что мы собираемся делать?

– Сообщу, конечно, – ответила Клэр, вытаскивая из багажника машины рюкзаки. – Я хочу провести ночь в месте, которое называется хребет Духа.

Наутро после Дня благодарения повалил настоящий снег. Дейл прогулял несколько часов, засунув руки поглубже в карманы шерстяного пальто. Он не помнил, чтобы осень на Среднем Западе когда-нибудь была так похожа на зиму.

После того как исчез пластиковый заслон, в доме Ду-эйна стало гораздо холоднее. Создавалось впечатление, будто ледяной ветер спускается со второго этажа или же, напротив, тепло из обитаемой части дома просачивается наружу через какую-нибудь дыру наверху. После ухода Мишель Стеффни Дейл протрясся в кабинете до трех часов утра, а затем встал и спустился в подвал, чтобы поспать. Льющееся от системы отопления тепло и старое консольное радио – звук был такой тихий, что музыка походила на шепот, – убаюкали Дейла.

На следующее утро он прибрал кухню после праздничного обеда, а затем пошел наверх. Здесь оказалось зверски холодно. Секунду помедлив, Дейл все-таки собрался с духом и шагнул за порог первой комнаты.

Эротическое волнение захлестнуло его, словно цунами. Он заставил себя задержаться в комнате, у самой двери, позволяя потоку похоти полностью охватить все его существо.

Дейл всегда считал себя человеком, не чуждым физических наслаждений, пусть и не чрезмерно чувственным, однако эта волна желания была похотью в чистом виде, физическое возбуждение полностью вытесняло из головы всю романтику, все мысли о любви и о чувствах другого человека. Дейла одолевали расплывчатые образы пенисов, грудей, вагин, лобковых волос, капель пота, сосков, восстающих членов и семяизвержения; он слышал стоны страсти, произнесенную шепотом непристойную чепуху, которую может облечь в шепот лишь опьяняющее желание. Кровь его устремилась вниз, вызывая в нем самом мощную эрекцию, пульс грохотал в ушах.

Дейл вывалился в коридор второго этажа, отдышался и спустился вниз, в относительное тепло и чистоту кухни, чтобы прийти в себя. Прошло минут десять, прежде чем его тело избавилось от удушающих объятий страсти.

«Что, черт возьми, это такое?» Дейл никогда в жизни не слышал о подобных физических феноменах, о домах, одержимых… чем? Сексуальной стимуляцией?

– Офигительно странно, – произнес он вслух и невольно усмехнулся поразительной точности этого определения.

Он отправился в кабинет работать. Экран компьютера был черен, если не считать сообщения на фоне черного экрана режима DOS.

›Господа правды и истины суть Тот и Астес, владыка Запада. Владетельные князья вокруг Осириса суть Имсет, Хапи, Дуамутеф и Кебехсенуф, они также находятся вокруг созвездия Бедра, на северном небе. Те, кто совершенно удаляет грехи и обиды и которые обретаются в свите богини Хатапсахус, суть бог Сухос и его сообщники, что обитают в воде.

Дейл секунду глядел на сообщение и потом напечатал:

›Ты меня начинаешь утомлять. К чему вся эта египетская белиберда? Мне казалось, ты предпочитаешь староанглийский. Кто все эти боги? Что тебе от меня надо?

Он подождал, но ответа не последовало. Дейл вышел в кухню, налил стакан апельсинового сока и вернулся в кабинет. На экране горели только строки предыдущего текста.

›Пошел бы ты на дно вместе со своей нильской баржей.

Набрав эти слова, Дейл выключил компьютер, вернулся в кухню, натянул пальто и вышел под снегопад на прогулку.

Черная собака двигалась за ним следом. Дейл прошел около полмили на северо-запад от фермы, шагая вдоль ряда деревьев к ручью, когда вдруг обернулся и увидел преследующую его собаку. В густых снежных хлопьях было сложно разглядеть детали, но было совершенно ясно, что этот пес – пусть и черный с розовым пятном на морде – был раза в четыре больше маленькой черной собачонки, которую Дейл видел раньше. Но самым странным и пугающим было то, что еще четыре черных пса – большие, но не такие огромные, как их вожак, – тоже шли по следам.

Дейл замер. Сердце в груди прыгало. Он огляделся в поисках оружия – доски от забора, какой-нибудь палки, чего угодно. Ничего не подвернулось под руку.

Собаки остановились ярдах в сорока от Дейла. Их тела казались невероятно черными на фоне занесенных снегом полей и падающих снежинок.

Дейл зашагал быстрее – не побежал, из страха, что псы воспримут это как приглашение к преследованию, но все-таки перешел на спортивный шаг, – стараясь добраться до небольшого леска, где можно было бы найти достаточно высокое дерево и залезть на него. Заборные столбы были здесь слишком низкие.

Черные собаки затрусили вслед за ним, сохраняя дистанцию, но не отказываясь от преследования.

Дейл задыхался, когда добрался до деревьев. Он перелез через забор и быстро зашагал по лесу, высматривая дерево с крепкими ветвями.

«А чего я боюсь? Неужели я действительно позволю каким-то бродячим псам загнать меня на дерево?» Он обернулся, вглядываясь сквозь снежинки и стволы деревьев, увидел, что псы застыли на том месте, где он вошел под деревья, увидел, какой по-настоящему огромный у них вожак, крупнее любого ротвейлера или добермана, каких доводилось встречать Дейлу, и в тот же миг понял, что ответ на его вопрос будет: «Ты чертовски прав, позволю!»